Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

По лицу Мелиссы перестала течь кровь, но шрамы на лбу и щеках наверняка останутся надолго, если не навсегда. У Рекса все еще дрожали руки, и он дергался от неожиданных звуков. Шагал он осторожно, поскольку почти ничего не видел — посеял очки где-то в пустыне. Джессика ни слова не произнесла после смерти Анатеи. Она не выпускала руку Джонатана, прижавшись к нему. Ее изрядно вымотала схватка и все увиденное.

Только Десс по-прежнему была самой собой.

— С Мадлен все в порядке? — спросила она, пока они шли к машине Джонатана.

Мелисса запрокинула голову назад и кивнула.

— Она пережила ночь. Но знает о случившемся. Они скоро найдут ее.

— У тебя большие неприятности, — сказала Десс.

— Это ты у нас молчала как партизан.

— Это ты у нас распускаешь руки!

Джонатан загасил их ссору и прижал Джессику к себе. Хорошо, что она придерживала его по пути к машине. Ему нужно было ее прикосновение, особенно здесь, на соляных равнинах, самом плоском участке Флатландии.

36

9:11

ОБРАЗЕЦ БЛАГОРАЗУМИЯ

Зрение то приходило, то исчезало, отчетливые детали блекли и сливались в расплывшееся пятно, затем снова возвращались. На пути в больницу утренний свет был невыносимо ярким, и отраженные металлом солнечные лучи бросали на лицо полосы.

Стены клиники были испятнаны Фокусом, но не знаками полуночи. Теперь Рекс видел нечто новое: следы рук дневных, впечатления, оставленные их разумами, когда они решили свои проблемы, проделав трюк с числами, сплавами и умными механизмами.

Все утро он не мог догадаться, чем были эти видения: следами жертв.

Сто тысяч лет темняки преследовали людей, учились их отслеживать, считывать следы. Когда последние хищники осмелились начать на них охоту, они уже знали людей лучше, чем других живых тварей, лучше, чем полуслепые двуногие знали самих себя. Теперь Рекс видел эти знаки, ощущал проявление всего, чего так жаждали темняки. И всего, чего они боялись.

Над головой рявкнул интерком: опять какой-то срочный вызов. Рекс вздрогнул. Здесь повсюду машины — яркие флуоресцентные лампы, тонометры, весы, тысячи умных инструментов. Рексу так хотелось кинуться к двери, выбежать в какое-нибудь открытое поле, прочь от этих непреодолимых примеров человеческой изобретательности. От них у него тряслись руки, страх крепко стискивал плечи.

Но ему нужно было повидать Мелиссу и показать, во что он превратился.

Он посмотрел на номер палаты, мимо которой проходил, и на какой-то миг мир снова расплылся.

Он не захватил запасные очки: похоже, они ему больше не нужны, Фокус прилип ко всему. Но бывали моменты, когда его зрение вновь ухудшалось. Все-таки полностью они его не изменили. Он все еще человек, все еще Рекс Грин — следопыт, а не чудовище.

Сбоку вспыхнул рентгеновский аппарат, и фиолетовая вспышка достигла его глаз даже сквозь стены больницы. Рекс снова вздрогнул и зашипел сквозь зубы.

Нужно найти Мелиссу и поделиться с ней этим. Ему требовалось ее прикосновение, чтобы снова почувствовать себя человеком.

За очередным поворотом оказался коридор, и код из цифр и букв наконец-то обрел смысл. Рекс надеялся, что не теряет способность читать человеческие символы. Возможно, дело просто в переутомлении после трехчасового ожидания в отделении «скорой помощи» прошлой ночью. Только потом врачи согласились принять Мелиссу в больницу и отпустили его домой, поверив в историю, будто она попала в аварию, потеряла документы, ей восемнадцать, а родителей поблизости нет.

Пока он шел по коридору, его взгляд привлекло что-то резкое впереди. Силуэт просто светился Фокусом.

Пожилая женщина выходила из комнаты Мелиссы.

Рекс резко остановился. Метки глубоко врезались в ее черты, в каждую морщину на лице.

Она смотрела на него так, будто бы узнала, и улыбка заиграла на ее бледном старческом лице.

— Рекс! Мальчик мой… — Она протянула руку в перчатке, и он отпрянул.

Что еще за шутки? Женщина покачала головой.

— Бедняжка Рекс. Ну конечно, ты все еще перепуган. Прошлой ночью ты был на волосок от гибели. Так же как и все, что я когда-либо видела. А я повидала многое.

— Вы кто?

— Я… крестная Мелиссы. Мадлен.

Рекс покачал головой. Никакой крестной он не помнил. Но память сегодня работала плохо. Он всю ночь метался по кровати, пытаясь распутать клубок в голове: все, что он узнал от Мелиссы, когда они обнялись на соляных равнинах. И позже, когда они прикоснулись друг к другу в покое «скорой помощи», обмениваясь болью и перебрасывая ее друг другу, как дети — горячую картошку…

Но утром у него едва было время поразмыслить над собственными переменами, не говоря уже о том, чем с ним поделилась Мелисса. Эта женщина, Мадлен, была как-то связана с вычислениями Десс и с потерянным поколением полуночников — вот и все, что он помнил.

— Я подумала, что могу ее навестить, — говорила женщина. — Видишь ли, у меня, наверное, осталось немного времени. Мне всегда хотелось узнать Мелиссу поближе. — Она покачала головой. — Но я сама виновата в том, что так долго оттягивала.

Рентген снова вспыхнул, и Рекс развернулся волчком в его сторону, по телу пробежала волна.

Женщина не заметила этой животной реакции — или притворилась, что не заметила, и тихо повторила:

— Я сама во всем виновата. Я так боялась того, что натворила.

Мальчик снова уставился на нее, и к нему вернулась часть прежнего видения. Рекс понял, что ее Фокус ему знаком больше всего, и это знак полуночи.

— Вы одна из нас, — произнес он.

— Да, Рекс. Но Мелисса сама тебе все расскажет. Мы ведь виделись, чтобы узнать друг друга получше. Она ждет тебя.

Женщина проскользнула мимо него, и, когда она торопливо уходила по коридору, Рекс увидел, что перчатка у нее только на одной руке.

Он развернулся и бросился в палату Мелиссы.

Ее глаза были закрыты, и лицо казалось очень бледным в жужжащем флуоресцентном свете. Раны — две на лбу и одна через всю щеку — были зашиты крест-накрест розовой нитью, стягивавшей кожу. Швы наложили чем-то синтетическим: Рекс чувствовал его ужасную умную новизну.

И у нее был тот же Фокус, что и у женщины в коридоре.

— Мелисса? — негромко позвал он.

Ему не давал покоя вопрос о том, что сделала с ней во сне женщина.

Мелисса открыла глаза и улыбнулась.

— Неплохо выглядишь, Рекс. И прическа ничего…

Он вздохнул устало и с облегчением. Старая добрая Мелисса.

На другой койке в палате никого не было, и он присел на нее, потирая ладонью свой почти лысый череп. Утром он прошелся по голове машинкой, убрав все обгоревшие пучки и оставив ежик длиной в полдюйма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});