Кир Торсен против Черного Мага - Александр Абердин

Кир не стал делать из бомб Тетюра никакого секрета и, как только они выехали из кратера, отбежал подальше от дороги и показал воякам что представляют из себя модернизированные бронзовые светильники. Запалив чёрный хвостик бикфордова шнура зажигалкой, он швырнул бомбу далеко в степь и тотчас нырнул в траву. Грохнуло так, что у всех заложило уши, а в воздух взметнулись комья чёрной земли и высоченный куст пыли. Эта демонстрация мощи громового оружия прибавила всем энтузиазма и уверенности, поскольку теперь ополченцы были способны представить себе, что натворит авиабомба весом в целый стоун, сброшенная на вражескую крепость с борта дракона. Тем более, что уж кто-кто, а Гуильрин Рифарт прекрасно знал своё дело.

Дорога к Белой горе шла через широкую степь, кони были свежи и резвы и обоз, растянувшийся на три с лишним километра, двигался по ней с изрядной скоростью. У всех было весёлое, приподнятое настроение и тому способствовали целых три обстоятельства: во-первых, маршал Кир Торсен вознамерился сделать то, о чём в Барилоне мечтал буквально каждый ремесленник и лавочник — сбить, наконец, спесь с барона Каспера; во-вторых, освободить из его каменоломен, в которых люди превращались в живые скелеты за каких-то два-три года, ни в чём не повинных мужчин и женщин; ну, и в-третьих, маги, которые всегда держались в стороне, сразу же согласились выступить с ними единым фронтом против баронов, как выразился по этому поводу сам маршал Торсен, и это всем очень понравилось.

Ополченцы и маги, не очень-то жаловавшие дисциплину, смешались в одну толпу и ехали растянувшись вдоль обоза по обе стороны от него. Одетые кто во что горазд и вооруженные чем ни попадя, вплоть до длинных дубин, окованных железом, они весело галдели и постоянно хохотали, бахвалились друг перед другом своей отвагой, и, вообще, вели себя так, как и полагается вести себя юным скаутам, решившим, вдруг, что они крутые герои, раз их взяли в самый настоящий боевой поход.

Совсем иначе вели себя колдуны, конные лучники и юные рыцари. Колдуны-оборотни, ильмианский эквивалент спецназа, все, как один, ехали в авангарде голыми, накинув на себя просторные плащи-накидки. Они были готовы в любой момент превратиться в волков и вепрей, леопардов и тигров, чтобы со звериной яростью и свирепостью накинуться на врага. В этом молчаливом и сосредоточенном отряде ехало и чуть более сотни магов, которым также было дано оборачиваться хищными животными. Позади них скакали конные лучники, но это были опытные и уже закалённые во всяких передрягах бойцы и для них это был далеко не первый поход, а потому они ехали совершенно спокойные и уверенные в себе.

Юные рыцари, закованные в тяжелые доспехи, ехали впереди, но не по причине их высокой боеспособности, а лишь по приказу маршала. Кир таким образом просто выдвинул вперёд самое тихоходное подразделение своей крохотной армии. Он рысью скакал впереди и был весьма озадачен. Справа от него гарцевал в паре метрах на своём рогатом изверге аббат, а вот слева, стремя в стремя, время от времени прижимаясь к нему бедром, скакала леди Изольда, одетая, а точнее совершенно голая под какой-то тёмно-синей шелковой тогой. Эта красавица тотчас бросила все свои дела и примчалась к нему, заявив о том, что помимо орлицы она ещё умеет оборачиваться злющей презлющей чёрной пантерой.

Впрочем, ему не только поэтому было не до веселья. Он прекрасно понимал, во что ввязался, нисколько не сомневался в том, что всё это ему необходимо сделать и даже знал наперёд, что доведёт эту карательную экспедицию до конца чего бы это не стало и лишь надеялся на то, что у Каспера хватит ума не переть буром против маршала короля. Из-за этого он уже раз десять повторил про себя молитву "Отче наш". Временами губы его шевелились, что заметил аббат Ренье и спросил его как раз в тот момент, когда он снова повторял её:

— Что это ты бормочешь себе под нос, сэр Кир? Уж не призываешь ли проклятья на голову этого негодяя Каспера?

Кирилл ответил с усмешкой:

— Нет, твоё святейшество, молюсь Богу. Тебе ведь лень было осенить наш поход крестным знамением и испросить у Господа милости и того, чтобы этот баран не очень-то геройствовал и выдал нам узников своей каторги по доброму.

Аббат громко расхохотался и пробасил:

— Да, маршал Торсен, ты ещё та штучка! Ладно, я не в обиде на тебя, а молебен отслужу после того, как мы вернёмся в Барилон. Хотя признаюсь честно, ты меня просто поражаешь. Мы скачем впереди превосходно вооруженного отряда, у нас есть грохочущее, словно гром, оружие, да, и о твоей храбрости говорят уже не первый день. От чего же ты так оробел, сэр Кир?

Кирилл улыбнулся и сказал аббату Ренье:

— Эх, святой отец, хотя эту толпу резвящихся горожан и магов я вовсе не считаю армией, они и на банду не очень-то тянут, но даже с ними разгромить барона Каспера нам не составит особого труда. Ты уж поверь мне на слово. Впрочем, они будут всего лишь наблюдателями, Ренье. Посчитай сам, каждый дракон может взять в небо груз весом до двадцати пяти тонн, это по вашему двести пятьдесят стоунов. Семь драконов, это уже тысяч семьсот пятьдесят бомб по одному стоуну каждая, ну, а каждая чугунная дура, начиненная пластитом, способна превратить такой дом, как динамитный заводик Тетюра, в груду щебня. Да, к тому же, не забывай о том, что космос-командор Рифарт имеет колоссальный боевой опыт и прекрасно знает о таком военном приёме, как ковровое бомбометание. Учитывая то, что Тетюр всегда держит своё слово, ты уж поверь, он обеспечит Гуила таким количеством авиабомб, что их хватит для разрушения даже такого города, как Барилон, а не то что берлоги Каспера. Поэтому я молюсь вовсе не о победе, а о том, чтобы мне удалось уговорить этого засранца сложить оружие и молча отдать нам узников. Мне вовсе не улыбается извлекать из-под обломков сотни и тысячи трупов женщин и детей, Ренье. Поэтому наша с тобой задача и заключается только в одном, уговорить Каспера сдаться потому, что я не остановлюсь даже перед ковровой бомбардировкой его крепости и окрестностей, лишь бы добиться, чтобы он смирил свою гордыню и склонил голову перед Роджером.

Аббат Ренье, пораженный словами маршала до полного онемения, несколько минут молчал. Затем он спросил его глухим, напряженным и озабоченным голосом:

— Сэр Кир, неужели ты пойдёшь на такое, если это нечестивое отродье не склонит головы и не выдаст нам своих рабов? Неужели ты уничтожишь его замок, стоящий на горе?

Кирилл мрачным голосом ответил:

— Ничего другого мне тогда не останется, святой отец. Вот поэтому я и молюсь Богу.

Помолчав ещё какое-то время, аббат сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});