Пепельная маска мести (СИ) - Лена Тулинова

от этих признаний. И всё-таки…

– Да что ты хихикаешь? Представь, если мы тут прижучим этого вашего Уолтера, а он честно-благородно собирался изловить парочку наркодельцов для правосудия? Всё ради Эврои и на благо человечества! – сердито сказал Квейн.

Но смех уже было не остановить. Засмеялся и Нейтан – сначала негромко, затем уже в полную силу.

– Нет, Дин. Уолтер и благородство под руку никогда не ходили, – сквозь смех проговорил он.

– Да? А чего вы ржёте, как два морских лося? – недоуменно сказал Квейн. – Нервное, что ли?

Эдвин мог только пожать плечами. В конце концов ему пришлось выпить стакан лимонада, где льда оказалось больше, чем сахара, воды и лимонного сока. Это помогло. Он вытер слёзы, выступившие на глазах от смеха, и покачал головой.

– Вы просто не представляете, роу Квейн, сколько я уже не смеялся.

– А, так тебя просто отпустило, – сказал Дин. – Ну ты не расслабляйся. Ты пока ещё – Эдвертон, немного железный парень, и никаких тебе поэтому послаблений. Думаю, сам знаешь, почему так? Думаю, знаешь. И даже понимаю, почему ты тут месяц всех за нос водишь.

– Потому что после моей смерти Уолтер дал показания против меня, – с тут же вернувшимся гневом сказал Эдвин. – Будто бы это я занималась наркоторговлей, убила его напарницу, а потом покушалась и на самого Уолтера, когда он пытался меня задержать!

– Эх… Да, так я всё и слышал. Но ты видишь, чтобы я бежал и доносил на тебя? Нет. Я хочу разобраться, и уже потом… Давай-ка ты, Нейт, всё-таки раздобудешь нам твоего тисли, и рассказывайте дальше.

– А что тебе дальше? – спросил Нейтан. – У меня, кстати, запасы тисли почти к концу подошли…

– Мы со жмотами не дружим, да, Эдвертон? Неси давай свои жалкие остатки.

Эда снова начал разбирать смех.

– Не видишь, человек вот-вот в истерику скатится? Давай, не жадничай. Я ещё про Магота вашего не слышал… Ну, а уж потом я выскажу всё, что думаю!

К концу разговора Эдмунду действительно «отпустило». Её отпустило так, что она даже уже и не помнила, как добрела до кровати. Просто утром открыла глаза в благословенной свежей тишине, и поняла – что всё как-то переменилось. И хотелось надеяться, что к лучшему.

ГЛАВА 44. Соберитесь, ребята

Утро пришло и расстреляло Нейтана Хэрригана лучами в глаза и в правый висок, словно намекало на старую травму – когда давно, ещё на войне, в голову попал осколок снаряда. Тогда это едва не стоило Хэрригану жизни. И сейчас вспоминать об этом не хотелось, но пришлось.

Нейтан неохотно заворочался на месте… и упал с дивана на пол. Слегка хрустнул некогда пораненный локоть, что-то отдалось в некогда надорванной спине.

Боль растеклась по всем уголкам тела, и Нейтан поморщился, выписывая в воздухе знаки, которыми некогда с ним поделилась мей Нола. Такое с ним бывало – нельзя сказать, что часто. Просто устал, не выспался и ещё отчего-то не добрался до своей постели.

Ах да. Засиделись вчера с Дином уже после того, как они прогнали Эдмунду спать. Та едва добрела до комнаты и, кажется, моментально вырубилась. Ей и пить почти не пришлось – у неё кончился лимит сил. Как физических, так и моральных, а магические кончились и ещё раньше. Между прочим, вредно носить на себе столько магических символов зараз!

Поймав себя на мысли, что беспокоится за Эдмунду – не за Эдвина! – Нейтан вдруг засмеялся. Что-то произошло за прошлый вечер и прошлую ночь, что-то, обозначенное мудрым Дином как «отпустило». Нейт потянулся, поднялся, слегка размялся и отправился готовить завтрак. Спасибо Шалунье за то, что набила его холодильник не особо портящейся едой, потому что кое-кто по имени Эд не удосужился выполнить данное задание.

Дин обнаружился в хозяйской спальне лежащим поперек кровати, причём поверх покрывала, без брюк, но в тщательно зашнурованных ботинках. Рубашка на нём была вся измята, однако брюки и мундир аккуратно висели на спинке стула.

– Вставайте, роу, служба не ждёт, – приветствовал друга Нейтан.

– Нейт, ты что – бессмертный или святой? У меня башка трещит, я почти не спал, – пробормотал Дин таким голосом, словно у него рот был забит песком.

Нейт начертил ещё один верный магический символ от Нолы: он снимал похмелье. Не то чтобы очень умело, скорее сносно – ведь сам-то Нейтан медиком не был. Но помогло: Дин благодарно застонал что-то в подушку.

– Вставайте, роу, – повторил Нейт.

К завтраку, кроме кофе с поджаренным хлебом и ветчиной, у них оказалась ещё и гостья. Рава появилась на пороге – как всегда, яркая и прекрасная. Ей очень шёл женский мундир, и хотя она надевала его с юбкой, а не брюками, как большинство эвройских женщин-полицейских – взгляд от этой великолепной фигуры было не оторвать. И как хорошо, что Рава отказалась от покрывала, прячущего плечи, голову и лицо!

Но сегодня она явилась не покрасоваться. Если мужчины эту ночь провели за стаканами с тисли, а Эдмунда просто отключилась, то Рава явно много плакала.

– Прошу у роу Квейна отпустить меня на несколько дней, – сказала женщина после краткого приветствия.

– Дьерам отпуска и отгулы не положены, – сказал Дин. – Что случилось?

Он смотрел на женщину – и любовался ею. Нейт же сочувствовал сразу и Квейну, и Раве, влюблённой в Магота, и мей Ноле, которая всегда поглядывала на бравого начальника участка, а тот никогда не замечал этих взглядов.

– Я хочу поехать в столицу, – тут абавийка замялась и покосилась на Эдмунду-Эдвина.

Всё ещё в мужском обличии, она неуловимо изменилась. Это было плохо: теперь в фигуре дьера Эдвертона проскальзывало-таки нечто женственно-притягательное. А им такое «нечто» было совершенно без надобности. Возможно, без Магота в её магии что-то нарушилось?

– Рава, ты нужна нам здесь, – суховато сказал Квейн. – Я отправлю в столичный госпиталь запрос. Клянусь, ты первая узнаешь, как там Эдвертон.

– Ай, – шёпотом сказала Рава. – Вы уже всё знаете?

– Знаю, и довольно об этом. Меня злит то, как вы почти месяц мне тут втирали «грязь» в глаза.

Но Нейтан понимал, что Дина злит кое-что иное и сочувствовал товарищу. Он-то знал, что это такое – когда тебя отодвигают на второй план ради другого человека! Однако здесь