Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина

— Я видела у ваэрле почти такие же глаза, — возмутилась было Тилайна.

— Почти — тут самое важное слово.

В Собор они, в итоге, все-таки вошли, их пропустили. Тилайне даже сразу начали объяснять, к каким образам ставить пожертвования: видимо, за исцелением от всех бед сюда приходили часто. В сущности, всю публику тут и составляли молельцы: кто просил о здоровье, кто о детях, кто об урожае.

— Я не понимаю, — едва слышно сказала Тилайна, наклонив Мист к себе, когда они медленно обходили огромный зал, то и дело вырисовывая в воздухе положенные круги священного символа. — Я чувствовала бы волю божества, даже не своего божества, если бы она здесь была. Но ее нет! Как же они верят?

— Дерсист! — подняла палец вверх Мист.

— И что с того?

— Просто — дерсист. Верую. Точка. Мы проходили по теологии основные доказательства бытия истинных богов, но пересказывать я это, конечно, не буду.

Они обошли зал, и постояли возле черного с золотой каймой круга в центре, но Мист очень разочарованно не ощутила ничего необычного. Даже если Мейли сожгли именно здесь, к потере миром магии эта точка отношения не имела.

Мист была уверена, что уж заклинание или флуктуация такой мощи, чтобы перекрыть магию, должна была ощущаться хоть как-то. Не могло быть тишины и пустоты. Другое дело, на каком расстоянии оно ощущалось бы явно, и не факт, что это расстояние было бы большим. Эта затычка, это блокиратор магии, он не был каким-то антимагическим куполом, или рассеянным заклинанием — нет, он был тем, что просто перекрывало собой ток почти полностью. Все началось локально, но потом, словно какой-то кокон, эта пробка продолжила замыкать на себя все движение магии в мир, пока ничего не осталось. Так что, фактически… пробка должна была ощущаться как артефакт огромной мощи, подобный Миталь.

Так что, может быть, Мейли и не причем? Или не совсем причем, и Треллион и Эловир были правы?

Мист разочарованно поводила носом, потом, оставив Тилайну и Воина в тщательно продуманных молитвенных позах возле очередной святыни, отправилась добывать информацию.

— Святой отец, — аккуратно поймала она за полу рясы какого-то служку. Ей было совершенно ясно, что никакой он не святой, и не отец, но такое обращение, предположительно, позволило бы ей сойти за глуповатую паломницу, особенно в сочетании с лицом попроще. С этим, конечно, было трудней, но Мист старалась во всю. — А как увидеть самые главные реликвии?

— Дитя мое, — смерив ее взглядом, он попытался вытащить рясу из ее цепких пальцев, но Мист держала крепко, помятуя цирковые представления, которые устраивал Торрен. Люди в состоянии нервного напряжения и неловкости были хорошей добычей. — Имени святого отца я еще не удостоен, а среди реликвий Эйна нет главных и неглавных. Про которые ты говоришь?

— Моя подруга, лэри Элианна, дочь прошлого лэра Имрейса, рассказывала мне, — Мист продолжила говорить, делая максимально наивные глаза и дергая свою жертву за рясу, едва не наматывая ткань на кулак. — Что есть в Соборе дивная из дивных реликвия! Хрустальная шкатулка с благоуханными локонами самого Святого Амайрила. И скрыто в них такое благословение, что свет нисходит вокруг, и благостное ощущение, и мир наступает в душе, и самые чистые желания сердца находят дорогу к исполнению!

— Есть такая реликвия в Соборе, — подтвердил служка, продолжая борьбу за свою одежду. — Но выносят ее из хранилища только по большим праздникам.

— И что же, мне ее не увидеть? — Мист очень убедительно добавила в голос слезу.

— Нет, нелья — до следующего праздника, через месяц. Придется ждать, дитя … мое, — рванул он ткань посильней.

— Но я не могу уехать, не почувствовав эту благость, — продолжила гнуть свое Мист, не отлипая от служки так, словно он и сам был этой самой благостью наполнен.

— Значит, придется месяц… пожить тут! — уже почти раздраженно ответил тот.

— Не могу я, замуж выдают, — содрогнулась в притворных рыданиях Мист, опуская глаза в пол. — Мне бы хотя бы рядом с великой реликвией постоять!

— Нет хода обычным людям в подземный реликварий, — сурово сказал он. — Никого не пускают, будь хоть король, хоть королева, хоть великий князь — а в те залы только братья и могут зайти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так оно прямо здесь? Под нашими ногами? — обрадовалась Мист, стратегически ослабляя хватку на рясе.

— Под садом, — ответил служка, более озабоченный возможностью высвободиться и увильнуть, чем расспросами.

— Спасибо тебе, святой отец, пусть тебя Эйн благословит за добрую душу! — трогательно поблагодарила Мист уже его спину, поскольку он явно торопился убраться подальше от безумной девицы.

Безумная девица и есть. Какая еще будет лезть в самое осиное гнездо Видящих с минимальной поддержкой?

— Идем, — позвала она своих, вернувшись к ним. — Кажется, у нас есть идея плана.

— Ты хотела сказать — план? — наивно уточнила Тилайна сквозь свои бинты.

— Нет. Только идея плана — с неудовольствием признала Мист. — Но, может быть, этого будет достаточно.

Когда они со всеми поклонами и положенными знаками вышли обратно в окружающий Собор сад, Мист на этот раз осмотрела его критически, не глазами обывателя, пришедшего к святым местам, а с точки зрения того, как размещались в городе здания, и как организовывалось место.

Конечно, такой большой сад был несколько неуместен в городе, который уже лепился сам поверх себя, нарастая вверх на невероятное для обычных зданий число этажей — здесь встречались и дома-гиганты в шесть этажей, что было просто немыслимо в любой другой точке мира, кроме, может, Университета, где населенеи тоже было сильно спрессовано.

Скорей всего, строить здесь высокие и тяжелые дома, нуждающиеся в основательном фундаменте, было просто нельзя, потому что под землей уже что-то было — что-то такое, что никак нельзя раскапывать. Более того, прислушиваясь к земле своим сродством подземного жителя, Мист ощущала под ногами пустоты, пещеры или искусственно созданные помещения. А еще где-то совсем недалеко должен был быть спуск, ведущий к Подречью, построенный в такие далекие времена, когда Атенаум и в помине не был центром религиозной жизни.

— Итак, реликварий под садом, — озвучила Мист добытые сведения. — И если что-то от Мейли здесь есть, то оно там, внизу.

— Ты предлагаешь… раскопать? — наклонила голову набок Тилайна. От своих бинтов она пока избавляться не торопилась, и от этого была похожа на плохо ухоженную мумию.

— Нет, я предлагаю найти другой вход, — вздохнула Мист. — Хотя это будет, скорее всего, очень непросто.

— Но он может быть где угодно! И его может вообще не быть. Мы же не знаем! Зачем им еще один ход?

— Известно зачем, например, чтобы драпать в случае осады, — пожала плечами Мист, оглядываясь вокруг. Подречный спуск явно был за пределами города, но вряд ли слишком далеко, учитывая рассказанную ей Илмом историю о том, что в Подречье начали спускаться наземцы. А где наземцы и подземцы встречаются — есть шанс найти пересечение их знаний, тоже.

— Через главные их ворота сейчас выйдем, — решила Мист вслух. — И дальше разберемся.

Вместе с ними в сторону ворот двигалась огромная масса людей: город был оживленным, полным торговли и ремесел. Разве что уличных представлений нигде не давали, но зато была уйма городских нищих, клянчащих монетку у паломников, обещая помолиться за их здравие и благополучие.

Когда они пересекали мост, украшенный статуями святых, один из них бросился и к ним под ноги.

— Во имя Святого Амайрила, подайте, — заблеял он. Демонстративно грязный, в ужасном рубище, почти безносый от какой-то болезни и весь покрытый струпьями, он производил самое прискорбное впечатление. Лохматые седые волосы торчали пучками во все стороны, подсвеченные солнцем, словно неуместное сияющее гало, и Мист внезапно отшатнулась, ощущая что-то вроде дуновения силы или присутствия чего-то, и замерла, с отвращением разглядывая просящего. Из-за странного ощущения, он казался ей теперь знакомым, и до страха напоминал об изувеченном облике Мейли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})