Дисгардиум 12. Единство-2 - Данияр Саматович Сугралинов

как я. Логи показали, что она скастовала «Чудовищное цветение» — под ее ногами неспешно раскрылись исполинские багровые цветы, источающие дурманящий аромат, который пробивался даже сквозь запах кислоты. Я рухнул на землю, словно эта магия отключила Полет, мои ноги начали слабеть и подкашиваться. Голова закружилась, сердце пропустило удар, другой, накатила сонливость.

Ну уж нет! Усилием воли я превозмог навалившуюся сонливость и вновь ринулся к Пайпер, которая опять замедлилась — похоже, ее способность ускоряться была кратковременной.

Наш поединок перешел в ближний бой. Призвав на помощь всех питомцев, чтоб хотя бы немного отвлечь Пайпер, я кружился вихрем, нанося удары Косами Жнеца, пропитанными возмездием. Пайпер замедленно и запоздало отбивалась сверкающими зелеными всполохами магии, а ее тело покрывали лианы, словно живая броня. Вокруг нас все погружалось в хаос: исполинские кристаллизованные деревья рушились, земля тряслась и раскалывалась от ударных волн, кислотные лужи вскипали и испарялись.

Питомцы продержались меньше минуты, Монтозавр погиб последним. Мне больше не на кого было надеяться, кроме как на себя. Да, оставалась Свирепость Спящих, которая с вероятностью 80% уничтожит Пайпер, но я берег ее как свой последний козырь, как оружие последнего шанса, после которого, если оно не сработает, я точно погибну, ведь божественная способность снизит все мои ресурсы: очки жизни, ману, дух и возмездие — до единицы. К тому же Порченая кровь делала свое дело и отнимала у Пайпер по 1% каждые три минуты. Даже если я не смогу ее убить, подарок демонического генерала Ксавиуса сделает свое дело.

Пришел момент, когда мои почти безграничные запасы жизни и маны, растраченные на дух, снизились до желтой зоны. В этот момент Пайпер стала брать верх. Когда ей в очередной раз удалось уравнять нашу скорость, опутать меня лианами и подтянуть к себе вплотную, глядя мне в глаза, она прошептала:

— Скажи честно, между нами могло что-то быть, мальчик?

«Мальчик»? Сколько лет она провела в Бездне?

Лианы подняли меня над Пайпер. За ее спиной я увидел, как разверзается черный провал в никуда, края которого отсвечивали зловещим фиолетовым сиянием. Это был Пробой — разлом в пространстве, ведущий в Бездну!

Мне было больше нечего терять. Выбрав ее целью, я активировал Свирепость Спящих.

Шкалы здоровья, маны, возмездия и духа упали до единицы. Сработает?

В следующее мгновение от меня отделилась призрачная копия, начавшая стремительно расти, превращаясь в колоссального призрака. Его ноги уперлись в истерзанную землю, а голова вознеслась к грозовым тучам. Исполинские руки призрака разошлись, готовясь прихлопнуть друидку словно букашку. Именно так же было, когда я прикончил Эджакекере!

Мысленно празднуя победу, я начал прикидывать, как вырваться и отлететь подальше от Пробоя, как за секунду до того, как ладони призрачного великана сомкнулись, Пайпер вскинула руки, и из ее ладоней вырвался ослепительный изумрудный луч. Он ударил в грудь призрачного гиганта, и тот застыл, будто налетев на невидимую преграду. По его телу побежала рябь, словно круги по воде, он начал таять и распадаться на полупрозрачные лоскуты. Свирепость Спящих не сработала, развеявшись без какого-либо эффекта!

Пайпер реально отбила абсолютную атаку? Но как? Почему? Из-за того, что Спящие ослабли? Веры не хватило? Или просто не сработал шанс на уничтожение цели?

Эта неудача подкосила меня сильнее, чем все атаки друидки вместе взятые. Шансы на благоприятный исход стремительно таяли, если не исчезли совсем, а я не мог и не хотел в это верить. Пайпер наградила меня сочувственным взглядом, будто извиняясь, что ей приходится это делать.

— Прощай, Скиф, — еле слышно произнесла Пайпер. — Признаюсь, чтобы ты не питал иллюзий: во всех планах Дисгардиума Пробой могут создавать лишь двое: я и Бездна. Осколки Тлеющей пустоты там больше не выпадают после того, как она оттуда ушла, а те, что были у бета-тестеров, исчезли. Ты никогда не сможешь вернуться… — Она вздохнула. — Жаль, что ты тогда выбрал блондинку…

Лианы, держащие меня, разжались и швырнули прямиком в бездонный провал. Осознав, что она сказала, я пришел в ужас.

— Не-е-ет! — Мой отчаянный крик утонул в утробном реве поглощающей все Бездны.

Фиолетовое сияние объяло меня, утягивая за грань мироздания, в неизвестность.

Последнее, что я увидел, — обессиленную Пайпер, опустившуюся на колени у смыкающегося разлома. Ее тело было иссечено, дыхание вырывалось с хрипом. Она едва держалась, но печально смотрела на меня. В ее взгляде не было ненависти и злорадства, только чувство выполненного долга.

Глава 15

Возвращение в Бездну

Зловещая воронка Пробоя затягивала меня с неумолимой силой. Едва очутившись в ней, я почувствовал, как реальность вокруг схлопнулась, словно разбившись на мириады осколков. Вместо уже привычного хаоса битвы меня поглотил водоворот невообразимых образов и мучительных ощущений.

Казалось, само мое существо разбирали на атомы и собирали заново сотни, тысячи раз. Кости дробились в прах и вновь срастались в причудливых комбинациях. Внутренности плавились, будто от потоков раскаленной лавы. Кожа истлевала и вспыхивала, охваченная неведомым огнем. Сквозь кроваво-багровую пелену я видел смутные тени исполинских существ, корчащихся в неземных муках, — это были древние боги, угасающие в отсутствии веры в бесконечном цикле умирания.

Их стенания и вопли терзали остатки моего сознания, грозя ввергнуть в окончательное безумие. Истерзанный разум цеплялся за последние крупицы самоконтроля. Казалось, что это и есть истинная смерть — раствориться без следа в безжалостном водовороте междумирья, где нет ни времени, ни пространства, только бесконечная агония распадающейся личности.

Когда не осталось ни мыслей, ни надежд — лишь отчаянный безмолвный крик, — все внезапно прекратилось. Будто кто-то повернул переключатель, остановив бешеную карусель мучений…

…и меня выбросило на твердую землю. Я судорожно втянул в легкие жгучий, насыщенный кислотой воздух.

Сколько я так пролежал, борясь с желанием вывернуться наизнанку, не знаю. Мутило невыносимо, голова раскалывалась от вороха смутных картин, оставшихся в памяти после адского перехода. В себя меня привел странный отдаленный звук: не то лязг металла, не то скрежет огромных жвал, — который заставил поднять голову и оценить обстановку. Я прислушался — звук затих.

Окончательно придя в себя, я огляделся. То, что я увидел, было