Иоанн IV Грозный - Благовещенский Глеб

Послы отвечали, что такие речи им очень прискорбны и что они не могут передать цесаревых речей никому другому, кроме самого великого государя; если торговые люди назывались посланниками и гонцами, то цесарь велит их за то казнить, а они, послы, ближние люди у цесаря и приехали за тем, чтоб подтвердить прежний союз, уговориться и о литовском деле, и о всяком христианском прибытке. Максимилиан прежде писал, что ему нельзя вступить в переговоры с московским государем за великими недосугами; Иоанн, узнавши об ответе Кобенцеля и Принца, послал им такую грамоту: „Вы бы о том не поскорбели, что мы вам теперь очей своих вскоре видеть не велели, потому что у нас много дела, были мы в отъезде; а как приедем в Можайск, то сейчас же велим вам быть у нас".

Содержанием посольских речей были два требования, чтоб Иоанн содействовал избранию эрцгерцога Эрнеста в короли польские и великие князья литовские и чтоб оставил в покое Ливонию".

Однако итог этих дипломатических интриг завершился вполне неожиданно для каждой из сторон: престол занял Стефан Баторий, седмиградский воевода, отличавшийся куда большей расторопностью и предприимчивостью, нежели Максимилиан. Баторий, хищник по натуре, изначально не был склонен идти навстречу Иоанну Грозному. Тот понял, что теперь он вынужден сражаться за Ливонию до конца, поскольку в противном случае о Балтийском регионе будет уместнее всего забыть. Удалось ли Иоанну Грозному забыть или нет – можно лишь гадать, но несомненно одно: с приходом к власти Стефана Батория военная удача почти полностью оставила русского государя. Мы не станем подробно останавливаться на всех сражениях данного, катастрофического для Руси, этапа Ливонской войны (их детальный анализ, осуществленный Н. Костомаровым, приводится в разделе Приложения). Пожалуй, будет вполне достаточно ограничиться кратким резюме, принадлежащим перу С. Платонова.

Стефан Баторий

В частности, он утверждает, что "…с появлением Батория картина войны изменилась. Литва из обороны перешла в наступление. Баторий взял у Грозного Полоцк (1579), затем Великие Луки (1580) и, внеся войну в пределы Московского государства, осадил Псков (1581). Грозный был побежден не потому только, что Баторий имел воинский талант и хорошее войско, но и потому еще, что к данному времени у Грозного иссякли средства ведения войны.

Вследствие внутреннего кризиса, поразившего в то время Московское государство и общество, страна, по современному выражению, „в пустошь изнурилась и в запустение пришла". О свойствах и значении этого кризиса будет речь ниже; теперь же заметим, что тот же недостаток сил и средств парализовал успех Грозного и против шведов в Эстляндии. Неудача Батория под Псковом, который геройски защищался, дозволила Грозному, при посредстве папского посла иезуита Поссевина (Antonius Possevinus), начать переговоры о мире.

В 1582 г. был заключен мир (точнее, перемирие на 10 лет) с Баторием, которому Грозный уступил все свои завоевания в Лифляндии и Литве, а в 1583 г. Грозный помирился и со Швецией на том, что уступил ей Эстляндию и сверх того свои земли от Наровы до Ладожского озера по берегу Финского залива (Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корелу). Таким образом борьба, тянувшаяся четверть века, окончилась полной неудачей.

Причины неудачи находятся, конечно, в несоответствии сил Москвы с поставленной Грозным целью. Но это несоответствие обнаружилось позднее, чем Грозный начал борьбу: Москва стала клониться к упадку только с 70-х годов XVI в. До тех же пор ее силы казались громадными не только московским патриотам, но и врагам Москвы. Выступление Грозного в борьбе за Балтийское поморье, появление русских войск у Рижского и Финского заливов и наемных московских каперских судов на балтийских водах поразило среднюю Европу. В Германии московиты представлялись страшным врагом; опасность их нашествия расписывалась не только в официальных сношениях властей, но и в обширной летучей литературе листков и брошюр. Принимались меры к тому, чтобы не допускать ни московитов к морю, ни европейцев в Москву, и, разобщив Москву с центрами европейской культуры, воспрепятствовать ее политическому усилению. В этой агитации против Москвы и Грозного измышлялось много недостоверного о московских нравах и деспотизме Грозного, и серьезный историк должен всегда иметь в виду опасность повторить политическую клевету, принять ее за объективный исторический источник".

Часть 8. Опричнина

В предыдущих главах речь шла об основных этапах становления и осуществления принципов внешней политики Иоанна Грозного. Нелишне будет упомянуть о том, что царя заботили не только внешнеполитические цели. Не менее важным представлялось Иоанну Васильевичу и свершение реформ во внутригосударственной сфере. Начало этим реформам, как отмечает С. Платонов, было положено "…торжественным „собором", заседавшим в Москве в 1550-1551 гг. Это не был Земский собор в обычном смысле этого термина. Предание о том, будто бы в 1550 г. Грозный созвал в Москве представительное собрание „всякого чина" из городов, признается теперь недостоверным. Как показал впервые И. Н. Жданов, в Москве заседал тогда собор духовенства и боярства по церковным делам и „земским". На этом соборе или с его одобрения в 1550 г. был „исправлен" Судебник 1497 г., а в 1551 г. был составлен „Стоглав", сборник постановлений канонического характера. Вчитываясь в эти памятники и вообще в документы правительственной деятельности тех лет, мы приходим к мысли, что тогда в Москве был создан целый план перестройки местного управления". Это действительно был серьезный и реальный план; как сказано у В. Ключевского, он "…начинался срочной ликвидацией тяжб земства с кормленщиками, продолжался пересмотром Судебника с обязательным повсеместным введением в суд кормленщиков, выборных старости целовальников и завершался уставными грамотами, отменявшими кормления". Подобная структура и целевая направленность плана были обусловлены существовавшим положением вещей.

С. Платонов пишет: "Так как примитивная система кормлений не могла удовлетворять требованиям времени, росту государства и усложнению общественного порядка, то ее решено было заменить иными формами управления. До отмены кормления в данном месте кормленщиков ставили под контроль общественных выборных, а затем и совсем заменяли их органами самоуправления. Самоуправление при этом получало два вида: 1) Ведению выборных людей передавались суд и полиция в округе („губе"). Так бывало обыкновенно в тех местах, где население имело разносословный характер. В губные старосты выбирались обыкновенно служилые люди, и им в помощь давались выборные же целовальники (т. е. присяжные) и дьяк, составлявшие особое присутствие, „губную избу". Избирали вместе все классы населения. 2) Ведению выборных людей передавались не только суд и полиция, но и финансовое управление: сбор податей и ведение общинного хозяйства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});