Дикая степь - Лев Пучков

— Так… Сколько с меня за ужин? — опять нахмурила бровки Саглара, отодвигая на треть съеденный десерт.

— Голубушка! — встрял было Шепелев.

— Три тысячи долларов, — невозмутимо сообщил Кириллов.

— ???!!!

— Вам не надо никого убивать. Предавать Родину. Заниматься непосильным трудом. Извините — проституировать Перестулать через себя, ломая свою гордыню… В общем, ничего этого не надо. Дело очень легкое и не требует никаких затрат с вашей стороны — ни моральных, ни физических. За это дело мы даем вам три тысячи долларов. Прямо сейчас. Не понравится — откажетесь, никто не неволит. Но расписку — обязательно. Иначе мы просто не сможем раскрыть вам суть дела.

— Вы меня интригуете… — Саглара внимательно просмотрела бланк расписки, ненадолго задумалась, затем поставила красивую “министерскую” подпись и, вновь придвинув к себе дважды отвергнутый десерт, милостиво взмахнула пушистыми ресницами: — Ну, рассказывайте…

А тут, в общем, и рассказывать нечего. Вот у вас, голубушка, есть друг — некий господин Бакланов.

— Бакланов — мое личное дело! И не следует вмешивать это в наши производственные сферы! — последовало торопливое заявление.

Да нет, голубушка, Бакланов вашим личным делом стал от силы три дня как. А до этого момента он тридцать пять лет ходил сам по себе. Из этих тридцати пяти лет двенадцать господин Бакланов таковым (господином) не являлся, а был просто товарищем и всецело принадлежал некой структуре, что прилежно служила интересам Родины и служит по сей день. Что за структура? Да не суть важно — дело в другом.

А сейчас вопрос встал так, что господин Бакланов попал в сферу интересов, скажем так, не очень хороших товарищей, которым убить человека — раз плюнуть. И в принципе, черт бы с ним — попал так попал… Но беда в том, что данный господин мнит себя этаким залихватским суперменом, якобы полностью независимым буквально от всего, и полагает, бедолага, что может справиться с любыми проблемами сам. Без чьей-либо помощи.

— А это не так?

Да, голубушка, — это далеко не так. Товарищи не те, в сферу интересов которых господин Бакланов угодил. А Родина по-прежнему имеет на господина некие виды и очень обеспокоена как просто его личной беспечностью, так и сложившейся ситуацией в целом. Вот, собственно, и вся тайна, за которой неразглашение вы только что расписались.

— И все?

— Все. Вы ожидали чего-то большего?

— Нет, я вообще ничего такого… и что я теперь должна сделать?

— Передать вот это господину Бакланову. — Кириллов извлек из кейса “заряженный” амулет и передал его Сагларе. — И желательно предпринять некие хитрые женские уловки, чтобы данный господин носил амулет постоянно. Ну, вы понимаете, о чем я, — если сообщить в подходящий момент, что оберег хранил вас всю жизнь, а теперь вы стали частичкой его жизни…

— Это понятно. — Саглара повертела оберег, взвесила его в руке и надолго задумалась. — Так… И что здесь?

— Здесь радиомаячок, — признался Кириллов. — Что еще можно засунуть в такой маленький амулет?

— Это как-то ему повредит?

— Ему? Бакланову, в смысле? Нет, как раз это ему не повредит. Мы в любое время будем знать, где он находится, и сможем контролировать развитие событий. И это, вполне возможно, в самом ближайшем будущем спасет ему жизнь. И не думайте, что я преувеличиваю. Ситуация складывается гораздо серьезнее, чем нам хотелось бы…

— Значит, вы беспокоитесь исключительно о безопасности этого человека. — Саглара лукаво улыбнулась. — В таком случае что вам мешает встретиться с ним и вручить этот маячок лично?

— Это категорически противопоказано. Он просто…эм-м… в грубой форме откажется от нашей помощи, и… И, вполне возможно, постарается форсировать события. А вы, наверно, знаете — когда человек торопится, он неизбежно допускает ошибки. В том числе и летального свойства. Я понятно излагаю?

— Чем же он таким занимается? — не на шутку заинтересовалась Саглара. — Он что — шпион?

— А вот это уже не наша тайна. — Кириллов сделал страшные глаза и зачем-то потыкал большим пальцем вверх, очевидно, намекая, что тайна родом оттуда. — И мой вам совет: если хотите еще немного пожить, не задавайте господину Бакланову никаких вопросов подобного плана. И ни в коем случае не показывайте, что вы осведомлены более, чем подобает праздной даме.

— Вот даже как?! — Красивые бровки праздной дамы, выражая крайнюю степень удивления, сломались буквой Г. — Вы… вы шутите?

— Ничуть. — Кириллов достал из кейса конверт с деньгами и положил его рядом с десертом. — Итак?

– “Итак”! Наговорили черт знает что, а потом — “итак”! — передразнила Саглара. — В принципе, я согласна… со всем, кроме условий оплаты.

— Если вас не устраивает сумма, мы готовы… — вмешался было Шепелев.

— Мне не нужны ваши деньги, — ровным тоном произнесла Саглара, отодвигая от себя конверт. — Точнее, не то чтобы совсем не нужны, но… У меня есть другое предложение.

— Мы вас слушаем, — несколько напрягся Шепелев. — Что вы хотите?

— Если я правильно поняла, вы не совсем те, за кого себя выдаете, — предположила Саглара. — В таком случае я могу вам пригодиться не только как разовый исполнитель.

— Очень возможно, что мы вновь вынуждены будем воспользоваться вашими услугами, — поощрительно кивнул Шепелев. — Плату за каждую новую услугу мы рассмотрим дополнительно…

— Что вы все о деньгах! — недовольно сморщила носик дама. — Деньги я сама заработаю! Рыба мне не нужна — дайте мне удочку!

Кириллов с Шепелевым недоуменно переглянулись и синхронно пожали плечами: спонтанная девичья метафора в рамки беседы как-то не вписывалась.

— Я имею высшее образование, молода, здорова, неглупа, привлекательна… — Саглара опять кокетливо поправила челку и, не найдя возражений по первой части представления, продолжила: — В совершенстве владею английским. Разбираюсь в компьютерах не просто как опытный пользователь, а на уровне средней руки программиста. Обладаю исключительной работоспособностью, не теряюсь в экстремальных ситуациях…

— Как интересно! — сообразил наконец Тимофей Христофорович. — Но мне кажется, вы несколько превратно представляете себе…

— Ничего я не представляю! — воскликнула Саглара. — Я просто… Я почему-то думаю, что это мой шанс.

— А Бакланов — не шанс? — ернически подкузьмил Кириллов.

— Бакланов? Бакланов — нет, — покачала головой Саглара и печально пошутила: — Я его в первый же вечер раскусила. Такие живыми не сдаются!

— Так что же вы хотите?

— Однокомнатную квартиру в Москве. Не обязательнов пределах Садового кольца — можно и на окраине. И какую-нибудь незначительную должность в Администрации Президента. В общем, я хочу работать у вас.

— !!?!??

— Я не шучу. Мне бы хоть на самой нижней ступеньке закрепиться — дальше я сама.

— Да уж… Это… Это несколько неожиданно, — растерялся Шепелев. — Вот так, сразу, — и вдруг…

— Ваше предложение для меня не менее неожиданно, — парировала Саглара. — Так что вы скажете?

— Думаю, нам с коллегой нужно посовещаться и кое с кем выйти на связь… — начал было Шепелев, но напоролся На взгляд Кириллова. И во взгляде этом легко читалось: обещай все, что просит, — лишь бы согласилась. Потом разберемся с этими обещаниями и решим, стоит ли их выполнять. И деньги сэкономим… — Впрочем, коллега, похоже, не против. И связываться “кое с кем” не обязательно. Верно?

— Верно. — Кириллов аккуратно вычеркнул в договоре сумму “3000 у. е.”, разборчиво приписал: “Гарантии зачисления в штат Администрации Президента РФ и передачи в собственность однокомнатной квартиры общей площадью не менее 40 кв. м. в пределах г. Москва” — и, поставив под исправлением автограф, сунул листок шефу: подпиши.

— С удовольствием. — Шепелев размашисто черкнул две подписи в положенных местах, передвинул лист к Сагларе и припечатал сверху своей визитной карточкой. — Прошу! Вот по этим номерам мобильных — звоните в любое время.

— Если бы я хоть на секунду усомнилась в том, что вы порядочные люди, я бы с вами даже разговаривать не стала, — торжественно заявила Саглара, подписывая договори надевая оберег на свою изящную шейку. — И будьте уверены — я из той породы женщин, которые умеют быть благодарными…

* * *

В условленном месте подобрали двоих, коих посылали для передачи беглецам коней и припаса.

Служивые — парни неробкого десятка — отчего-то смотрели уныло и даже как-то виновато. То было странно: коней и припаса при них не наблюдалось — значит, передали, как и сказывали.

— Никак трубку разломали? — грозно вскинул бровь Ушаков. — Иль кто разбой учинил?

— Никак нет, ваше-ство! — Старший достал из-за пазухи футляр^ показал графу. — Все передали, как сказывали, трубка в целости.