Школяр - Дмитрий Таланов

Всё, что им оставалось, это насладиться последними днями лета и отправиться в Кейплиг, оттуда в Алексу. Филь отбывал в столицу на три дня раньше и уже жалел, что предупредил госпожу Фе о своем приезде. Он вполне мог добавить к своему пребыванию в Меноне еще два дня, знай он заранее, что здесь есть ненормальный дом с ненормальным хозяином, где, как оказалось, чертовски приятно находиться.

— 17 —

«Второй год в Алексе запомнился мне турниром в Юку, бесконечной изматывающей учебой и стойким ощущением, преследовавшим всех вплоть до конца мая, что нас бессердечно обманули с количеством часов в сутках…»

Габриэль Фе, Детские воспоминания, Из архива семьи Фе

Габриэль шумно захлопнула дверь и подперла её спиной. Филь и Ян мельком глянули в её сторону, окопавшись на постелях с учебниками.

— Вы, — выдохнула Габриэль, красная от гнева, — почему вы опять пропустили обсуждение? Завтра финал, а вы разлеглись тут, как будто вам на это наплевать!

Ян досадливо поморщился.

— Габриэль, нам надо учиться! Прости, но у нас совершенно нет времени обсуждать завтрашнюю игру.

Филь промолчал, пытаясь осмыслить, как работает термос Ктесибия, которым их озадачил сегодня профессор Лонерган.

— Но у меня-то находится! — вспыхнула Габриэль, хотя дальше вроде было уже некуда. — Я тоже, между прочим, учусь и не хуже вас!

— У вас нет Лонергана! — хором ответили друзья, утомившиеся объяснять это каждый раз, когда Габриэль покушалась на их время.

Это происходило всё чаще после того, как ректор устранился от судейства игры в Юку, Ян получил от него накидку судьи, Филь с Габриэль вошли в одну команду, а её подруга Палетта покинула Алексу.

— Зато у нас есть Гарпия с её Семейным Кодексом, — не преминула напомнить им Габриэль.

Филь оторвался от учебника, поняв, что толку сейчас всё равно не будет.

— Нашла с чем сравнивать, это другое дело! Ваш кодекс — это курс без работ, без эссе и без экзаменов. Смело умножай раз в пять-шесть по времени, вот тогда прочувствуешь Лонергановскую пяту на нашей шее. Ты же не хочешь, чтобы мы вылетели из Алексы как Палетта?

Габриэль поморщилась.

— Да Палетта просто законченная дура! Или ты тоже собрался начать бесконечно прихорашиваться по утрам? Я не понимаю, ты что, не хочешь, чтобы мы выиграли?

По новым правилам за три несданные вовремя работы или два пропущенных без причины занятия следовало исключение. Как результат, сентябрь еще не кончился, а Алексу успели покинуть двое учеников — Палетта Кассини и Титус Десмонд. Безжалостность, с которой их выставили, вселила страх в души остальных, и теперь никто не смел болтаться без дела.

На место Титуса в команду пришел Филь и уже был не рад, что вошел в неё вместе с Габриэль. Введенный с начала года Семейный Кодекс для девиц не занял полностью её свободное время, вызванное отсутствием в её расписании профессора Лонергана с темой «Воздух и Вода», от которой все громко стенали. Да и что это за кодекс, было непонятно: вроде о Семейном Уложении, но уложение входило в курс права профессора Роланда и не могло вызывать на щеках девиц такой румянец, какой красовался на них после каждой лекции Гарпии.

Габриэль теперь даже умудрялась находить время на внеучебное общение с Куртом Норманом, которым она заменила общение с Палеттой. Курт от этого задрал нос и стал совершенно невыносим.

Филь сердито проговорил:

— Габриэль, нам надо закончить ко вторнику две работы и одно эссе. Если не отстанешь, я пойду и заеду твоему ухажеру в ухо. Лучше потрачу ночь в колодце на писанину со свечой, чем буду выслушивать твои нотации. Ты не даешь сосредоточиться!

Не поднимая головы от учебника, Ян пробормотал:

— Хочу заметить, эта идея заслуживает внимания.

Габриэль наградила его одним из своих самых огненных взоров.

— А тебе бы только шутить, чурбан бесчувственный! Мне, можно сказать, жить осталось двадцать четыре часа, а вам обоим как будто всё равно!

— Возможно, ты права, — заметил Ян сухо, — но в таком случае нам в этот понедельник надо рано вставать, а тебе нет.

Убедившись, что каши с ним не сваришь, Габриэль поворотилась в Филю.

— Ну, только попробуй завтра пропустить хоть один удар, братец! — проговорила она угрожающе и вынеслась из комнаты.

Филь только выдохнул устало:

— Где мои счастливые дни, когда я был полным сиротой?

Узнай Алекса, кого ей «благодарить» за новые порядки в наступившем учебном году, Филя распнули бы на её воротах. Исчезли последние послабления, которые оставались. Даже трапезная стояла теперь закрытая по ночам, а деревенские обходчики не смели присесть, неустанно меряя шагами улицы Стражников и Колодников. Учителя не прощали самые малые огрехи, а у профессора Лонергана никто не поднимался выше «замшелой колоды». С первого занятия ученики кафедры естествознания прочувствовали, что им предстоит в этом году.

— От профессора Иллуги вы должны знать, — сказал профессор Лонерган, едва успев поздороваться, — что математике мы обязаны арабам. Без них мы до сих пор считали бы на пальцах, или в лучшем случае использовали бы малоприменимые в жизни римские символы. Основы математического анализа тоже заложили арабы. А вот кто заложил основы механики?

Загоревший за лето профессор повел по лаборатории орлиным носом и нацелил его на Филя.

— Откуда мне это знать? — сказал тот, хлопая глазами. — Мы это еще не изучали!

Профессор отвернулся и разочарованно бросил:

— Фе, не делай такого глупого лица. Настолько глупого — не надо!

Он обвел взглядом остальных недавних фаворитов, Яна с Томом, но те молчали. Филь ткнулся носом в тетрадь. Если Лонерган рассчитывал, что он станет поддерживать изо всех сил статус «цельного дуба», который они втроем получили весной, то ошибался. Другое дело, если будет интересно.

Не дождавшись ответа, профессор вздохнул.

— Видимо, мне самому придется ответить на свой вопрос! Что ж, еще 15 веков назад такие вещи, как конная упряжь, винт, диоптр, ватерпас, отвес, роликовый подшипник, полиспаст, онагр, педальный привод и атмосферный насос вовсю использовались греками, которые изобрели всё это на протяжении примерно 400 лет. И не только изобрели, но описали принципы действия для будущих поколений. Таким образом, именно греки заложили основы механики. Трое из них — Ктесибий, Филон Византийский и Герон Александрийский — оставили после себя целое наследство, из которого мы пока возьмем то, что имеет отношение к воде и воздуху. А в конце года проверим, способны ли вы разобраться в том, что напридумывали эти «дикари», жившие за 1500 лет до вас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});