Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле - Фредерик Кемп

В отличие от Хрущева Ульбрихт тщательно продумывал каждый шаг. После сделанных заявлений он не мог позволить Хрущеву бездействовать.

Ульбрихт был полон решимости сохранять взятый в Вене темп наступления.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Пятница, 16 июня 1961 года

Дин Ачесон был польщен и немного удивлен, когда после его критики в адрес действий Кеннеди в заливе Свиней президент вновь обратился к нему за советом. Насколько просты были вопросы президента, настолько же сложно было ответить на них. Как вести себя с Хрущевым после предъявления венского ультиматума? Насколько серьезно следует воспринимать угрозу советского лидера в отношении Берлина и какими должны быть его действия?

Отношение Ачесона к Кеннеди становилось все более и более сложным. Они познакомились в конце 1950-х, и в то время еще сенатор Кеннеди иногда после совещаний на Капитолийском холме подвозил домой Ачесона, который тоже жил в Джорджтауне. Молодой Кеннеди не знал, как сильно ненавидит Ачесон его отца не только за поддержку изоляционизма [54] во внешней политике, но и за то, что свое богатство старший Кеннеди, по мнению Ачесона, добыл нечестным путем. Ачесон считал, что с помощью этих добытых нечестным путем денег он купил для своего сына Белый дом.

А вот для президента Кеннеди Ачесон был, скорее всего, человеком, способным давать ясные ответы на срочные вопросы. В тот день Ачесон сравнил свою работу с пробиванием сквозь мешанину решений, принимаемых Interdepartmental Coordinating Group on Berlin Contingency Planning (Межведомственная координационная группа по Берлину по планированию на случай непредвиденных ситуаций), более известной как Берлинская целевая группа. Ачесон заверил собравшихся, что его цель «состоит не в том, чтобы вмешиваться в какую-либо текущую операцию, а продумывать будущие шаги».

Он сказал, что целевая группа должна понимать буквально угрозы Хрущева, произнесенные в Вене, и, таким образом, их планирование на случай непредвиденных ситуаций в Берлине из теоретической задачи превратится в практическую. Пора принимать решения, отметил он. Слишком велика цена бездействия. Хрущев все больше утверждается во мнении о слабости США, и есть опасность, что не удастся заставить убедить его в обратном. От решения берлинской проблемы зависит «престиж Соединенных Штатов и, возможно, даже существование».

Ачесон сказал, что вопрос заключается в том, есть ли у них политическая воля, чтобы принять трудные решения «независимо от мнения наших союзников». Хрущев, пояснил Ачесон, «сейчас готов сделать то, что не был готов делать раньше, исключительно потому, что считает, что Соединенные Штаты не станут использовать ядерное оружие».

Если Соединенные Штаты не захотят этого делать, продолжил Ачесон, они не смогут сопротивляться атакам русских. Ачесон без особого интереса выслушал мнения присутствующих. Ему предстояло убедить их разделить его взгляды. По его мнению, правительство Кеннеди вступало в наихудший период истории. Чем сильнее Хрущев сомневался в готовности Соединенных Штатов использовать ядерное оружие, тем сильнее советскому лидеру хотелось проверить Кеннеди, и в этом случае у президента не оставалось иного выбора, как применить ядерное оружие. «Не следует рассматривать ядерное оружие как последнее и самое мощное средство устрашения и в качестве первого шага перейти к новой политике защиты Соединенных Штатов, отказавшись от политики сдерживания», – сказал Ачесон.

Многие противники жесткой политики Ачесона в Демократической партии и высшие чиновники, собравшиеся на совещание, склонились на его сторону. Ачесон объяснил, что теперь бездействие по Берлину отзовется далеко за пределами города, подвергнув опасности интересы Соединенных Штатов в мире. Берлин имеет жизненно важное значение для сохранения Соединенными Штатами господствующих позиций, объяснил Ачесон. Вывод войск лишит нас этих позиций. Таким образом, сказал он, «нам следует действовать так, чтобы не вызвать серию поражений и не ввергнуть себя в окончательную катастрофу».

Ачесон в общих чертах обрисовал то, что собирался предложить президенту Кеннеди. Отнестись с большим вниманием к подготовке резервистов; провести летние учения не формально, как обычно, а таким образом, чтобы привести резервистов в состояние боевой готовности. Он предложил направить в Европу «подразделения армейского корпуса стратегического резерва, провести там учения, а после учений оставить часть подразделений для усиления союзнических сил на границе». Ачесон хотел, чтобы Соединенные Штаты возобновили проведение ядерных испытаний и в нарушение обещания, данного Кеннеди Хрущеву, возобновили разведывательные полеты, которые в свое время привели к взятию в плен летчиков U-2 и RB-47 и ухудшению американо-советских отношений.

Выступление Ачесона потрясло присутствующих. Ачесон предлагал не что иное, как полную военную мобилизацию, то есть переход страны на военные рельсы. В любом случае они были свидетелями исторического поворотного момента в конфронтации с Москвой по Берлину.

Ачесон продолжил в том же духе. Он предложил значительно увеличить военный бюджет и объявить в стране чрезвычайное положение, чтобы американцы прониклись важностью момента. Для этого, конечно, требовалось психологически подготовить американский народ и конгресс. Ачесон предложил программу строительства бомбоубежищ как способ побудить население к действию.

Он хотел, чтобы в состояние боевой готовности был приведен флот Стратегического командования ВВС США. Если ни одно из предложенных мероприятий не произведет впечатления на Советы, тогда, считал Ачесон, надо усилить проверку контрольно-пропускных пунктов, увеличить интенсивность движения на дорогах; «переброска военной техники будет указывать на возможное использование тактического, а затем и стратегического ядерного оружия».

Ачесон предполагал, что союзники, особенно британцы, будут против. «Было бы важно добиться согласия наших союзников, – сказал Ачесон, – но мы должны быть готовы действовать самостоятельно». Ачесон был уверен, что его друг Аденауэр поддержит его план, и это было крайне важно, поскольку наибольшей опасности подвергались войска и интересы Германии. «Мы должны быть готовы идти до конца, если немцы согласятся с нами», – сказал Ачесон.

Хотя присутствующие на заседании не знали, насколько доверительными были отношения между Ачесоном и Кеннеди, ни у кого не вызывало сомнений, что Ачесон отражал испытываемое президентом растущее чувство безотлагательности. Президент приходил в отчаяние от того, каким вялым был процесс принятия решений в Государственном департаменте, который он сравнивал с размазыванием каши по тарелке, а Пентагон зачастую тратил дни и недели на то, чтобы ответить на его вопросы. Кеннеди хотел иметь в своем распоряжении аппарат, способный в считаные минуты решать вопросы, от которых зависели жизни миллионов людей.

Ачесон дал группе всего две недели на изучение своего плана. Он сказал, что через две недели должно быть принято решение, а затем начнется реализация его предложений. Оглядев удивленные лица собравшихся, Ачесон сказал, что понимает, насколько опасным является предложенный им курс, но он не безрассудный, если американское правительство действительно подготовится к тому, чтобы применить ядерное оружие для защиты Берлина. «Если мы не готовы идти до конца, то не стоит и начинать. Если мы начнем, то отступать будет уже невозможно. Если мы не готовы рисковать, то тогда должны попытаться уменьшить пагубные последствия отказа выполнить взятые на себя обязательства».

После того как Ачесон закончил свое выступление, в комнате повисла тишина. Ачесон знал, что те, кто вершит политику в Вашингтоне, полны решимости следовать именно этим курсом и никто из высших советников Кеннеди по внешней политике не высказал мнения, идущего вразрез с предложенным им курсом. Сотрудник Государственного департамента Фой Колер, союзник Ачесона и председатель собрания, нарушил молчание, сказав, что полностью поддерживает Ачесона. Однако, добавил он, Британия против предложения Ачесона относительно демонстративной отправки войск на автостраду для того, чтобы помешать коммунистам ограничить доступ в Берлин; Макмиллан утверждал, что Советы их «уничтожат».

Пол Нитце добавил, что сэр Эвелин Шакбург, глава британского отдела стратегического планирования по Берлину и Германии, сказал, что «важно до смерти не испугать народ нашим развертыванием сил».

Если союзники по НАТО против действий по защите Берлина, ответил Ачесон, Соединенные Штаты должны знать об этом. «Нам следует действовать, не спрашивая их, если они боятся, что мы скажем русским: «Фу!» Мы шикнем на них и посмотрим, как далеко они убегут».

«Нам не следует загонять Хрущева в угол», – высказал свое мнение посол Томпсон, противник Ачесона, прилетевший из Москвы на это совещание. Русские не должны знать, что США обособились от союзников, «наверное, лучше сначала договориться с британскими лидерами, а потом уже говорить «Фу!».