Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Пэйджет

И под конец мы вспомнили, что недавно прочли совсем свежий анализ в «Нью-Йорк таймс» о создании неонацистских группировок в Германии. Ради более полной информированности американской публики мы посчитали бы более чем желательным, чтобы сообщения этих журналистов подкреплялись анализом причин появления новых экстремистских политических движений. Но картина будет неполной без учета Нюрнбергских процессов, – а суд над Манштейном может стать еще одним серьезным фактором. В конце концов, мы не можем назвать это ничем, кроме как лицемерием, если некоторые люди, с одной стороны, бесконечно сетуют, что отдельные специфические симптомы германской заразы никак не могут исчезнуть или могут проявиться вновь, а с другой – закрывают глаза на события, которые способны снова и снова поразить выздоравливающее тело германской нации вирусом нацизма».

Капитан Лиддел Гарт, известный военный публицист, написал в «Таймс»:

«По какой совокупности фон Манштейн был оправдан в предъявленных ему обвинениях, по большей части не поддается пониманию. Только по двум из исходных семнадцати возражение было принято. По семи другим он признавался виновным, но только после того, как ближе к заключительной речи защиты суд позднее внес в них поправки – весьма сомнительная практика. Манштейна оправдали по восьми из наиболее серьезных обвинений, включая то, что он «приказал, санкционировал и допустил» массовое истребление евреев и прочих, – обвинение, описываемое как «главный вопрос» дела.

Два обвинения, которые решения суда поддержали в первоначальном виде, состояли в следующем: 1) русские военнопленные время от времени использовались на строительстве военных объектов и на разминировании; 2) гражданское население депортировалось на работы в Германию. Учитывая, что делали в этом отношении союзники, признание в этом случае вины Манштейна трудно назвать справедливым. Как признало обвинение, обе стороны использовали военнопленных для разминирования, а союзники продолжали делать это даже после окончания войны. Французы, согласно их официальным отчетам, одно время задействовали до 90 000, тогда как мы использовали в Норвегии и других местах около 9000.

А что насчет семи видоизмененных обвинений, по которым осудили Манштейна? Одно, ссылающееся на инциденты с расстрелами советских военнопленных в зоне операций его армии, инкриминировало ему «преднамеренное и безответственное пренебрежение обязанностью обеспечить» их безопасность. Другое имело аналогичное содержание, но касалось уничтожения евреев и цыган. В обоих случаях суд вычеркнул существенные слова «преднамеренное и безответственное». В британском законодательстве пренебрежение, которое не является ни преднамеренным, ни безответственным, преступлением не является.

Следующее обвинение инкриминировало Манштейну то, что он «допустил исполнение приказов Верховного германского командования и сам отдавал подобные приказы», в результате которых со взятыми в плен в немецком тылу советскими солдатами «обращались как с партизанами». Суд вычеркнул слова «сам отдавал подобные приказы». Что неудивительно, поскольку собственный приказ Манштейна предписывал отправлять их в лагеря для военнопленных. И как можно было ожидать, что простой командующий армией мог отменить приказ Верховного главнокомандования или явно воспрепятствовать его исполнению, выше всякого понимания.

Еще одно обвинение состояло в том, что Манштейн приводил в действие и распространял «приказ о комиссарах» Гитлера. Во время издания приказа Манштейн командовал корпусом. Свидетельства того, что он велел своим подчиненным не исполнять приказ и что подобные экзекуции в сфере его влияния не производились, столь убедительны, что обвинение отозвало весь пункт обвинительного акта, относящийся к этому периоду. От этого обвинения остался лишь расстрел полицейскими подразделениями нескольких комиссаров в тылу, в тех местах, где бушевала партизанская война, когда Манштейн командовал 11-й армией.

И опять же по вопросу «репрессий» суд позднее внес поправки в обвинение, поскольку имелись сомнения в отдаче приказов самим Манштейном. В четырех известных случаях репрессии проводились его подчиненными на основании приказа высшего командования, изданного еще до его прибытия, и включали в целом 99 жертв за тот период, когда Манштейн, согласно заявлениям русских, потерял в боях с партизанами 10 000 солдат. Относительно малое количество репрессированных может служить доказательством его сдерживающего влияния. Не следует забывать, что Сталин приказал всем русским убивать немцев в тылу при каждом удобном случае (строго говоря, такого приказа не было; речь идет о выступлении Сталина по радио 03.07.1941 «В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу…». – Пер.).

Шестое обвинение, утверждавшее, что мирные жители использовались на земляных работах по сооружению фортификационных сооружений, – само по себе и вовсе незначительно. Семнадцатое и последнее обвинение, по которому Манштейна признали виновным, инкриминировало ему отдачу приказов, по которым гражданское население эвакуировалось из опустошенных (им же! – Пер.) районов, где он отступал в 1943–1944 гг. Однако это обвинение точно так же можно рассматривать и в пользу Манштейна, пытавшегося спасти население от голода, – раз уж суд согласился с тем, что командующий, согласно законам и обычаям войны, имел право «реквизировать скот, запасы продовольствия и разрушать строения».

По сравнению с тяжестью первоначальных обвинений те, по которым был осужден Манштейн, являются более мелкими, и все же его приговор – фактически пожизненное заключение – лишь незначительно отличается от максимально возможного. Он показывает не пропорциональность наказания содеянному, а лишь попытку идти в ногу с Нюрнбергом.

Теперь совершенно ясно, что Манштейн никогда не инициировал политику жестокости и не был признан виновным в «побуждении и стимулировании своих войск к совершению актов жестокости» – то есть в наиболее важном пункте при любых обвинениях в военных преступлениях. И хотя война в России велась варварскими способами, корпус Манштейна воздерживался от подчинения радикальным приказам Верховного командования. Вины Манштейна не обнаруживалось до того времени, пока его не перевели командовать армией, в район, где эти приказы уже действовали. Просто абсурдно считать, что обычный командующий армией, который только что прибыл в этот регион, мог публично аннулировать приказы, которые уже были известны его новым подчиненным, а также СС. Но даже в таких условиях есть свидетельства, что он старался обуздать их суровость. Очень важной является запись в дневнике Геббельса, неоднократно предупреждавшего Гитлера об оппозиции Манштейна его приказам: «Манштейн и Клейст проявили более гуманное отношение к местному населению в регионах, которые снова перешли под военное управление в результате нашего отступления».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});