Ведомая огнем - Ольга Гусейнова

— Зачем я вам? Если вы лучше меня знаете станцию?

Тоннель неожиданно сузился, превратившись в узкий проход. Мощный эшарт больше не мог меня нести, иначе мы бы задевали стены. Поставив меня на ноги перед собой, держа за плечи, повел дальше. Но все же ответил, вновь флегматично и отстранение:

— Женщины. Мы же за ними туда идем. Если они увидят нас, чужаков, то увести их оттуда всех разом и к тому же тихо будет нереально. Мы не знаем вашего языка и объяснить, что спасаем их, не сможем. Значит, это сделаешь ты!

Согласись, что лучше стать парой белому, чем погибнуть у рархов в качестве подопытных экземпляров или сгореть в пламени эшартов. Хотя, по последним данным, на станции не осталось наших свободных мужчин-пленных… закончились все.

Как только про вас стало известно, станцию окружили защитным кольцом. Летуны запрещают гражданским и даже военным, находящимся в поиске оставшихся в живых адаптеров, соваться к рархам. Хоть таким образом мы все пытаемся сохранить жизни вашим женщинам. Если таковые еще остались.

— Но тогда зачем мы туда премся? — потрясенно спросила я. оглушенная новостями. — Если ваши думы или советы, или как там у вас властные верхушки называются, основательно занялись проблемой освобождения женщин?

— Кто первый спас, того и женщины! — мрачно и коротко ответил, словно отрезал, Медин, продолжая толкать меня вперед.

— Вы все — озабоченные! — резюмировала я.

Больше разговаривать мне не дали. Шикнули, предупреждая, что начинается зона повышенного внимания, мы практически под станцией.

Глава 26

Сердце так сильно колотилось в груди, что его стук почти заглушал для мена все остальные звуки. Последние часы, когда мы пробирались на станцию, превратились в сплошной кошмар. Я беззвучно шептала: «Это сон, это всего лишь сон, и скоро он закончится…» Последний участок узкого тоннеля ми пробирались ползком, и не сойти с ума от клаустрофобии мне помогала мысль, что тогда я точно останусь погребенной под тоннами земли.

С волос на щеку скатился кусочек засохшей глины, заставив вздрогнуть от испуга. Показалось, что кто-то коснулся меня. А потом я услышала знакомый цокот, отчего мое сердце почти остановилось. Я сидела рядом с Велиром, а остальные рассредоточились по периметру огромного зала, заставленного металлическими контейнерами.

Мимо неторопливо и, ничего не опасаясь, прошествовала пара рархов, знакомо раскачиваясь вверх-вниз и курлыкая на своем языке. Во мне вспыхнула ненависть: вот же уроды, идут себе преспокойно, а сколько землян, адаптеров и эшартов погибло, целые расы вымирают из-за них.

Пульс участился, разгоняя кровь по телу, заставляя меня гореть в ярости. Лишь кулаки заледенели — так сильно я сжимала пальцы. И чуть не вскрикнула, когда Велир взял мой кулак в свою ладонь и слегка погладил — не ожидала. А он предупреждающе покачал головой: не шуми, потерпи, будет и на нашей улице праздник и вселенская справедливость. Я едва заметно кивнула согласно, усилием волн разжимая кулаки и глубоко дыша.

Странно, буквально полчаса назад я запоминала дорогу, чтобы при любом удачном случае сбежать от белых и покинуть станцию по добру по здорову. Сейчас же разделяю ненависть и злобу на врага с эшартами, объединилась с ними благодаря этим чувствам.

Фантастической огромной змеей, вызвав у меня икоту от страха, возник Медин — этаким двуруким созданием со змеиным хвостом, в юбке и футболке, да еще при оружии. Интересно, что еще на этой планете увидеть можно?! Неужели есть еще более страшные обитатели, чем уже встретившиеся…

Едва слышно он спросил:

— Куда дальше? Мы сейчас под центральной частью станции. Отсюда расходятся очистные и вентиляционные тоннели. Уровнем выше площадка, о которой ты говорила, куда перемещаются в световых лифтах.

Я молчала, судорожно решая, как уговорить их не ходить дальше. Ну куда мы идем? Если поймают — убьют на месте. И если у этих змеев есть хотя бы шанс сбежать, то я — просто мишень.

Велир прошипел:

— Говори! Если хочешь, мы проведем тебя к тем пещерам, где проводят выбор. Летуны уже обнаружили это место и установили там датчики. Ты сможешь оттуда найти дорогу к лифту на корабль, где вас держали?

Я рассеянно кивнула, а потом замотала головой. Нет-нет, идти туда… а вдруг там еще есть безумные, накачанные наркотиками эшарты. Нас же спалят, не раздумывая.

Страхи, видимо, хорошо читались на моем лице, потому что Медин с досадой поморщится и пояснил:

— Я же сказал, что пленных больше нет. Проверено!

Я снова заплакала от отчаянья. И сделала новую попытку уговорить:

— Медин, я не смогу уговорить своих соплеменниц идти за вами. Перед выбором нас помещали в какой-то ящик, я каким-то образом, подавив мой родной язык, заменили языком адаптеров. Более того, рархи похищали; людей из разных точек Земли, а у нас речь тоже отличается…

— Ты найдешь еще сотню отговорок, лишь бы не помогать нам в спасении твоих же соплеменниц! — прорычал Велир.

— Я больше чем уверена, что объединенное правительство готовит тщательно спланированную акцию по спасению землянок. Мне Дэнарт об этом сказал! И в отличие от вас, думаю, у них бы это получилось лучше, правильнее и с меньшими потерями, — так же прорычала я в ответ.

— Она вызывает у меня огромное желание сдать ее в дом интимных услуг, — угрожающе прошипел Велир, глядя на Медина.

— Ну зачем же?! У меня есть другое предложение. Свяжем и бросим посреди зала. А когда рархи увидят ее, проследим, куда отправят. Ведь есть вероятность, что к другим пленницам… — тягуче медленно, словно смакуя представляемую им мысленно операцию, произнес Медин.

У меня от его угрозы кровь отхлынула от лица и от сердца тоже. В ужасе посмотрела на мужчин и прошептала:

— Пожалуйста… не надо. Я с вами пойду… искать.

Медин криво хмыкнул, Велир раздражено передернул плечами и резким кивком скомандовал тронуться в путь.

Пока мы группой в составе двенадцати белых эшартов и насмерть запуганной землянки тенями скользили по станции, невольно задумалась. О том. что еще совсем недавно, всего недели три назад, когда считала, что иду умирать, даже не могла бы подумать, что на этой станции рархи не единственные иномирцы. Что и на них кто-то со временем откроет охоту.

Мы прошли знакомую пещеру, где проводили выбор. Там действительно не было никого. Затем незамеченными пробрались еще дальше — в зал для исследований, где я увидела знакомый обувающий шкафчик. Показала на него Медину, и тот снял аппарат на камеру, встроенную в закрепленный на запястье браслет.