Жена опального лорда - Татьяна Рябинина

и они дрогнули, пытаясь ответить.

- Боюсь, Лорен, у меня даже на это нет сил, - сказал он хриплым шепотом и закашлялся. – Кажется, ты все-таки поставила не на ту лошадь.

Ответить я не успела: в спальню вошел помощник лекаря. Увидев, что Келлин пришел в себя, тут же выставил меня в коридор и отправил слугу за Мауфом. Тот, передав на время своих менее важных пациентов другому врачу, переселился к нам, чтобы постоянно быть рядом.

Я ходила по коридору из конца в конец, в клочья раздирая зубами носовой платок. Ноффер устал таскаться за мной и улегся посреди коридора, посматривая одним глазом. Наконец дверь открылась, лекарь подошел ко мне.

- Госпожа Лорен, не буду скрывать, все очень скверно. Да, лорд пришел в себя, хотя это может быть то, что мы называем «последнее дыхание жизни». Иногда умирающим ненадолго становится лучше, но это последний рывок. Однако если он переживет эту ночь, скорее всего, пойдет на поправку.

- К нему можно? – я умоляюще сложила руки на груди.

- Да, конечно.

- А Эйвин?

- Если я увижу, что лорд близок к смерти, отправлю за мальчиком, чтобы попрощался с отцом. Только прошу вас, госпожа… Господин Келлин борется за жизнь, помогите ему. Не надо слез, каких-то… ненужных слов. Понимаете?

Я кивнула, высморкалась в огрызок платка и вошла в спальню. Подтащив стул, села рядом с кроватью, взяла Келлина за руку. Он был в сознании: приоткрыл глаза, едва заметно улыбнулся.

- Лекарь сказал, что ты должен пережить эту ночь, - я крепко сжала его пальцы. – Прошу тебя, постарайся. Ты нужен Эйвину. И мне тоже очень нужен. Я люблю тебя. Всегда любила!

- Поцелуй меня, Лорен! – попросил он тихо.

Я коснулась его губ – сухих, горячих, и они снова шевельнулись, отвечая.

Время остановилось окончательно. Я все так же держала его за руку, вслушиваясь в редкое хриплое дыхание. Иногда он открывал глаза, словно хотел убедиться, что я рядом, и тут же закрывал снова. Подходил Мауф, считал пульс на шее, прикладывал ухо к груди. Потом обтирал лицо Келлина влажной тканью, давал, приподняв голову, выпить какого-то снадобья с ложки.

Каждый раз я следила за его действиями с замиранием сердца: вдруг сейчас пошлет слугу за Эйвином?! Но лекарь, вздохнув тяжело, отходил, садился на стул в углу и погружался в свои мысли. А я снова цеплялась за надежду. И молилась как могла: пожалуйста, пожалуйста, пусть он выживет, пусть поправится.

Темнота за окном стала не такой густой, из черной превратилась сначала в темно-серую, потом в бледно-серую с алыми отсветами: дело шло к рассвету. Я вдруг поняла, что не слышу привычных вдохов – тяжелых, хриплых. Лицо Келлина, совсем недавно багровое от жара, побледнело и покрылось крупными каплями пота.

- Мауф! – в ужасе выдохнула я.

Лекарь поднялся и стремительно подошел к кровати. Дотронулся до шеи, наклонился и… улыбнулся – нет, мне не показалось!

- Госпожа, он спит. Жар спал. Ему легче! Он справился!

Выпустив руку Келлина, я откинулась на спинку стула. Слезы снова полились водопадом, только теперь от облегчения.

Господи, спасибо, спасибо!

- Госпожа, а вот сейчас настоятельно прошу, идите отдыхать, - не попросил, а потребовал Мауф. - Иначе потом придется лечить еще и вас.

- А если он проснется?

- Я скажу, что вы были с ним всю ночь и что я отправил вас спать.

- А если снова станет хуже?

- Тогда я вас разбужу, - лекарь закатил глаза в потолок, и я сдалась.

В гардеробной свернулась клубочком на кушетке и подумала, что вряд ли смогу уснуть, но все же окунулась в зыбкую прозрачную дремоту, которую разорвал детский смех. Заглянув в спальню, я увидела Эйвина, гладившего жуткую бороду Келлина.

- Лорен, папе лучше! – крикнул он, заметив меня.

- Эйвин, иди с няней, - Келлин слегка подтолкнул его ладонью к двери. – Тебе пора завтракать. Потом придешь еще.

Вслед за ними под каким-то предлогом из спальни вышел Мауф. Мы остались одни. Я хотела сесть на стул, но Келлин потянул меня за платье, и я опустилась на край кровати.

- Знаешь, я, наверно, на самом деле умирал, - сказал он, откашлявшись. – Я был в каком-то темном лесу, ночью. Деревья густо, узкая тропа, а впереди свет. И вдруг появилась ты. Взяла за руку, сказала, что мне надо пережить ночь. Что я не должен уходить, потому что нужен Эйвину и тебе. И что… - он тяжело сглотнул слюну, - что ты любишь меня. Я знал, что должен идти, но ты держала крепко, не отпускала. И свет начал гаснуть. А потом я открыл глаза, тебя рядом не было. Но Мауф сказал, ты сидела со мной всю ночь.

Говорить ему было явно тяжело, он делал большие паузы, облизывал пересохшие губы.

- Да, правда, - кивнула я. – Держала тебя за руку. И все это говорила, тебе не приснилось.

- Лорен… - Келлин поднес мои пальцы к губам. – Сделай для меня кое-что. Пожалуйста.

- Что?

- Сейчас иди к себе. Поешь, разденься и ляг спать. И спи столько, сколько захочешь. Хоть три дня подряд. А потом придешь ко мне. Хорошо?

- Хорошо, - я поцеловала его и вышла.

Ноги подкашивались от слабости. И как только удалось добраться до восточного крыла? К счастью, Веста оказалась в моей спальне. С ее помощью я избавилась от платья и надела рубашку.

Поесть? Ой, нет, потом. А сейчас – спать.

Спа-а-ать…

Глава 36

Глава 36

Три не три, но сутки я проспала точно. Могла бы и больше, но обиженные невниманием желудок и мочевой пузырь скооперировались и разбудили.

- Есть что-то новое? – с замиранием сердца спросила у прибежавшей на звонок Весты.

- Лорду лучше, госпожа, - улыбнулась она во весь рот. – Господин Мауф еще здесь, но сказал, что если до вечера ничего не изменится, уедет домой и будет приезжать каждый день.

- Хорошо, - потянулась я, улыбаясь еще шире. – Завтрак, ванну и платье какое-нибудь приличное приготовь. А где Ноффер?

- Все время был с вами, госпожа, только в сад выходил ненадолго. И сейчас тоже. Скулил под дверью, я выпустила. Просто удивительный пес, насколько верный и преданный.

По правде, чувствовала я себя не самым лучшим образом. Мауф был прав: еще немного –