Кровавый рыцарь - Грегори Киз

Очевидно, тетя переселила ее сюда, потому что здесь ей можно не опасаться очередного покушения. Тут, наверное, нет потайных ходов, по которым в комнату может проникнуть смерть.

Остра лежала на диване, стоящем неподалеку, повернув голову и приоткрыв рот, и ее дыхание удивительным образом успокаивало Энни. Кое-где мерцали свечи, а в очаге догорал огонь.

Энни с удивлением заметила, что в комнате очень много кроватей и диванов. Немного подумав, она решила, что, пожалуй, не хочет знать, как Элионор развлекается в комнате без окон.

– Как ты себя чувствуешь, птичка моя? – спросил едва слышный голос.

Энни подпрыгнула от неожиданности, повернула голову и села на кровати. Неподалеку на табуретке расположилась Элионор и рассматривала карты, лежащие на маленьком столике пред ней.

– Рука болит, – пожаловалась Энни.

Рука действительно болела, пульсировала в такт биению ее сердца, несмотря на тугую повязку.

– Я попрошу Эльсиена ее осмотреть, чуть позже. Он заверил меня, что, когда рана заживет, ты вообще забудешь о ней. В отличие от ужасного шрама на ноге. Как ты его получила?

– Стрела. В Данмроге, – ответила Энни.

– Да, приключений на твою долю выпало немало, верно?

Энни слабо рассмеялась.

– Достаточно, чтобы понять: приключения – это выдумка.

Элионор загадочно улыбнулась и взяла новую карту.

– Конечно нет, голубушка. Так же, как существуют стихи, эпосы и трагедии. Просто в жизни их не бывает. В жизни бывают ужас, трудности и секс. Только когда кто-то начинает все это пересказывать, получается приключение.

– Именно это я и хотела сказать, – согласилась Энни. – Не думаю, что я когда-нибудь смогу читать подобные россказни.

– Может быть, – ответила Элионор. – Но как бы ни распорядилась судьба завтра, сомневаюсь, что у тебя в ближайшее время будет такая возможность. Я лишь надеюсь, дорогая, что в конце концов твоя жизнь станет скучной и тебе захочется вернуться к этим историям.

– Да, я тоже на это надеюсь, тетя Элионор, – улыбнувшись, проговорила Энни. – Итак, расскажи мне, что еще ужасного произошло, пока я спала?

– Ужасного? Нет. Твой юный рыцарь имел несколько вопросов к твоему юному фехтовальщику касательно его дуэльного костюма.

– Думаю, Казио был в соседней комнате с Острой, – пробормотала Энни, тревожно покосившись на подругу, но та продолжала дышать ровно.

– Я тоже так думаю, – согласилась Элионор. – Это тебя беспокоит?

Энни склонила голову набок и задумалась на мгновение.

– Нисколько, – ответила она. – Остра может им располагать.

– Правда? – проговорила Элионор, и в ее голосе прозвучала странная интонация. – Как щедро с твоей стороны.

Энни наградила тетушку взглядом, надеясь, что он положит конец этому разговору, потому что на деле такой поворот событий ее совсем не обрадовал. То, что Остра и Казио были обнажены и почти наверняка занимались этим за стеной ее комнаты, казалось ей… ну, скажем, неуважительным.

С другой стороны, Казио очень кстати оказался рядом. Снова. Да и вообще, ей было приятно думать, что есть человек, готовый броситься на ее защиту обнаженным, в особенности когда его сердце занято мыслями о другой. Она недооценила Казио, когда они впервые встретились; решила, что он хвастун, забияка и неисправимый бабник, готовый кокетничать направо и налево. Последнее оказалось правдой, и Энни беспокоилась за Остру, ведь Казио наверняка не отличается постоянством.

Но он был для них таким надежным защитником, и она начала думать, что он не так уж легкомысленно относится к сердечным вопросам, как она полагала. Если бы она поняла это когда они только встретились…

Неожиданно Энни заметила, что Элионор изучающе смотрит на нее, забыв о своих картах. Тетя улыбнулась шире.

– Что? – спросила Энни.

– Ничего, милая. – Элионор снова взглянула на карты. – В любом случае, Остра очень расстроена. Она просидела всю ночь, охраняя тебя, и согласилась лечь, только когда я пришла. Сэр Нейл стоит за дверью.

– Ты мне расскажешь, что произошло между ним и Фастией? – спросила Энни.

Элионор едва заметно покачала головой.

– Ничего особенного. Ничего плохого и гораздо меньше, чем оба заслужили. Давай остановимся на этом, ладно? Так всем будет лучше.

– Я ее видела, – сказала Энни.

– Кого видела?

– Фастию. Во сне. Она предупредила меня об убийце.

– Неудивительно, – без следа сомнений проговорила Элионор. – Она всегда тебя любила.

– Я знаю. Мне очень жаль, что я так отвратительно себя с ней вела, когда мы виделись в последний раз.

– Единственный способ избежать подобных сожалений – это всегда быть со всеми милой, – сказала Элионор. – Представить себе не могу, какой ужасной стала бы моя жизнь, если бы я следовала этому правилу.

– Но ты всегда мила со всеми, тетя Элионор.

– Фи! – фыркнула она, и вдруг ее глаза широко раскрылись. – О, посмотри-ка на это! Карты предрекают хорошие новости.

Энни услышала топот ног в коридоре, и волоски на ее руках встали дыбом.

– В каком смысле?

– К нам приедет любимый родственник и привезет подарки.

Кто-то постучал в дверь.

– Мы готовы принять посетителя? – спросила Элионор.

– Кто это? – с сомнением в голосе спросила Энни.

Элионор рассмеялась и погрозила ей пальцем.

– Боюсь, карты не смогут нам этого сказать, – сообщила она.

Энни плотнее запахнула полы халата.

– Войдите, – крикнула она.

Дверь скрипнула, и на пороге остановился высокий мужчина Энни понадобилось несколько мгновений, чтобы его узнать.

– Кузен Артвейр! – вскрикнула она.

– Здравствуй, маленькая Заноза-в-Седле, – ответил Артвейр, шагнул к кровати и склонился, чтобы поцеловать ей руку.

Его серые глаза были, как и всегда, суровыми, но Энни не сомневалась, что он рад ее видеть.

Ее уже давно никто не называл Занозой-в-Седле, и она вспомнила, что именно Артвейр придумал это прозвище. Он нашел ее в конюшне, где она пряталась за сваленными в кучу седлами, когда ей было восемь. Энни уже не помнила, от чего пряталась тогда, но не забыла, как он поднял ее, подхватив своими сильными руками…

Она взглянула на него внимательнее и вскрикнула.

У Артвейра была только одна рука. А вместо правой – забинтованный обрубок.

– Что случилось с твоей… О, Артвейр, мне так жаль. Он поднял культю, посмотрел на нее и пожал плечами.

– Не стоит. Такова жизнь воина. Мне еще повезло, что я лишился только руки. Как я могу жаловаться, когда у меня еще осталась другая и глаза, чтобы видеть тебя? Многие из моих людей лишились всего.

– Я… я даже не знаю, с чего начать, – сказала Энни. – Столько всего случилось…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});