Призыв мёртвых - Джеймс Барклай

— Кто твой господин?

Гарант некоторое время пристально смотрел на него, темные глаза буравили Роберто насквозь, отчего ему вновь стало не по себе.

— Ты Дел Аглиос, — заключил он.

— Верно, — промолвил Роберто, напрягшись. — Ты знаешь меня?

— Все в Царде знают твое лицо и твои подвиги. Враг, достойный уважения. Славная добыча.

— Я польщен, но сперва вам нужно меня захватить. Отвечай на вопрос.

Гарант улыбнулся, и вид его зубов заставил Роберто облизать пересохшие губы.

— Ты ожидаешь, что я отвечу — король Хуран, но беспокоишься, что это другой. Да, так оно и есть — мой господин тот, кто повелевает мертвыми. Он видит энергию, которую мы можем только чувствовать, и он дарует новую надежду всем, кто пал.

— Гориан, — пробормотал Роберто. — И чего же он хочет?

— Того, о чем знают карку. И чего боятся сирранцы. Он хочет перевернуть мир. И сделает это. Вам его не остановить.

— А что думает об этом король?

— Он ничего не понимает. — Гарант пожал плечами. — Это будет ему дорого стоить, как и вам.

— Перевернуть мир? — переспросил Нунан.

— Свергнуть старую власть и установить новую, — невозмутимо ответил Гарант.

— И он намеревается добиться всего этого с помощью армий… из мертвецов? — спросил Роберто, хотя это уже было очевидно.

— Кто устоит перед ними?

— Похоже, от твоего внимания ускользнуло, что мы только что нанесли поражение вашему отвратительному воинству, — заметил Нунан.

— Эта армия — лишь крохотная капля нашей силы. Она станет океаном, который затопит весь Конкорд. Мой господин извлечет урок из этого опыта. — Гарант закрыл глаза. — То, что вас ждет, находится за пределами вашего понимания.

Роберто почувствовал, как по его коже пробежали мурашки.

— И поэтому ты здесь, — усмехнулся Нунан. — Чтобы просветить нас.

Гарант покачал головой.

— Думаю, что нет. Мое дело сделано. Я отправляюсь на поиски моего господина.

— Ты никуда не пойдешь, — возразил Нунан.

Гарант снова улыбнулся.

— Пока нет. — И рухнул на пол.

Нунан мгновенно опустился на колени рядом с ним и пощупал пульс.

— Он говорил, что может чувствовать энергии мертвых.

— Будем надеяться, что радости ему это не принесет, — сказал Роберто. — Нужно убрать его отсюда и сделать бесполезным для его господина. Каким образом — решай сам.

— Думаю, применять огонь — не слишком тактично, — мрачно усмехнулся Нунан.

— Юлий будет тобой доволен.

— А ты ему поверил, этому типу? — Нунан поднялся на ноги, глядя на тело Гаранта.

— Тому, что сегодня мы столкнулись всего лишь с передовым отрядом? Почему бы и нет? Мы видели это воинство в бою и знаем, какое воздействие оказывает соприкосновение с ним даже на отборных легионеров. Для нас сейчас очень важно, чтобы тот порошок из Сиррана действительно оказался так хорош, как о нем говорили.

— А где это зелье?

— Гестерис забрал его с собой в Эсторр, для анализа.

— Значит, нужно послать кого-нибудь, чтобы его поскорее привезли.

Роберто вздохнул.

— Павел, что нам нужно сейчас, так это поднять наверх столько народу, сколько успеем, и убраться отсюда побыстрее и подальше. Гориан наступает, и, пока у нас под рукой нет ни Восходящих, ни нового оружия, я вынужден согласиться со словами этого татуированного урода. Кто устоит перед ним?

Взгляд Нунана снова вернулся к телу Гаранта.

— Что-то не так? — быстро спросил Роберто.

— Я мог бы поклясться, что видел, как шевельнулись его веки!

* * *

Голова Кессиана раскалывалась. Был поздний вечер, и ему только сейчас разрешили отдохнуть. Гориан объявил случившееся сегодня великой победой, за которой последуют другие, еще более блистательные, однако победные песни, которые распевали цардиты на ледяных полях Карка, здесь почему-то не звучали. Все войско выглядело удрученным, а принц Рин-Хур, пожалуй, более всех прочих. Гориан объяснил это тем, что им не представилась возможность пустить в ход свои мечи. Этого Кессиан решительно не мог понять. По его разумению, любой человек должен был радоваться, если его избавляли от необходимости рисковать жизнью.

Кессиан лежал на постели в большой комнате, которую делил с Горианом. Основная часть солдат-цардитов находилась снаружи, под открытым небом, так же как и небольшое количество недавно умерших, возвращенных назад Горианом. Кессиан удерживал их на ногах. Это было совсем нетрудно, но, с другой стороны, никто его за это не поблагодарил. А ведь он сильно устал оттого, что поддерживал бурю по образу, заданному Горианом. Это потребовало такого напряжения, что у мальчика до сих пор все внутри болело. Он понимал, многое дается ему с трудом, потому что он еще мало умеет. Гориан обещал его научить.

Но сейчас Гориан спокойно спал на другой половине комнаты, и никакие крики, доносившиеся из дворца, не тревожили его сон. А вот Кессиан заснуть не мог и в конце концов обнаружил, что сидит рядом с Горианом, глядя на его лицо. С того времени, как они покинули Карк, он ненавидел Гориана. Ненавидел за то, что он унизил его, швырнув как щенка в воду и заставил идти с мертвыми.

Но когда солнце стало пригревать, Гориан изменился. Стал гораздо более дружелюбным и жизнерадостным, даже веселым. А сам Кессиан узнал немало нового и полезного во время вынужденной прогулки с мертвецами. Из тех, тогдашних мертвых здесь уже не было никого. Их оставили на границе с Атреской вместе с тремя предводителями мертвых и двумя гор-каркулас. А некоторые уже вернулись в землю и в объятия Бога. Как пояснил Гориан, потому что сделали свое дело. Но, скорее всего, причина заключалась в гниении. От них ужасно воняло, но, самое главное, разложение ослабило их настолько, что они уже не могли держать оружие.

Кессиан размышлял, что же произошло в Атреске. Он не знал, почему Гориан заставил их пойти так далеко на север. Если их целью является Эсторр, то это очень уж обходной путь. Однако Гориан рвался именно сюда и сумел настоять на своем, хотя даже король был против и навязал ему в спутники своего сына со свитой. В результате между Горианом и принцем все время возникали споры. Вообще для Кессиана многое оставалось непонятным, и он непременно задал бы отцу множество вопросов, но тот не просыпался, а будить его мальчик не решался.

На коже лица Гориана проступили пятна, слегка похожие на кровоподтеки, но имевшие зеленоватый оттенок. На шее, на висках и немного на щеках. Кессиан непроизвольно коснулся одного из таких пятен и тут же отдернул руку: на ощупь кожа оказалась похожей на запекшуюся глину.

Гориан открыл глаза, в которых, прежде чем они обрели спокойный, светло-серый оттенок, промелькнули все цвета радуги, и улыбнулся.

— Лучше бы тебе поспать, — сказал он. — Прошлой ночью ты поработал на славу.

— Я не устал, — ответил Кессиан и тут же зевнул.

— Правда? Впрочем, не важно. Думаю, ты просто перевозбудился. Видишь, как легко можно одерживать победы.

— Наверное. Но не все этому одинаково рады.

— Тут уж я ничего не могу поделать. — Гориан сел. — Но все они рано или поздно поймут, что к чему.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату в сопровождении четверых телохранителей вошел Рин-Хур. Вид у него был угрюмый.

Кессиан при виде принца вскочил и вытянулся в струнку, Гориан же лишь протер глаза.

— Хорошо, что мы оба уже не спим. Но вообще-то, мне кажется, после всего, нами сделанного, мы заслуживаем отдых.

Принц остановился в центре комнаты, а его люди — у него за спиной, держа руки на рукоятях мечей. При встрече с Горианом они всегда демонстративно держались настороже.

— Прежде всего при моем появлении ты должен встать и сесть лишь тогда, когда получишь разрешение.

— Я заслужил отдых точно так же, как заслужил и твое уважение. Разве мы не выше пустых формальностей?

— Ты встанешь и окажешь мне подобающее почтение, — медленно произнес Рин-Хур. — Не забывай, ты подданный моего отца. Ты присягнул на верность моей семье.

Кессиан хотел улизнуть, но идти было некуда. Рин-Хур и Гориан уставились друг на друга. Стражи поглаживали рукояти мечей, словно ожидая повода обнажить их.

Выдержав напряженную паузу, Гориан встал.

— Ну, если тебе от этого легче…

— По крайней мере, теперь мы можем говорить как равные. Я не намерен терпеть твое высокомерие.

— А теперь я могу сесть? — улыбнулся Гориан.

— Теперь мы все можем сесть, — сказал принц.

Он щелкнул пальцами, и один из стражников подставил ему кресло. Рин-Хур уселся, взмахом руки указал Гориану и Кессиану, чтобы они сделали то же самое, и разгладил свое одеяние из тонкой, шитой золотом шерсти. Телохранители — покрытые боевыми шрамами, свирепого вида воины в шлемах и бурых плащах отборной королевской стражи — встали позади него.