Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это значит, что «убийство Бога» оборачивается для человеческого коллективного бессознательного явлением призрака, олицетворяющего собой непререкаемый отцовский авторитет и власть.
Так на место «символического Отца», то есть Творца и Спасителя, заступает химерический оборотень, наделяемый статусом бога. В постмодернистской культуре им становится компьютерная Тень или подмигивающее Ничто («Интимное Присутствие»), именуемые в христианстве сатаной.
Напомним, что виртуальная реальность предоставляет своему адепту (агенту) исключительно то, что оказывается вожделенным для его подсознания, то есть исполняет всё его «вытесненные желания», удовлетворяет все тайные и явные страсти, подстраивается под всё его представления и капризы, культивируя в нём субъективность, доходящую до аутизма и нарциссизма, и выступая в качестве объективированной, онтологизированной репрезентации этой субъективности.
В связи с этим напрашивается гипотеза о том, что строение и функционирование современной культуры осуществляется в соответствии с архаичной мифоритуальной структурой, которая незримо присутствовала и при становлении культуры советской. Открытия современного психоанализа выдвигают предположения, что эта структура есть нечто устойчивое и имманентное человеческому сознанию, которое, выстраиваясь по ней, облекает её в различные образы. Отпадение от Бога и Церкви побуждает заблудший человеческий дух искать иные объекты поклонения и защиты, иные иерархии и формы, иные способы приобщения к трансцендентному, иные удостоверения в существовании идеальной реальности. В результате этого рождаются новые мифологии, которые структурируются тем не менее по одному и тому же онтологическому принципу, несмотря на разнообразные психологические типы своих адептов.
Так психоаналитиками было открыто мифоритуальное строение шизофренического бредообразования, которое они рассматривали как безотказный механизм самозащиты в условиях расщеплённого сознания и онтологической опасности, возникающей при утрате веры в Воскресшего Христа и разрыве с Живым Богом. Врачи полагают, что эта структура создаётся не хаотично, а под контролем целой иерархии самообразующихся планов, «перекодирующих физиологические нарушения на язык бреда», и являет собой средство адаптации и овладения угрожающей ситуацией «путём придания ей особого воображаемого смысла»[431].
Конкретизируя эти выводы и применяя их к современной культуре, можно попытаться разложить её на составляющие мифоритуальной структуры.
Так, в качестве тотема будет выступать символический «Запад»: лоно, породившее американскую «Декларацию независимости» и лозунги Французской революции, современную технологию и мир престижных вещей, знаковую идеологию и экзотическую психоделику, богоборческий нигилизм и религиозный плюрализм.
Соответственно в качестве тотемической оппозиции выступает символический «Восток» − Иисус Христос, Православие, Церковь, Россия, традиционная культура.
Инициация, а также тотемическая имитация и идентификация участников ритуала − это усвоение соответствующего имиджа, приобщение к знаковому миру вещей, идей, слов; это − label’ы, которыми обвешан человек; раскрашенные волосы, серьги и татуировки.
Тотемическая инсценировка обрядового действия − это презентации, перформансы, хэппининги, «тусовки», телеигры (тот, кто угадывает букву или мелодию, получает приз), вхождение в Сеть.
Магическое воздействие на посвящаемого − это ТВ, компьютер, психоделики, рок-музыка, экстрасенсы, агрессивная пропаганда.
Интроекция тотема, тотемическая одержимость − это всё «подселенцы» − жуки, домовые, шишки́, пришельцы, тарелочники, компьютерные двойники, голоса.
Магия «перевёртышей»: нарушение общепринятых табу и табуирование общепринятого − это манифестация сексуальных извращений, пропаганда порнографии, свободное функционирование мата, замалчивание или искажение традиционных ценностей, Православия, образа Русской Церкви, истории, культуры.
Тотемический экскурс в мир предков − это психоделические «сенсации», уводящие в астральные сферы, экстрасенсорные «трансцендентальные странствия», компьютерные виртуальные путешествия в глубины бессознательного, кинематографические «машины времени» и полёты к внеземным цивилизациям.
Ритуальное членовредительство − это изменение пола посредством хирургической операции, эвтаназия, психические расстройства, вызванные воздействием рок-музыки, наркотиками, компьютерными играми, героизированное самоубийство. Кроме того − панковские татуировки и серьги.
Повышение духовного и социального ранга посвящаемого − приобщённость к знаковому искусственному миру, обретение плюралистического сознания, существование в виртуальности, психоделические и «тяжело-роковые» «откровения», экстрасенсорные виде́ния и голоса.
И, наконец, подчинённость тотемическому канону в лице главного распорядителя ритуала − это, по всей видимости, послушание тому, кого христиане искони называли врагом рода человеческого.
Новая культура родилась в лоне великих сомнений в возможность дальнейшего творчества; она родилась из оскудения творческих сил, из иссякших источников: всё уже написано и сотворено − нового создать невозможно. Новое может явиться из деструкции старого − написанного и сотворённого. Из разложения целого. Из соединения несоединимого.
Этот парализующий скепсис и творческое бесплодие пытаются отыскать выход в духовных, душевных и телесных перверсиях: в контртеологических революциях, в создании симулякров, в раскрепощении инстинктов, в сексуальных извращениях.
Новая культура свидетельствует о падении человеческой личности конца ХХ века, о болезненной ущербности её горделивого духа. В конце концов, «Закат Европы» Шпенглера можно ведь перевести и как «Падение Запада» («Der Untergang des Abendlandes»), имея при этом в виду и Россию.
«Цветущая сложность» былой христианской культуры − и западноевропейской, и русской − сменилась, как это и предвидел Константин Леонтьев, упрощённой, вымороченной, всеядной постмодернистской цивилизацией, в которой восторжествовала − увы! − самоутверждающаяся посредственность, этот «средний европеец», потребитель par excellence, воистину явившийся орудием всемирного разрушения.
Однако Леонтьев ошибся в одном, полагая, что новый антикультурный и безрелигиозный «средний европеец» будет «без пороков» − ни холоден, ни горяч (Откр. 3, 15). «Нет! Я вправе презирать такое бледное и недостойное человечество, без пороков, правда, но и без добродетелей… И даже больше: если у меня нет власти, я буду страстно мечтать о поругании идеала всеобщего равенства и всеобщего безумного движения; я буду разрушать такой порядок, если власть имею, ибо я слишком люблю человечество, чтобы желать ему такую спокойную, быть может, но пошлую и унизительную будущность»[432].
Потребитель, этот средний европеец наших дней, вовсе не ратует за идеалы практической благонамеренности и общественной благопристойности, даже в их фарисейской транскрипции, − напротив, он оказался чрезвычайно падким на все греховные соблазны, на все выверты порока, находя в любом роде извращений проявление личностной и даже творческой оригинальности и свободы.
Но, в конце концов, посредственность − и есть неспособность к творчеству, не смеющая признаться в этом и потому пытающаяся компенсировать и камуфлировать её отсутствие созданием муляжей. Однако всякая неспособность к творчеству − следствие духовного искажения, ответственность за которое вольно или невольно несёт сам человек.
Итак, именно он, этот средний европеец, обративший данную ему творческую энергию на борьбу с Творцом и Его творением, дерзнувший не только устранить из бытия своего Создателя и Спасителя, но и вовсе стереть Его следы в мироздании, сдёрнуть небеса на землю, перемешать их с преисподней, диктует нам теперь свои законы, окружает нас своими жандармами и кормит словами, потерявшими смысл, словами безумия.
Красота, говорит он нам, − отныне не Красота, Добро − уже не Добро, Истина − теперь не Истина, а Бытие − всего лишь одна из форм виртуальной реальности, в которой камни делаются хлебами и в которой заключены все царства мира, отданные всем тем, кто, пав, поклонился известно кому (ср.: Мф. 4, 3, 8–9).
Но Господь в Откровении возвещает об этом: Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3, 17).
Новый человек «Эры водолея»
Проблема любви
New Age предполагает создание «нового человека», соответствующего духу времени. Можно утверждать, что такой человек уже существует.
- Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители - Петр Владимирович Рябов - История / Обществознание / Политика / Науки: разное / Религия: христианство
- Трагедия, Травма, Триумф. Почему? - Т. Осборн - Религия: христианство
- Святые отцы Церкви и церковные писатели в трудах православных ученых. Святитель Григорий Богослов. СБОРНИК СТАТЕЙ - Емец - Православие / Религиоведение / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X. - А. В. Марков - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Молитвослов на русском языке - Русская Православная Церковь - Религия: христианство
- Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов - Религия: христианство
- Святость и святые в русской духовной культуре. Том II. Три века христианства на Руси (XII–XIV вв.) - Владимир Топоров - Религия: христианство
- Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество - Сергий Иванович Четвериков - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Канонические правила Православной Церкви с толкованиями - Мамбурин - Православие / Религия: христианство
- Житие и послания - Антоний Великий - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство