Лабиринты памяти - Кристина Робер

я не помню, что чувствовала. В смысле, было и было, это ничего для меня не значило.

Алекс смотрел на нее – просто, даже немного скучающе, словно и для него происходящий разговор ничего не значил. Но когда Ника инстинктивно сделала шаг к нему навстречу и оказалась совсем рядом, Алекс вдруг напрягся, а его глаза слегка расширились. В блеклом свете Ника заметила, как сжалась его челюсть. Он нервничал или… или злился?

– В бассейне я впервые… впервые поняла, что на трезвую ни с кем и никогда… и то, что ты сделал, – это испугало меня.

– Я не хотел этого. Не подумал, извини.

– Да нет же. – Ника устало вздохнула и потерла пальцами переносицу. Никогда в жизни она еще никому ничего подобного не говорила. – Я испугалась, что… что меня влечет к тебе, но я никогда не смогу дать волю этому желанию, потому что помню… – она подняла на него взгляд, – как это было в тот раз. Когда Сэм… и что я потом…

Губы Алекса раскрылись в немом вопросе, глаза расширились. Он выглядел потрясенным. По-настоящему потрясенным ее признанием. Глубоко вздохнув, Ника потянулась к его руке и сделала еще один шаг вперед. Теперь их разделяли считаные сантиметры, и если бы она приподнялась на цыпочках, то смогла бы поцеловать его.

– Мне нужно… нужно знать. – Пальцы Алекса были сжаты в кулак, и Ника с силой раскрыла их и положила ладонь на его кисть. – Смогу ли я с тобой… Потому что тогда ты застал меня врасплох, но я не хочу, чтобы… – Ника дернула за бегунок и расстегнула толстовку, а потом положила его ладонь на свой живот.

– Ника, – настороженно протянул Алекс.

– Помолчи.

От его прикосновений тело прошиб холодный пот – не та реакция, на которую она рассчитывала. Стало страшно, опасно страшно, и вся эта идея показалась глупой и рискованной. Но Ника не собиралась так просто сдаваться. Она лишь сильнее прижала свою руку к его и направила вверх, уверенная, что если убедит себя, что полностью контролирует процесс, то сможет остаться в реальности, сможет управлять ею и достучаться до своих истинных чувств.

В глазах Алекса вспыхнули опасные огоньки. Он принял правила игры и не пытался перехватить инициативу, но от Ники не ускользнуло, как изменилось его лицо, как напряглись плечи и дрогнула рука, когда его пальцы коснулись ее груди. Она немного ослабила хватку. Страх плескался в ее крови, но это было уже не просто ощущение фантомного ужаса из прошлого, а предвкушение чего-то нового, ранее ей недоступного.

Ника взяла его за вторую руку, положила себе на спину, но держать не стала. Она испытующе смотрела в его глаза, не смея произнести вслух, но в надежде, что он и сам поймет.

– Уверена? – шепнул он.

– А ты?

Вместо ответа Алекс облизал сухие губы и медленно повел рукой по ее спине вверх, едва ощутимо надавливая на бугорки шрамов. Господи, как же ей было страшно! Все внутри перевернулось, скрутилось в жгуты, и кто-то, все еще ей незнакомый, заскулил, заскреб невидимыми когтями, но неожиданно Ника поняла, что все это она может подавить. Потому что, когда Алекс подтолкнул ее ладонь вверх и запустил в волосы, а другой рукой прижал к себе, наклонив голову, Ника вдруг судорожно выдохнула ему в губы и ощутила дрожь в теле. Приятную, сладкую и чертовски опьяняющую дрожь.

– Поцелуй меня.

Зеленые глаза потемнели и стали опасными, как тогда на балконе в его день рождения или раньше, в переулке, но Ника осмелела и проигнорировала этот знак. Прижалась к нему еще сильнее, ощутила сладкое покалывание в груди, в животе, в паху. Алекс замешкался лишь на мгновение, но, когда его губы прижались к ее губам, в этом уже не было ни сомнений, ни осторожности.

Он целовал ее жадно, голодно, одной рукой удерживая за голову, второй вцепившись в обнаженную талию, словно в любой момент готовый оттолкнуть или, наоборот, не дать уйти. Когда его пальцы скользнули вверх и задели твердый сосок, Ника инстинктивно выгнулась, а с ее губ сорвался слабый стон. Она хотела его, и, что странно, это желание не смутило ее, не отпугнуло, а, наоборот, сделало счастливой.

Значит, я нормальная. Значит, со мной все хорошо.

Алекс ловко освободил ее от толстовки и снял с себя футболку. Когда их взгляды встретились, в его глазах застыл немой вопрос. Ника немедля кивнула, и ей показалась, что брови Алекса дернулись вверх, словно он до сих пор не верил в происходящее, а потом вдруг резко развернул ее, прижал к себе спиной, потянулся к ящику под раковиной и вытащил презерватив. Едва справляясь с дыханием, Ника откинула голову ему на плечо, и он снова стал целовать ее – еще яростнее, еще неистовее.

Его пальцы пробежались по ее ключицам, груди, едва касаясь, очертили ареолу вокруг соска, скользнули вниз, стиснули кожу на животе и сползли еще ниже, в джинсы.

– Перестань дразнить…

– Тсс.

Его палец скользнул внутрь, Ника выгнулась, раскрыв рот в немом восклицании, и он прикусил мочку ее уха, сбивчиво прошептав:

– Только тихо.

Колени дрожали, и по спине сползла капля пота. Ника до боли прикусила губу, обескураженная новыми ощущениями, опьяненная тем, как ее организм реагировал на него, как сама она с каждой минутой заводилась еще больше, слушая его рваное дыхание над самым ухом, ощущая сгоравшее от желания тело. Он ласкал ее шею, задевая зубами и слабо покусывая, и Ника хотела отдаться происходящему полностью, но в какой-то момент звериный инстинкт внутри нее снова проснулся, послал сигнал о приближающейся опасности. Она едва успела распахнуть глаза и дернуться, как кожу с левой стороны обожгло.

– Твою мать…

Алекс отпрянул. Ника прижала руку к шее и растерла пальцами. Ей даже смотреть не нужно было – кровь. Он укусил ее.

Ника оперлась ладонью в стену, тяжело дыша. Голову наполнял туман, тело била дрожь. Она и не думала, что проблема может быть не только в ней. Что в каждом из них сидит свой страх, и эта попытка сблизиться – возможность доказать, что они оба способны контролировать своих демонов. И как же ее так угораздило… именно в него!

Ника провела рукой по волосам, с шумом выдохнула и подняла толстовку с пола.

– Была уверена, что ты можешь… – Она оделась и застегнула молнию, потом взглянула на Алекса: он сидел на полу, прислонившись спиной к унитазу и спрятав лицо в ладонях. – Что ты…

– Могу контролировать? – Алекс отнял руки от лица и взглянул на нее затуманенными, налитыми кровью глазами.

Какое-то время Ника хмуро смотрела на него.

– Да уж, романтичнее не придумаешь, – буркнула она, пригладив волосы, чувствуя, как на смену обжигающему желанию приходит отчаяние. Ника стиснула зубы. – Вот блядство.

Алекс хмыкнул и потянулся за футболкой. Его плечи все еще ходуном ходили, руки заметно дрожали.

– Представил тебя на нашей земле с такой лексикой… наши господа были бы в восторге. – Он выдал нечто, отдаленно напоминавшее улыбку, но Ника не разделила его напускного веселья. Ей вдруг ужасно захотелось прикоснуться к нему. И дело уже было не в желании закончить начатое и что-то себе доказать. Нет. Этот порыв был про другое. Про что-то нежное и колющее, про настоящее. Ей захотелось поцеловать его. Просто поцеловать, без всякого продолжения. Ника заставила себя отвести взгляд и облизала губы.

– Знаешь, я удивлен, что ты пришла…

– С чего бы? Все бабы вешаются на тебя. Чем я лучше?

– Всем.

Ника чувствовала его пытливый взгляд, но не смела взглянуть в ответ, лишь зажмурилась и обхватила себя руками. Стоило сделать один шаг и закрыть за собой дверь. Всё. Они бы оставили случившееся в этой комнате навсегда, и, она уверена, Алекс бы никогда не возобновил эту тему, если бы она попросила. Но она не хотела просить. Не хотела ничего заканчивать. Впервые за последние годы Ника почувствовала себя нормальной – с обычными желаниями и самой обычной реакцией на них. Да, объектом ее желания стал парень, за которым числилось грешков побольше, чем за ней самой, но что поделать, никто ведь не идеален, да? И может, единственный шанс для нее быть нормальной – это рядом с таким парнем?

В этот момент в дверь ванной забарабанили, Ника подскочила.

– Маркел, ты там?

Ника резко взглянула на Алекса, и тот одними губами произнес: «Доминик».

– Слышь, чувак, выходи! Эй! – Алиат не выпускал ручку. – Ты там что, передернуть решил?

Алекс закатил глаза и жестом показал Нике отойти.

– Я его уведу, а ты потом…

– Твои глаза. – Даже в темноте они все еще светились как два красных рубина.

– Пять минут! – крикнул Алекс, и за дверью воцарилась тишина, потом