Таинственный двойник - Юрий Торубаров

– Тпруу! – громко крикнул он, и в трубе раздался его голос. – Приехали, мой господин. Лысая гора перед вами.

Де Буа не стал больше жалеть Жана и поднял его.

– Слушай меня, – укоризненно глядя на его сонное лицо, сказал граф. – Надевай плащ, бери сухих дров. Да береги, чтобы не намокли. Поднимайся на гору и смотри вперед. Как только там появится экипаж, тотчас зажигай костер и бегом вниз. Жди нас. Понял?

– Понял, мессир граф.

– Тогда ступай. Стой, еды не забудь.

– Мессир граф, а если его не будет, а придет ночь, что я буду делать?

– Когда стемнеет, мы подъедем. Увидишь фонарь, бегом к нам.

– Понял.

Напрасно Жак сидел до ночи. Никто не проехал. Промокший до нитки, вернулся Жак к хозяину. Де Буа, налив в кружку вина, поставил ее на печь. Когда оно стало горячим, подал его слуге.

– Пей, – приказал он, – не хватает мне, чтобы ты слег.

Стуча зубами от холода, слуга его выпил.

– Кого мы ждали, мессир? – бесцеремонно спросил Жак, возвращая кружку.

Де Буа не ответил, а сказал:

– Ложись! Укройся потеплее. Тебе надо пропотеть.

– А завтра опять туда? – спросил он не очень веселым голосом, укрываясь.

– Пока не встретим, – ответил на этот раз де Буа и, открыв в фонаре дверцу, задул свечу.

* * *

В порту Боже встречал свой человек. Он доложил ему, что галера еще не прибыла.

– На море был сильный ураган. Он задержал корабль.

– А если он погиб?

– Да вы что, мессир граф! Чтобы у такого капитана это случилось! Ни в жисть! Грозный вот-вот будет, – заверил он. – Я знаю этого капитана давно. Он – человек слова.

– Это хорошо. Но посмотрим, каково его слово. А пока давай в гостиницу.

Его ждал самый лучший номер. В нем останавливался несколько лет тому назад сам Людовик, который и решил построить здесь порт. Боже с презрением осмотрел номер. Две комнатушки: спальня да столовая. Еще туалет с умывальником, и все. Королевские апартаменты! В спальне обычная кровать. Над ней возвышалось что-то, напоминавшее балдахин. Кресло со столиком и около двери зеркало. На окне шторы. В столовой круглый стол, вокруг кресла да буфет с посудой.

Когда граф осмотрел номер, человек, сопровождавший его, сказал:

– Обед заказан. Прикажете нести?

Граф вздохнул и произнес:

– Пусть несут.

Ночью Боже разбудило сильное завывание ветра за окном. Он, казалось, стонал, словно прощаясь с погибшим другом. Сила его все усиливалась. Внезапно в стену ударила какая-то тяжесть. Такого за высокими стенами крепости Боже не доводилось слышать. Ему стало страшно:

– А что, если…

Ему и в голову не приходило, каково в подобных случаях тем, кто был в море. Буря добралась и до них. Она свирепствовала почти сутки. Когда стихла, Боже прошелся по городу. Господи! Как он изменился. Множество судов было выброшено на берег. А сколько разрушено домов!

– «Да, жить здесь – сладкого мало», – подумал он, возвращаясь к себе.

Зато, как оказалось, дом, в котором останавливался король, был целехоньким.

За обедом он спросил своего человека:

– Стоит ли ждать галеру? Поди… – и он пальцем показал вниз.

Тот пожал плечами:

– Всякое бывает. Надежд, конечно, мало, но…

Два или три дня Боже терпеливо ждал. Но вечером сказал:

– Все, если завтра его не будет, я поднимаю свои паруса, – и улыбнулся своей шутке.

Прожив эти дни в морском городишке, он кое-что узнал. Однажды, сидя за завтраком, Боже обдумывал час своего отбытия, как вдруг вбежал какой-то человек и крикнул с порога:

– Прибыл! Прибыл!

Боже не понял. Он настолько он отключился от ожидаемой встречи, что переспросил:

– Кто прибыл?

– «Ласточка».

– Какая? – он пожал плечами и удивленно посмотрел на человека.

– «Ласточка» прилетела! Капитан Грозный прибыл!

Только после этих слов он понял, о чем идет речь.

– Так скорее туда! – он вскочил и показал рукой в сторону порта.

Да, в порт входила галера. Но она была так «общипана», как петух после боя. Все это не интересовало Боже. Он ждал только Раймунда. Как казалось Боже, она долго пришвартовывалась к берегу. Потом с корабля сошли два человека. Один из них выделялся не только ростом, но и привлекательностью. Когда они подошли ближе, Боже почему-то вновь обратил на него внимание. Несмотря на густую бороду, выглядел он молодым. У него было волевое, мужественное лицо, высокий чистый лоб, умный, пытливый взгляд карих с искоркой глаз, темные волнистые волосы, ниспадавшие на широкие, крепкие плечи. Высокий рост, стройная, подтянутая фигура делали его неотразимым. Боже невольно залюбовался им. И почему-то он еще подумал: «А если этот юноша фехтует, скольких надменных юнцов уложит его шпага!» А что это будет так, он нисколько не сомневался, зная нравы парижских красавиц. Нет, точно, если он доедет до Парижа, все женщины будут у его ног. Предсказаниями Боже никогда не занимался, даже насмехался над теми, кто пытался это делать. Но что это: в нем вдруг заговорил предсказатель! И насколько верно его предсказание? Жизнь – штука порой скверная и радость может превратить в горе.

Сошедшие с корабля остановились. Боже подозвал своего сопровождающего и приказал ему подойти к ним и узнать поделикатнее, не те ли это люди, которых он ждет. И тот, кивнув графу, пошел в их сторону. Они о чем-то поговорили, а затем втроем подошли к Боже.

– Граф, – сказал человек Боже, кивая на толстяка, – это известный капитан Грозный, а это, – он показал на высокого юношу, – граф Тулузский Раймунд.

Потом повернулся к юноше и произнес:

– Граф Тулузский Раймунд, перед тобой – твой спаситель, рыцарь тамплиерского ордена граф де Боже.

Раймунд сделал поклон, преклонив колено.

– Я благодарен вам, граф, от всего сердца и надеюсь, что в ближайшее время сумею оплатить вам сторицей.

Боже подошел и пожал его руку:

– С прибытием, Раймунд, на родную землю, и не торопитесь, юноша, с нами расплачиваться. Наш орден главной своей целью считает оказание людям помощи, когда все другие в ней отказывают. А главная благодарность – это когда в человеке укрепляется вера в Господа нашего Христа, и он несет эту веру в своем сердце, делясь ею с другими. Но мы всегда с благодарностью принимаем любые пожертвования, особенно те, которые по достоинству оценивают наш вклад.

После этих слов на губах Боже заиграла тонкая улыбка. Она тотчас сбежала с его лица, когда он поймал понимающий, настороженный взгляд Раймунда.

– А этот тулузец не прост, – подумал Боже, – ему палец в рот не клади.

Не удержался от улыбки и Раймунд, сказав:

– Граф, вера помогла мне выжить в таких случаях, когда казалось, что все пути к жизни отрезаны. Я никогда ее не предам, – и он по восточному обычаю склонил голову и приложил руку к сердцу.