На пути Тайфуна - Александр Калмыков

Еще на подлете фашистские стервятники разделились на несколько групп, и одна из них направилась к позициям нашего батальона. Это означило, что сегодня настала наша очередь отражать нападение. Не сумев сходу прорваться на одном участке, немцы тут же бросали все силы на другой, надеясь, что там никаких резервов уже не осталось.

Низкие облака, висящие над нами, вынуждали фашистских пилотов сбрасывать бомбы очень низко, так как иначе у них не осталось бы времени для прицеливания. Поэтому условия для проведения эксперимента были самые подходящие. Никаких ориентиров искусственного происхождения, видимых с воздуха, в радиусе километра отсюда не было. Пилот первой «шутки», вывалившейся из облаков, заметил на свою беду плохо укрытые мини-пушки, и выбрал их в качестве цели. Для полной реалистичности к Юнкерсу с земли потянулись черточки пулеметных трассеров. Надо было убедить фашистов, что здесь действительно располагаются наши войска.

Как и планировалось, летчик сбросил бомбы на небольшой высоте, и напрасно пытаясь выровнять самолет, упал в лесу недалеко от наших позиций. Соседнему батальону повезло еще больше. Там один за другим сразу два стервятника задели верхушки деревьев, и рухнули на землю, взорвавшись с ласкающим слух грохотом. Можно было констатировать, что опыт по снижению эффективности авиаударов противника с помощью оптического обмана прошел успешно.

Впечатленные гибелью своих товарищей, от которых теперь остались только столбы черного дыма, немцы бросились врассыпную. Строй сразу распался, теперь каждый был сам за себя. Некоторые пилоты решили уйти на бреющем полете, но большинство предпочло скрыться за спасительной пеленой облаков.

Натолкнувшись на невиданную точность зенитного огня, уничтожившего сразу три машины, немцы предпочли больше не рисковать. Гул моторов удалился в сторону юга, а беспорядочно сброшенные бомбы взрывались уже далеко от наших позиций. Возможно, некоторые из них даже достались самим фрицам.

Больше в этот день самолеты нас не беспокоили. Вечером комбат рассказал мне, что всего из трех десятков бомбардировщиков, участвующих в налете, немцы потеряли четыре. Одна из «штук», пилотируемая неопытным пилотом, после стремительного бегства заблудилась в облаках и приземлилась на нашем аэродроме. После допроса летчика выяснилось, кто его так напугал, и на счет нашего полка записали еще один Юнкерс.

Тем временем противник явно стягивал в нашу сторону свои резервы. Было слышно, как за рощей урчат моторы десятков танков. Приходилось только надеяться, что не все из них попрутся на наш батальон. В противном случае нам придется очень и очень плохо.

Потратив несколько часов на доразведку местности и подтягивание своих сил, немцы ринулись в яростную атаку. У них были все основания предполагать, что здесь заканчивается главная полоса нашей обороны, и прорвав ее, они смогут двигаться дальше без остановки. И в самом деле, глубина обороны, которую наша некомплектная дивизия наспех построила, не могла превышать десяти километров. Учитывая, что нам было желательно удержать железную дорогу, с точки зрения военной науки она естественным образом становилась нашим последним рубежом. Так что в этот бой фашисты шли, решительно настроившись выбить нас отсюда.

Надо сказать, что укрепления здесь действительно готовились как для последнего боя. Блиндажи перекрывали бревнами не в три-четыре наката, как обычно, а в пять. Почти у каждого отделения был пусть небольшой, но дзот. В полукилометре от передовой было приготовлено несколько крошечных минных полей, главной целью которых было выиграть немного времени. Еще один ряд мин был установлен в сотне метрах от окопов. Все окрестные леса были буквально нашпигованы ложными орудиями. Было даже сложено из земли два танка. После окончания налета с них сбросили ветки и воткнули обратно жерди, игравшие роль пушек. Рядом были заложены несколько небольших зарядов, приводимых в действие с помощью бикфордова шнура. Они должны были имитировать выстрелы пушек.

Первый натиск, который был скорее разведкой боем, пришелся на позиции наших соседей. Что у них происходило, мне было не видно, но судя по яростной перестрелке, там было совсем не скучно.

После короткого затишья из леса выползло сразу штук сорок танков в сопровождении не меньше чем двух батальонов пехоты. Врагов было так много, что на этот раз досталось не только соседнему батальону, но и нам. Хотя, наверно, будет правильнее сказать, что досталось фрицам. Совместным огнем две 85-мм зенитки и батарея ЗИС-2 сразу подбили пару танков, заставив остальных попятиться. Какой-то шибко умный водитель Pz-3 решил сманеврировать, чтобы скрыться от обстрела за холмиком, и ненадолго повернул свой танк боком к нашим орудиям, за что тут же поплатился.

Но это было только начало. Выяснив, пусть и ценой больших потерь, расположение наших орудий, противник сосредоточил на них огонь своей артиллерии, а затем, под прикрытием огненного вала, повторил атаку.

Несмотря на яростный обстрел, наши батарейцы, успевшие поменять позиции, снова начали отстреливать одну за другой вражеские машины, не забывая и о пехоте. Вместе с минометчиками они тоже устроили огненный вал, который с большой эффективностью косил находящуюся на открытом месте пехоту и заодно мешал вражеским наблюдателям корректировать стрельбу. Но все-таки теперь плотность нашего огня явно уменьшилось, а значит, без потерь у артиллеристов не обошлось. Если бы у немцев хватило духу довести атаку до конца, то ее последствия для нас были бы непредсказуемыми. Даже в укрытиях были раненые и погибшие. Примерно одна треть дзотов была разрушена. Немцы на всякий случай обстреляли всю глубину позиций, и близким разрывом снаряда засыпало землей мой наблюдательный пункт. К счастью, запасной остался вполне целым, но пока я до него добежал, пару раз приходилось выбираться на поверхность, так как ход сообщения был завален.

В общем, если говорить откровенно, дело было плохо. Стоило немцам подойти чуть ближе, и наша артиллерия уже не смогла бы нам помочь, опасаясь задеть своих. Но к счастью, возмущенные невиданными потерями, враги решили отойти. Сначала танки, которые могли поддерживать связь с командованием по рации, остановились, и пальнув пару раз для профилактики, поползли назад. За ними потянулась и пехота, потерявшая почти весь офицерский состав. При том количестве пулеметов и снайперских винтовок, которые у нас были, подойти ближе чем метров на триста вражеским командирам не удавалось.

В этом бою я первый раз увидел, как из противотанкового ружья смогли подбить танк. Засевший на фланге опытный боец с крепкими нервами подпустил врага поближе, и с расстояния всего сотни метров смог попасть в ведущее колесо. Немецкий мехвод быстро успел остановить машину, не давая ей развернуться, но для нашего противотанкиста это было только на руку. Он выпустил несколько пуль прямо по бензобаку, и красивые всполохи огня сразу же накрыли вражескую машину.

Чтобы не расстраивать немцев, которым скорее всего, и так оставалось недолго жить, комбат приказал оставить окопы. Раз уж вражеская артиллерия успела по ним пристреляться, то лучше отойти на запасные позиции. Следующая траншея располагалась в километре отсюда, и была вырыта уже перед самой линией железной дороги. Долго держаться там мы тоже не собирались. Главное дотянуть до вечера, чтобы можно было спокойно переправить всю технику на ту сторону насыпи. В узкий туннель, который был под ней прорыт, можно было протиснуть лишь маленькие сорокапятки. А ближайший переезд находился километрах в двух отсюда, и наверняка обстреливался.

До ночи мы дотянуть смогли. Захватив с боем опустевшую траншею, немцы тут же начали окапываться, и явно не спешили наступать дальше. Я вполне разделял их желание не ввязываться в бой с превосходящим противником, каковым мы друг друга считали. Но к сожалению, нашего мнения никто не спрашивал. Вместо того, чтобы подождать до утра, ретивое немецкое командование решило ковать железо, пока оно горячо, и добить убегающих русских, то есть нас.

Но тут их ждал маленький сюрприз. До сих пор дивизионная артиллерия находилась в пяти-шести километрах от передовой, что позволяло ей эффективно обрабатывать вражеские позиции и в тоже время находиться за пределами досягаемости полковой артиллерии немцев. Во время ночной суматохи, когда было неясно, где находится враг, и куда он сможет продвинуться, гаубичный дивизион, находящийся у нас за спиной, эвакуировать не успели. Но как говориться, не было бы счастья, да несчастье помогло. Тяжелые орудия изготовили для стрельбы прямой наводкой и тщательно замаскировали.

Хотя для расчетов, почти не защищенных маленьким орудийным щитом это было очень опасно, но артиллеристы искренне радовались, что наконец-то своими глазами увидят результаты своей работы. Для чистоты эксперимента решили открыть огонь с максимальной прицельной дистанции. Нам надо было на практике выяснить эффективную дальность огня по бронированным целям, и заодно попытаться отпугнуть фрицев. Отойти назад в самом начале атаки для них было безопаснее, чем когда они втянутся в огневой мешок.