Авантюры открытого моря - Николай Черкашин

— Вот и скажи после этого, что любовь не картошка! — заключил свой рассказ Владислав. — Да, вот еще что! В лагере мой несостоявшийся отец вел подробнейший дневник. Блокнот с записями хранил вот в этой манерке, которую всегда носил на поясе.

Владислав снял с гвоздя необычного вида алюминиевую флягу. То была манерка польского солдата, выштампованная в форме удлиненного апельсина с тремя рельефными «дольками». В ее широкое горло и в самом деле было очень удобно просовывать свернутый в трубку блокнот.

— С этой флягой на боку он и выбрался из могилы, а потом, в Гродно, подробно описал все обстоятельства расстрела. Он так и передал свой блокнот маман прямо в манерке. На память. «Умру, — говорил, — все равно пропадет».

Я пробовал переводить со словарем. Но, увы, дело не пошло. Отец, как истинный коммунист, считал, что польский язык отмирает, что все языки сольются со временем в единый интерязык, и потому не велел забивать мне голову «всякой дурью». Но маман над дневником рыдала. И в очередную свою поездку в Польшу она блокнот захватила с собой и передала его Ярошевичу. Тот, правда, уже не был премьером, но мог предать «катынский дневник» довольно широкой огласке, на что маман по неистребимой своей наивности надеялась. Однако Ярошевичу не было никакого резона портить свои отношения с «партайгеноссами» из Москвы, и дневник, если не сжег, то припрятал у себя. Может быть, как компромат на кого-то из своих. Во всяком случае у нас осталась только эта манерка.

Хитро улыбаясь, Владислав наполнил ее какой-то настойкой и вручил мне.

— Презент от стартовиков космодрома. Выпьешь дома. Сам настаивал. На саксауловых почках.

Я пообещал вернуть ему семейную реликвию в Москве. Но Подгурский так ни разу в столице и не объявился. И не вспомнил бы я о своем ненаписанном романе о космонавтах, если бы не это сообщение в газете: «Медленный ход расследования убийства Ярошевича, а также отказ полиции подтвердить или опровергнуть хотя бы самые фантастические из всех догадок, публикуемых в прессе, породили в Варшаве огромное множество слухов.

Особые толки вызывает необычная картина преступления. Власти утверждают, что грабители, кто бы это ни был, не тронули ценной коллекции монет и произведений искусства, находившихся в доме. И хотя очевидно, что воры тщательно обыскали каждую комнату в доме, основной предмет кражи находился в хозяйском сейфе».

Одна из популярных версий состояла в том, что воры взяли из сейфа секретные документы, которые можно использовать для шантажа членов Солидарности, находящихся в руководстве страны.

«Мы уверены, — заявил прокурор, — что документы из сейфа, связанные с прошлым либо господина Ярошевича, либо госпожи Сольской, играют в этом деле важную роль».

Что бы там ни хранилось в сейфе бывшего премьера, но «катынский дневник» Крыжановского там должен был лежать. Пока что от него осталась только внешняя — алюминиевая — оболочка: старая солдатская манерка. Вот она: у самой горловины выбито название города, где ее сделали, — «Мышкув» и дата — «1939 год».

Петра Ярошевича убили 1 сентября — в годовщину начала той войны, про которую нам так долго твердили, что она — чужая война, война «германского фашизма» и «польского милитаризма». Но то было началом нашей — самой большой и самой кровопролитной войны.

«Святая Анна» перед последним выходом. Санкт-Петербург. 1912 год

Группа офицеров экспедиционного парохода «Вайгач».

(В центре первого ряда) — Капитан 2-го ранга Александр Колчак. За ним (второй справа) лейтенант Георгий Брусилов. Гавр. 1909 год

Лейтенант Алексей Жохов. Вечная мерзлота сохранила его черты. Снимок сделан во время перезахоронения в 1996 году. Мыс Могильный

Штурман «Святой Анны» Валериан Альбанов

Лейтенант Георгий Брусилов. Спустя три года он поведет сквозь льды шхуну «Святая Анна». 1909 год

 Полярный трофей

Ереминия Жданко — первая в мире женщина, совершившая высокоширотное плавание

Елена Фомина — продолжила дело Ереминии Жданко в конце XX века. Санкт-Петербург. 1998 год

Схема плавания и дрейфа «Святой Анны». Пунктиром показан предполагаемый путь шхуны после ее исчезновения

«Дом капитана Татаринова» — так окрестили псковские краеведы этот дом на берегу реки Великой

Памятник литературным героям романа «Два капитана» в Пскове

Шхуна, вмерзшая в арктические льды. Увы — не «Святая Анна». Этот корабль построили для киносъемок, а потом оставили на произвол судьбы и льдов. 1999 год

Начальник экспедиции на «Геркулесе» геолог Владимир Русанов

 Председатель правления мурманской ассоциации капитанов дальнего плавания Леонид Селиверстов (справа) и писатель Николай Черкашин у карты Арктики. «Святая Анна» сгинула в этом районе…

«Геркулес» никак не оправдывал свое могучее имя. Он не был приспособлен к ледовым походам

 Капитан «Геркулеса» Александр Кучин — молод и отважен

Ауслуг — норвежская невеста Александра Кучина — так и не дождалась своего суженого из морей…

 «Сторожевой» выходит в море…

 Капитан 3-го ранга Валерий Саблин. «А он, мятежный, просит бури…» Северная Атлантика. 1975 год

Братья Саблины: Валерий (в центре), Борис {слева), Николай {справа). Горький. 1974 год

Курсант Валерий Саблин. Высшее военно-морское училище им. М. Фрунзе. 1956 год

 На практике в Североморске

Лейтенант Саблин. Первый корабль — эсминец «Ожесточенный».

1960 год

 Он всегда греб против течения… Валерий Саблин {слева)

Полярная сова сослепу попала в руки морякам. (в центре) — Лейтенант Валерий Саблин

 С сыном Мишей. Сыном гордился…

 Бывший матрос Максименко. Невольный хроникер мятежа

Экипаж «Сторожевого». Здесь все — и кто поддержал Саблина, и кто был против. Балтийск. 1975 год

Накануне «Сторожевой» вернулся с Кубы. Встречали после дальнего похода с традиционным поросенком. Командир корабля А. Потульный и замполит В. Саблин — (справа от вручающих дар). — Балтийск. 1975 год

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});