Десятое Блаженство - Валерий Петрович Большаков

к кряжистому вязу.

— Поцелуй меня, — слова слетели с языка, как обычная просьба.

Антон не удивился, но, казалось, и не обрадовался ничуть. Оказавшись очень близко — Юля изо всех сил держала глаза открытыми — «молчел» ласково огладил ее лоб и щеку, отводя пряди волос, и нежно поцеловал.

Сухие губы двоих соприкоснулись, дрогнули, прижимаясь неплотно, так, что дыхания смешались.

— Они все равно закрылись! — смущенно хихикнула она.

— Кто? — не понял он.

— Мои глаза!

— Это здорово… Это славно…

— Думаешь?

— Знаю.

— Поцелуй еще… Только крепче…

Двое, еле скрытые зыбкой завесой листвы, изо всех сил цеплялись друг за друга, тискаясь, сплетая руки. «Ты» и «я» охотно приближались к тому неприметному краю, за которым начинались «мы».

Пятница, 13 июня. День

Луна, ДЛБ «Звезда»

Леонов редко бывал вне базы так далеко. Обычно ему приходилось крутиться на стройплощадках, где ставили новые жилые блоки, или в районе «Урановой Голконды», а здесь, на «безымянной высоте», он стоял второй раз в жизни. Времени не находилось на бесполезный поход, не вписанный в график.

Но именно отсюда открывался захватывающий вид на всю «Звезду».

— Ну, как вам? — горделиво улыбнулся директор базы.

Кудряшов, прилунившийся лишь вчера, потрясенно вытолкнул:

— Ни-че-го себе…

— Когда ж вы успели столько всего нагородить? — озадачился Дворский.

— А вот! — Леонов надулся от важности.

Раньше лунная «Звезда» напоминала полярникам станции в Антарктиде, но теперь… Больше сотни стандартных жилых блоков, серебристых цилиндров, присыпанных толстым слоем реголита, занимали огромное пространство. Их связывали круглые галереи-переходники, двоясь, троясь и перекрещиваясь.

В восточном «микрорайоне» поднимались белые угловатые параллелепипеды системы предприятий ПО (повышенной опасности). Там круглые сутки шла сепарация плутониево-урановых руд, обогащенных самой природой. А по соседству плавили нифе и самородный алюминий, «разбирали» ископаемый лед из каньона Хэдли на воду, метан, аммиак, углекислоту и прочую кометную «химозу».

К западу вспухали экспериментальные пологие купола — они выделялись очень четко, словно в фантастическом фильме. Там же сверкали ажурные параболоиды антенн, вставали фаллические силуэты башен с округлым верхом.

— Красота-то какая, а⁈ — Леонов взмахнул рукой в кольчатом рукаве скафандра.

— Лепота! — мигом согласился Федор Дмитриевич.

— Лет через двадцать мы полмира «подсадим» на атомные реакторы, — медленно проговорил Кудряшов. — «Соватомстрой» завален заказами на три пятилетки вперед — возводим АЭС по всей Сибири, в Африке, в Южной Америке… Иран, Индия, Китай, Индонезия… А всё горючее — отсюда!

— Алексей Архипович, — коварно улыбнулся Дворский, — а мы для вас тоже кое-что припасли! Бур Бурыч, может, вы?..

Тот кашлянул для солидности, и выложил:

— На Земле, в Южной Туркмении, найдены следы внеземной цивилизации… Ой, вот только не надо этого кислого выражения! Что я вам, Дэникен какой? Собрана куча артефактов, вроде гафниевых шестигранников или минералов иттрограната, синтезированных в мезозойскую эру!

— Я лично обнаружил такой, — негромко сказал Дворский. — Столбчатый кристалл с напылением индия на торце. По-видимому, использовался в инопланетном лазере…

— Там еще отражатель нашли, — забурчал Кудряшов, остывая. — Как бы полусфера из сплава рения. Остаток зеркального слоя не пропускает ни луч лазера, ни струю гамма-квантов. Есть серьезные основания полагать, что зеркало сложено из искусственных, мюонных атомов — электроны в них замещены мю-мезонами.

— Мезовещество? — смущенно пробормотал Леонов.

Бур Бурыч, насупясь, кивнул.

— А когда мы овладеем мюонными технологиями, — сухо заговорил он, — можете вы себе представить, что будет? Легкие, компактные ядерные реакторы в тонкой, непроницаемой броне!

— Фотонные ракеты… — пробормотал Федор Дмитриевич, и встрепенулся. — И еще один факт: в тех кристаллах, которые я упоминал, обнаружен аргон лунного происхождения!

— Более того, — тон Кудряшова сделался агрессивным, — мы склонны полагать, что базу на Луне пришельцы выстроили незадолго до того, как планетоид ударил по Морю Дождей. Искать базу в здешних местах бесполезно — тут все перепахано в момент импакта, но вот в районе Залива Радуги…

— Скорее, в Юрских горах… — несмело поправил Дворский.

— Пожалуй, — согласился Бур Бурыч. — Залив затопило лавой. До краев…

— Товарищи, — заворчал Леонов, — вы меня, пожалуйста, в лунные Огурцовы не записывайте, ладно? Если все так серьезно… Найдем мы вашу базу! Пустим к Юрским горам, для начала, луноход… — глянув на ученых, молча перетаптывавшихся в скафандрах, он вздохнул: — Ладно, два лунохода!

Федор Дмитриевич неуклюже развернулся к Кудряшову. В наушниках толкнулось:

— Взятку будем давать?

— Какую еще взятку? — насторожился директор базы.

— Бутылку коньяка. Двадцать лет выдержки!

— Так с этого и надо было начинать! — зажурчал Леонов. — А то — пришельцы… Ушельцы… Поехали!

— Куда?

— Коррумпировать меня будете! С нового года держу баночку рольмопса… Мировой закусон!

Воскресенье, 15 июня. Вечер

Москва, Ленинские горы

Мы медленно прохаживались, держась за руки, я и Рита. Москва расстилала перед нами свои прелести — овал «Лужников», башни Кремля, дома-«книжки» на проспекте Калинина, стоэтажный Дворец Советов на Пресненской набережной — рядом с его величественным объемом росли еще два небоскреба: «Унион» и «Красный Октябрь». Но мы даже не смотрели в сторону столицы.

Рита иногда замедляла шаг, и прижималась ко мне. Постоит так, подышит, щекоча мое ухо, чмокнет в щечку — и мы снова неторопливо бредем в никуда.

— Будешь на «Мосфильм» ездить? — спросил я.

— Ага… Остались сплошь павильонные съемки, — ответила Рита. Сощурилась смешливо: — Боишься, что опять умотаю куда-то?

Я длинно вздохнул.

— Ты же с Наташей был столько времени…

Мой вздох вышел еще длиннее, и «главная жена» приникла ко мне, зашептала сбивчиво и немножечко виновато:

— Мишка… Мишечка… Я тебя тоже очень, очень люблю!

Обнявшись, мы долго стояли просто так, наблюдая, как солнце окунается за горизонт, малюя небо прощальными разводами красного и золотого. Будто дождавшись, пока светило канет за край света, возлюбленная зашептала опять:

— Наташка тебе не говорила? Рута беременна! Ходит, вся такая счастли-ивая… Ей зимой рожать. Уговаривает Олега, чтобы