Виктор Цой - Виталий Калгин

В процессе всевозможных экскурсий и встреч с музыкальными продюсерами ненавязчиво шли переговоры относительно дальнейшего сотрудничества. Японцы, выражая лидеру «КИНО» свое расположение и уважение, очень надеялись на положительный исход переговоров и строили глобальные планы относительно гастролей «КИНО» в Японии, а также обдумывали возможность мирового турне группы совместно с японскими рок-музыкантами. Виктор присматривался, делал выводы. В то время западная или любая иная карьера на условиях «принимающей стороны» считалась весьма непростительным компромиссом. Все понимали, что войти в монастырь профессионального шоу-бизнеса со своим уставом практически невозможно. Достаточно было примера с Гребенщиковым, польстившимся на перспективу мировой славы и пошедшим на поводу у продюсеров, провалившим Бориса. После этого Гребенщиков утратил авторитет не только в тусовке, но и у своих поклонников. «Лучше бы он умер» — такие разговоры ходили после провала Гребенщикова среди поклонников «Аквариума». И Цой прекрасно отдавал себе отчет в том, чего можно ожидать в случае ошибки и провала. По воспоминаниям близких, Цой вообще не знал слова «компромисс». Он был очень цельным человеком, и никакие радужные перспективы не могли его заставить хоть на шаг отступить от того, что он считал правильным. При любых профессиональных контактах Виктор ставил свои условия или отказывался от сотрудничества. Так было и во Франции, так было бы и в Японии. Цоя нельзя было «соблазнить» ничем. И японцы сразу это почувствовали, поэтому и выдвигали только серьезные предложения, очень осторожно и продумывая каждый свой шаг.

Жоэль Бастенер: «Я полностью подписываюсь под словами о компромиссе и об удивительной неспособности Цоя прогибаться, если он чувствовал, что его образ или message могут пострадать…»[345]

Юрий Белшикин: «Сейчас мы все говорим, как всё плохо. Витя подобные вещи не обсуждал. Он просто делал свое дело. У него была четкая установка: я буду делать, что люблю, работать с теми, с кем хочу, и быть в мире, где мне нравится»[346].

Юрий Каспарян: «Цой был очень вдохновлен Японией, очень хотел туда поехать. Он там себя очень хорошо чувствовал. Помню, он приехал и рассказывал, как ходил по улицам Токио и поражался. Японцы все невысокие, и среди них Цой смотрелся буквально великаном. Как император среди подданных…»[347]

Как вспоминал сам Цой, все три дня в Японии были посвящены всевозможным развлечениям и посещениям модных и культурных мест.

По словам Джоанны Стингрей, они веселились как дети и в полном смысле этого слова наслаждались жизнью. Виктор всем очень нравился, особенно девушкам, потому что он выглядел по-восточному, но был выше всех, что их и покорило. Японские девушки, как известно, весьма застенчивые, поэтому они только украдкой смотрели на него и хихикали.

Джоанна Стингрей: «Японские девушки влюбились в Виктора. Каждый раз при его виде они смущались, хохотали и убегали от него, считая Виктора очень красивым, очень высоким и очень величественным.„» [348]

С помощью Йокичи Осато Цой с Джоанной посетили концерт популярной в Японии группы «Southern All Stars», который произвел на них большое впечатление. Это сценическое шоу можно было сравнить разве что с постановками «Pink Floyd». Цой отметил мелодичность японских песен и определил музыку «Southern All Stars» как «современный вариант Фрэнка Синатры в японской интерпретации», правда, сказал с иронией: «Когда японцы пытаются играть какие-то роки — это, конечно, смешно».

Лидер «Southern АН Stars» Кейсуке Кувате очень сдружился с Цоем и в знак дружбы подарил ему вместе с записью одного из своих альбомов великолепную черную гитару «Yamaha». По воспоминаниям Джоанны, Виктор был весьма тронут таким подарком и долго им восхищался…

В последний вечер перед отлетом Виктора в СССР японцы устроили в честь него вечеринку в одном из баров, на которой торжественно назвали его «братом»…

Джоанна Стингрей: «В самолете, возвращаясь домой, мы проговорили всю ночь, и именно тогда я поняла, что Виктор стал настоящим мужчиной… Он много говорил об ответственности. Он чувствовал ответственность за свою первую жену Марианну, их сына Сашу, а также за Наташу и ее ребенка, не говоря уже о своей аудитории, к которой была обращена его музыка. Он сказал мне тогда, что ему приятно чувство ответственности, оно заставляет активно жить…»[349]

ПОСЛЕДНИЙ ТУР

В мае 1990 года в рамках движения «Next Stop» предполагалась поездка «КИНО» в Данию, но у «КИНО» был уже запланирован летний гастрольный тур по стране, и по раду некоторых иных причин активисты и участники движения отправились в Копенгаген без Цоя.

Как вспоминала одна из организаторов той поездки Елена Васильева, в Дании активисты «Next Stop» выехали в сельскую местность и под открытым небом у костра почти всю ночь пели песни Цоя под гитары. Это был незабываемый вечер…

«КИНО» же отправилось в первых числах мая 1990 года в летний тур по стране, организованный Олегом Толмачевым и Юрием Айзеншписом. Открылся тур 5 мая концертом в ДС «Олимпийский» в Москве.

На сохранившейся видеозаписи концерта многим наверняка запомнился момент, когда пришедший из зала мальчик вручил Виктору банку пива. Так вот имя этого мальчика известно, и он, взрослый уже мужчина, поделился своими воспоминаниями…

Иван Титенко: «Мне было тогда 11 лет. Я летел с родней из Владивостока, через Москву на Украину и совершенно случайно с братом попал на концерт… Брат дал мне банку пива, я полез на сцену и вручил ее Цою… Он тогда объявил: “Вот мальчик принес банку пива” — и пожал мне руку… Улыбка у него такая добрая была, а глаза грустные… Мне запомнился его взгляд — словно он устал от известности, что ли… И еще запомнилось мне — в нем была какая-то сила, которая владела толпой…»[350]

После концертов в «Олимпийском» группа «КИНО» поехала в Ленинград, где с 7 по 8 мая были запланированы концерты в СКК. Они проходили совместно с французской группой «Noir Desir», с музыкантами которой Цой познакомился во Франции.

Инициатором совместных выступлений был Жоэль Бастенер.

Жоэль Бастенер: «История началась, как это ни странно, с общности идей, которую я почувствовал в молодой французской группе, совсем не такой зрелой, как “КИНО”. В своем первом хите Канта пел о Маяковском и Лиле Брик, которые воспринимались автором как люди, не готовые ждать, спешащие жить. Была у “Noir Desir” и другая песня — “Темные герои горечи”, и ее ирландский мотив напомнил мне мрачноватое звучание моих русских друзей. Николя Минц познакомился с Канта и предложил ему встретиться со мной, чтобы поговорить об этом истинно русском негативе, знакомство с которым может пригодиться ему в работе. Компании “Polygram” тоже пришлась по душе тема динамичной русской тоски, они сочли, что это вполне продаваемый концепт. Поскольку группа “Noir Desir” приносила неплохие деньги, решено было оплатить ее турне по России, которое можно будет использовать для масштабной рекламы во Франции. Но как это сделать? Тут-то мне и пришла в голову мысль свести их с “КИНО”. Идея всем пришлась по вкусу. Но ни Виктор, ни Бертран не собирались изображать друзей перед камерами — им обоим нужно было сначала познакомиться поближе, чтобы понять, действительно ли у них есть что-то общее, а уж потом пускаться в авантюру.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});