Дороги в неизвестность (сборник) - Марик Лернер

– Сорок четыре, – моментально ответила Младшая. – Хотели разобрать, когда посчитали погибшим, – я не дала.

– Неплохо. Еще этих два, и сколько там еще имеется?

– Одиннадцать, – ответил Живой. – Только они паршивые – у зеленых взяты. Под груз можно, но не верховые.

– Тем более. Следить за кобылами, чтобы породу не портить, тоже кто-то должен. Молодых там нет, работать придется всем. Будем практичными. Какая разница – медведь, тигр, рысь или человек? Мы из одного Народа. И Клан для того и создается, чтобы права у всех видов были равные. Войдя в семью, Пастух станет одним из нас, и я буду защищать его. Мы, четверо, одна семья. Остальные нуждаются в поручителе и испытательном сроке.

Она по-кошачьи гибко поднялась, шагнула к Живому и встала на колени. В руке Старшая держала вырезанный из дерева стаканчик. Потом достала нож и, полоснув по руке, выдавила кровь в сосуд. Кровь не водица – на крови клянутся всерьез. И спрос за это высок. Добровольно смешивающие кровь связывают себя обязательством, нарушив которое, своими же родичами будут считаться бесчестными. Были случаи, когда таких убивали, чтобы не пятнали позором семью, из которой происходил лжец. Очень редко такие клятвы дают.

– Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными законом и традициями нашего Народа, – произнесла слова клятвы Старшая.

– Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными законом и традициями нашего Народа, – повторила за ней Младшая обязательную формулу, добавив в стакан и свою кровь.

– Я клянусь на своей крови и своей честью, что признаю тебя своим отцом со всеми правами и обязанностями, предусмотренными законом и традициями нашего Народа, – присоединилась к ним Охотница.

Живой с каменным лицом выпил кровавый коктейль и проделал ту же процедуру по собиранию крови. Стаканчик пустили по кругу.

– Я клянусь на своей крови и своей честью, – дождавшись, пока отпили все, сказал он, – что буду всегда ставить интересы семьи выше собственных интересов.

– И еще я добровольно возьму на себя обязанности вашей общей мамочки, – Охотница довольно рыкнула. – Особенно в его отсутствие. Кто возражает, имеет возможность высказаться сейчас, и это будет в последний раз. В будущем, – она продемонстрировала мощную лапу, сжатую в кулак, – не потерплю! Молчите? Правильно. Я тут единственная, кто по-любому может быть объективной, и вобью позволившего себе лишнего в землю.

Никто ей и не пытался возразить: лапа – серьезный аргумент.

– Встретимся у Зеленой скалы, – продолжила она. – Все знают, где она находится? Вот и хорошо. Соберемся и вместе пойдем дальше. Поручитель перед Кланом нам пригодится – не сами пришли. Что сидим? Была команда спать!

Плеча осторожно коснулись, и Живой моментально сел, держа руку на рукоятке клинка. Костер догорел, при свете Луны была видна Охотница, сделавшая резкий жест. Он прислушался. С северной стороны приближался верховой. Ехал он совершенно не скрываясь и даже вроде нарочно шумел.

Вот только ночью по равнинам не ездят без причины, а там, где один демонстративно шумит, вполне может оказаться целый отряд тихушников.

Всадник подъехал к холму, спрыгнул с коня и громко и насмешливо спросил:

– А можно получить разрешение спокойно подойти, не опасаясь получить кусок железа под ребра от этих милых девочек?

Голос был знакомый, а в запахе невозможно ошибиться.

– Когда это у моего костра обижали гостя, – пробурчала Охотница и пихнула в остывшие угли растопку.

– У твоего никогда, – приближаясь и демонстративно показывая свободные от оружия руки, охотно согласился гость. – Вижу тебя, Охотница, и рад, что хорошо выглядишь. Только мне нужен вот он.

– Такие опасения не в твоем характере, Железная Лапа, – удивился Живой. – Мне всю жизнь, наоборот, казалось, что ты не прочь проверить, кто из нас лучше. Я здесь такой же гость и не собираюсь нападать на пришедшего. Закон гостеприимства для меня свят. Ты явился открыто и спросил разрешения у хозяина. Тем более к тебе у меня никаких претензий нет.

– Вот и хорошо, – сказал пришелец, садясь напротив него у разгорающегося огня, – что ты сегодня добрый и не дашь отмашку своим подружкам, которые сидят прямо у меня за спиной, уж такие вещи определить я могу. В военные вожди не попадают плохие бойцы. Потому что я принес не слишком приятную весть.

– Паук послал тебя ловить убийцу?

– Меня сложно послать, – усмехнулся Железная Лапа. – Обычно я сам посылаю, и приказы воины получают от меня, а не от свихнувшегося от злобы паука. Я знаю, что ты прав. Мирный вождь знает, что ты прав. Большинство из рощи поддержит тебя. Вот только ты убил придурка не по закону. Сам знаю, что он бы кинулся под защиту деда, и ничего с ним после этого уже не сделаешь, хотя ты вполне мог бы оказать всем одолжение и заодно и дедулю ухайдакать. Почему-то мне кажется, что у тебя вполне бы получилось. – Железная Лапа говорил, улыбаясь, но глаза у него были холодные и жесткие. – Особенно, если сразу, не отвлекаясь на гневные речи. Ты всегда был слишком прямолинейным. Нет чтобы подумать о роде… Все равно тебе теперь придется бегать по степи, так почему заодно не сделать приятное своей роще, избавив ее от старика, забывшего о чести. Давно надо было поднять этот вопрос, но его так просто не поймаешь за руку. Вот пришел бы ко мне, поговорили бы и вместе что-нибудь да и придумали.

– Почему-то у меня такое чувство, – глядя ему в глаза, сказал Живой, – что ты имел прекрасную идею, как меня использовать, даже еще не зная про возвращение. У тебя всегда есть планы на все случаи жизни. Вот только я не люблю, когда мной манипулируют.

– А как же, был, – легко согласился собеседник, – а насчет использовать – по-другому и не бывает. Всегда кто-то кого-то использует и кто-то кем-то манипулирует. Жена – мужем, вождь – воином, даже ребенок – родителями. Тем более, когда замешаны амбиции. Ты ведь прав, я всегда хотел с тобой помериться силами. Из всего нашего поколения я на самом деле опасался только тебя. Ты всегда был второй. Второй после меня среди воинов и после Бурного Потока по способностям. Только я прекрасно знал, что ты его запросто переплюнешь, если он без дедовой поддержки останется. Но ты ведь и сам к этому не стремился! Вот никогда этого не понимал – твоего желания всегда быть лучшим во всем.

– Поэтому меня и опасался?

– И поэтому тоже. У нас ведь никогда до серьезных стычек не доходило. Не только я не хотел обострять, но и ты тоже. Такой неформальный теневой лидер, равный по силе, который очень редко вмешивался в мои решения или защищал наказанных, но если уж ты что-то делал, то я знал – был не прав, здесь ошибка. Может, вслух я и не признавал никогда, но знал, и тебя за это уважал. Тебе нужна хорошая жена, – неожиданно закончил он.

Охотница хмыкнула.

– Да. Хозяйственная и с хорошим замахом. Вместе вы будете прошибать любые преграды. Я серьезно! – заявил он заржавшему Живому.

– Ой, уморил, – отсмеявшись, сказал тот. – Железная Лапа дает искренние советы, от которых ему никакой пользы. Такое бывает раз в жизни, когда больше встречаться не собираются. Зачем ты меня искал?

– Ты опять прав, я пришел не просто так. Мне не нужна кровь родичей, а столкновение будет обязательно, если ты не уйдешь. Я не хочу, а главное, не могу отдать приказ ловить тебя. Многие просто не послушаются. Будет раскол и братоубийственная драка. Потом придут соседи и возьмут наши рощи. Поэтому я тебя прошу – уезжай. Воины тебя искать не будут, а пока гонцы от паука пройдут по другим семьям и охота начнется всерьез, не одна десятидневка пройдет. На юге поднимается новый Клан и ему нужны воины. Зверь принимает любой из наших видов. Может, именно там и находится твое место.

Живой кивнул.

– Хорошо. Я не буду доставлять тебе неприятности и уйду. Только проследи, чтобы не мешали Младшей забрать моих и ее коней и имущество.

– Она тоже, – сказал сам себе Железная Лапа, – и еще Старшая и… – Он посмотрел вопросительно на Живого. Не дождавшись ответа, тоже кивнул. – Конечно. Никаких проблем.

– Скажи, – после паузы, – спросил тот. – А почему бы тебе меня втихую, в спину, из засады не пристрелить. И с пауком все решишь и не надо скандалить с родовичами. Пропал и все. Нашел же здесь, при желании мог и подловить в дороге.

Железная Лапа опять широко заулыбался.

– Ну, можешь же думать, если хочешь! А ведешь себя как бык – рогами бум о препятствие, вместо того чтобы обойти. Вот подумай и ответь себе. Думать – оно полезно.

– А я думаю, что не захотел ты проверять на практике, кто кого первый подстрелит. Это риск и не малый, а брать помощников в таком деле нельзя. Обязательно рано или поздно проболтаются. А Железная Лапа никогда не будет явно делать то, что может повредить в глазах его воинов. Репутация вождя штука тонкая и легкая. Один раз поведешь себя неправильно, и доверия не будет. А у тебя амбиции. Шесть рощ под твоей рукой, а хочется больше.