Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Второй день ушел на отчеты кадровика и вооруженца. И стало ясно, что авианосная группа ничего не получила потому, что все это было задействовано в других местах.

На третий день были проанализированы планы развертывания и прикрытия, сосредоточения резервов и путей отступления. Варианты противодействия рейдерской деятельности и собственные акции на коммуникациях неприятеля. До начала собственно военных действий дело никак не доходило. Гошка уже перекипел и даже внутренне перебесился.

Следующим выступил ротный. Он теперь носил генеральские погоны, однако, выглядел по-прежнему неприметно. Но именно его выступление доставило «публике» истинное наслаждение. Рысские диверсанты сыграли на том, что тальяны сконцентрировали весь свой флот в одной базе, крайне удобной для проведения парада перед отправкой на войну. Такой уж у них обычай. А люди-лягушки с комфортом провели сплошное минирование всех боевых единиц флота, собравшихся на торжественное мероприятие. Они вместе с аппаратурой и взрывчаткой заняли исходные позиции под видом рыбаков или портовых работников еще за три месяца до ожидаемого события. Одним словом парад принимали рыбы. К сожалению, многие из подводных диверсантов штатно уйти не смогли, их схватили при попытке покинуть город и при облавах на побережье.

Однако, поскольку тальянские дипломаты своевременно уведомили рысскую сторону о начале войны, всё закончилось нормально. Под жерлами пушек рысского крейсера, пригрозившего оставшемуся беззащитным побережью единственным безответным выстрелом, задержанных парней на гребных судах тальяны перевезли на борт парохода, доставившего их на родину. Дипломаты всё еще утрясают вопросы об этичности и правомерности произведенных акций, но, кажется, дела идут на лад. Кстати, все дыхательные аппараты были заботливо уничтожены с применением заранее подготовленных приспособлений, что позволяет надеяться на то, что год или полтора аналогичное оборудование у противников не появится. А вообще-то о подводном минировании кораблей они, конечно, уже догадались.

Вообще-то доклад несколько раз прерывался уточняющими вопросами, поскольку большинство присутствовавших относительно наличия боевых пловцов были не в курсе. Прозвучало даже предложение использовать этих специалистов для доставки мин, как стационарных, так и самоходных к местам применения. Так что была затронута масса технических аспектов.

Потом началась разборка собственно военных действий. Выяснилось, что Гошкина авиагруппа встретила неприятеля первой. Непосредственно докладывал Трос, а Гошка был востребован в основном как единственный с рысской стороны участник переговоров с нидерами. Он дословно передал разговор с адмиралом неприятельской эскадры и отметил, что тот, воспользовавшись не вполне адекватным пониманием смысла диалога из-за проблем с переводом, посчитал себя вправе отправить эсминцы к другим соединениям нидерского флота, несомненно занимавших исходные позиции для начала высадки на Гивейных Островах.

Потом министр внутренних дел сообщил о, последовавшем за этой встречей, последовательном прибытии четырех охраняемых боевыми кораблями колонн транспортов с войсковыми соединениями нидеров в захолустный рыбачий порт Николаев. И сдачи всей этой мощи ни в чем неповинному околоточному Зебадии Кранку. После чего, неустанными трудами пленных леса западной оконечности острова превратились в благоустроенные лесопарки, дороги лишились последних рытвин и ухабов, на судоремонтном заводе исчез хронический дефицит рабочих рук, а сам он заработал в четыре шестичасовых смены.

Следующим интересным эпизодом оказалась встреча десяти рысских броненосцев под командованием Колена с четырнадцатью линкорами франов в Лемюэлевом проливе. Огромные корабли сошлись в кильватерных колоннах параллельными курсами и отделали друг друга так, что смотреть на них было страшно. Потом аналогично поступили друг с другом крейсера сопровождения. Обе группы попытались добить поврежденные броненосцы, и одновременно, не позволить сделать это противнику.

На анализ маневрирования, подсчет выстрелов и попаданий в этом сражении ушел целый день. Рыссы стреляли лучше, хотя повреждений хватило обеим сторонам. Но настоящая неприятность ждала франов через двое суток. Их ковыляющую на слегка залатанных корытах колонну настигла группа, состоящая из транспорта, лихтеровоза и легкого крейсера, вооруженного скомпрометировавшими себя на Урме, гладкоствольными стовосьмидесятимиллиметровками. И началось избиение.

С запредельной дистанции крейсер сносил с настигнутых линкоров остатки противоминной артиллерии, а один или два миноносца семисотой серии всаживали в борта замыкающих строй неуклюжих подранков пару-тройку торпед. Собственно, когда остальная часть потрепанной эскадры развернулась для оказания отпора, выяснилось, что противодействовать этим угрозам, они бессильны. Просто увеличился счет потерь. Пара рысских быстроходных эсминцев, забегая с разных сторон, постоянно расстраивала планы любых перестроений, и отвлекала на себя те корабли, которые еще могли развивать проектную скорость. Нарезные стотридцатимиллиметровки эсминцев лишь имитировали стрельбу — не подходили они на расстояние уверенного накрытия, но покою от них не было.

Руководивший этой погоней Колен отметил, что действия крейсера под командованием герцога Геринга и миноносцев великого князя Троекурова демонстрировали не отвагу и жажду победы, а холодный расчет и железную выдержку. На протяжении трех суток, пользуясь светлыми лунными ночами, они «отрезали кусочки с краю». Оставшиеся на плаву восемь вымпелов просто сдались.

После этого положение франских частей, высадившихся на планируемых к захвату землях, стало безнадежным. Они сложили оружие буквально в течение нескольких недель. А тут в дело снова вступили дипломаты, и заключение мирного договора стало делом техники.

* * *

День за днем, эпизод за эпизодом почти в течение месяца шла детальная разборка и точное воспроизведение событий войны. Ее итоги — тысячи погибших или израненных граждан Империи — никого не радовали. Самые большие потери понесли франы. Тальянам тоже досталось. Нидеры лишились своих лучших кораблей и предложили выкуп за пленных. Отделались они сравнительно легко.

Значимость раннего выведения из войны вооруженных сил нидеров оказалась сильно ослаблена «надежностью» действий генштабистов и медлительностью связистов. Пока информация дошла, пока ее перепроверили и приняли правильное решение, передислокация эскадр прикрытия к местам столкновений с франским флотом запоздала. Поэтому к финалу главного сражения успели только Трой, Муля и неполный пока дивизион эсминцев, которых командиры соединений легко отпустили в связи с тем, что эти «измышления» не полагали для себя особенно ценными в силу непривычности. То есть при первом непроверенном еще сообщении о фактическом не вступлении нидеров в войну.

Итоги подводил Го. Он поблагодарил всех за терпение и отметил, что работы в направлении совершенствования вооружений следует продолжать.

— В заключение добавлю, — государь ухмыльнулся, и лицо его приняло издевательское выражение, — если раньше неприятельские моряки на ночь пугали друг друга байками о великом и ужасном Куксе, то сейчас появилось еще два устрашающих имени. Трой и Муля. Надеюсь, что всяческое сокрытие истины, связанной с личностями этих людей, каждый воспримет близко к сердцу. Общее пожелание — ни слова правды о них нигде и никому. Любые легенды, сказания, фантазии или ложь. Из услышанного вообще ничего не отрицать и не подтверждать, а, если деваться некуда, пересказывать то, что болтают. Ну, не специально распространять, а если сильно спросят.

На гряду Буллет желающих много еще найдется, так что грозная слава рысских флотоводцев может еще не раз сыграть нам на руку.

* * *

Гошка наконец выучил имя бывшего начальника оперативного отдела бывшего своего штаба, а сейчас командира дивизиона миноносцев. Великий князь Геннадий Викторович Троекуров, для товарищей — Трой. Сын брата нынешнего императора, он приходился двоюродным племянником по линии свойства его жене и в реестре претендентов на престол числился за номером девять. Впрочем, в империи говорили: «дублером». Не ощущалось здесь борьбы за столь хлопотное место.

Его отца, тогда еще совсем юного, соблазнила хорошенькая горничная, а поскольку понятий «бастард» или «мезальянс» в империи не существовало, детство его и еще троих его братьев от того же союза прошло в теплой атмосфере уютного дома. Ри и ее сестричек он знал с пеленок, но, поскольку не отличался их буйной энергией, образование получил иное. В вопросах истории ему не было равных. Особенно — новейшей. На Земле его бы могли назвать политологом или военным аналитиком.