Аттракцион с полтергейстом - Маргарита Малинина

Он ждал от нас подтверждения, но не дождался. Честно говоря, мне история в этот момент перестала нравиться, я чувствовала, что знаю, что сейчас услышу, и напряглась. Так что я не могла праздными репликами реагировать на его вопросы. — Короче, мы поругались. Я велел ей стирать все эти фото и видео, что она сделала. Она ведь заставила Веру показать ей свою каморку! Сняла там все! И платье вблизи, и смесь светящуюся. Ее лицо терла пальцами! Имею же я право ее заставить это удалить! Но нет! Она говорит, мол, я статью из этого сделаю. Все кругом недавно стали говорить о вашем отеле и призраке. Я, мол, должна людям правду сказать! Да ни хрена ее правда не заботила, понимаете? — Михаил от злости сплюнул, а потом нервным жестом провел по густым светлым волосам. — Мы столько вложили с Веркой сил, чтобы сарафанное радио сработало наконец, весь этот ажиотаж вокруг отеля — это наша работа! Много месяцев, не покладая рук! Отзывы в интернете, и с этим кренделем пришлось работать, как его… Шутов. Терпеть его не могу, но приходилось терпеть! — Я опять же не стала ему пенять на речевые повторы, тем более было понятно, что он имел в виду. — И ей я позвонил по дружбе, да, она сунула купюру, я не отрицаю, но не было такого уговора, я по доброте душевной, поняли? А она решила все дело мое угробить! — И Миша стукнул кулаком по стене.

Мы переглядывались все это время.

— И ты убил ее? — тихо спросила я. Пора ставить точку в этой истории.

— Нет! — неожиданно ответил он. Ну вот, я-то думала, он готов к полноценному признанию. — Я не убивал, клянусь! Я только камеру отобрал, и все! Мне нужно было удалить эти фотки! Ну то есть… Я понял потом, что можно восстанавливать удаленное, поэтому я просто карту памяти изъял и выбросил. Слил в унитаз. — Кивок на дверь в свою уборную. — Все.

— А каким образом ты отобрал у нее фотоаппарат? Я думаю, она за него боролась.

— Боролась — да, но я же сильнее, я же мужик в конце концов! — прозвучало это с гордостью, Миша быстро понял, что это неуместно, и пригорюнился.

— Мужик, — эхом отозвался Евгений и посмотрел на меня, будто бы спрашивая разрешения на некие действия.

Я хмуро покачала головой. Нам нужен подозреваемый в здравом уме и не с переломанными пальцами. Ему еще признательные показания писать.

— Хорошо, ты отобрал фотоаппарат, что было дальше? Фотик-то при ней остался.

— Я толкнул ее в потасовке, она упала, выронила камеру, я и взял. Достал карту и бросил обратно.

— А она не кинулась вдогонку?

— Н-нет, — как-то неуверенно зазвучал он.

— О чем ты умалчиваешь, Миша?

— Ни о чем!

— Ну все! — не выдержал Женька и снова припечатал его к стенке.

— Я щас охрану позову!

— Здесь я охранник, ясно тебе?

М-да, за все эти дни я что-то охрану не видела.

— Хорошо, хорошо, пусти, я все скажу! Она лежала. Без сознания. — Я схватилась за лицо, и он быстро добавил: — Нет, она была жива! Ну то есть… я думаю.

— Ты думаешь?!

— Как можно не понять? — удивился Павел, будучи врачом.

— Слушай, ну ты вскрываешь людей каждый день или учился этому или я не знаю… А я нет! Я приложил палец к пульсу на шее. Как в фильмах делают. Клянусь, там билось!

— Клянется он, — пробормотал Женька, глядя в потолок.

— Да, клянусь! — ответил он Евгению уже громче и увереннее. — Она была жива! Я что, приводить ее в сознание должен? Во-первых, вы верно заметили, она бы бросилась в погоню. Во-вторых, я был зол на нее! Я думал, что проучил ее! И я вернулся к Верке и сказал, что все уладил. Я не сказал как. Она не спросила. Она, видимо, решила, что я по-дружески договорился с ней, чтобы она не светила нигде эти снимки и не рассказывала. И Верка, как я понял, продолжила гулять по подвалу под видом призрака.

— Зачем?

— Я спросил ее потом, когда выяснилось, что вы все призрака видели уже после экскурсии. Она сказала, что ей Шутов велел. У него, видите ли, в этот раз очень-очень серьезные гости, — выделил он другим тоном, — и он слышал, что они хотят спуститься снова в подвал. Он намекнул им в конце экскурсии на вторую дверь в подвал, которую при желании можно легко открыть. А то они все, дураки, разбежались, видите ли, вдруг ему по шапке прилетит, что он деньги с них гребет лопатой, а призрака вблизи не показал? Я говорю, Вер, это опасно так много ходить в этом образе и приближаться тем более. Сбежали и сбежали, это их проблемы! Ну почему она постоянно его слушается?! — в голосе зазвучала ревность.

— Может, она имеет свой процент? — предположил Женька, но таким тоном, словно был уверен в своих словах.

— Да нет же, мы из любви к искусству это делаем! Она актрисой хочет стать, ей это как тренировка, понимаете? Она даже платье свистнула из театра, когда мы этот план придумывали. Вера только начинала здесь работать, дядя Веня никого сразу не берет на полную ставку, и она совмещала. И вот она мне рассказала, что для отмененного спектакля у них платье лежит пылится. Как только дядя Веня предложил ей тут работать целый день, она тут же уволилась и платье сперла. Но здесь она на сдельном окладе. Больше гостей — больше номеров убрала — больше зарплата. Так что ей это тоже выгодно.

— Ага, а мне она сказала, что в театральный хочет поступить, а это очень дорого.

Михаил задумался.

— Бедная девочка, — вдруг сказал он и плюхнулся на диван. У него будто подкосились ноги. Хорошо, что сиденье оказалось прямо под ним, а то бы угодил на пол. — Мне нужно было ей правду сказать. Тогда бы она не вернулась в подвал и не стала бы опять ходить призраком.

А я вспомнила полный надежды и боли взгляд, которым горничная одаривала Михаила вчера, а он делал вид, что не замечает, и строго спросила:

— Почему ты ничего не сказал, когда Веру забирали?

— Ее помурыжат и отпустят, она ничего не сделала! А я толкнул!

— Толкнул и убил, — поспешно резюмировал Женька и велел мне: — Звони Титову.

— Нет, не убил!

— Погодите все, я думаю! — закричала я. Слишком много информации сразу. Где-то притаилась нужная, но я не могу до нее добраться, а они галдят и мешают сосредоточиться. Наконец я спросила: — Где конкретно произошла ваша стычка? В кладовке?

— Да нет же, в коридоре внизу!

— А как ее труп угодил в кладовку? Ты оттаскивал тело?

— Да не было никакого трупа, говорю вам!