Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стой! – закричал Астахов, хватая за плечо мехвода. – Видишь?
– Вижу…
Командир спасательного отряда протёр глаза и снова посмотрел вперёд. Ребёнок не исчез – он всё так же стоял на месте, не двигаясь. Астахов выбрался из машины и пошёл к нему, всё ещё не веря своим глазам и опасаясь, что призрак вот-вот исчезнет. Но призрак – ребёнок лет девяти, в кургузом пальтишке, валенках и грязном шерстяном платке, – никуда не исчез, а когда капитан подошёл к нему вплотную, произнёс тоненьким голоском:
– Здравствуйте, дядя…
– Ты кто? – спросил Астахов, чувствуя, как у него сводит скулы от лютой ненависти к тем, кто сбрасывал водородные бомбы чудовищной разрушительной силы на это маленькое существо и на других таких же.
– Настя…
«Девочка, – понял капитан. – Ну да, по одежде и не разберёшь…».
– Пойдём, Настя, – Астахов присел на корточки и заглянул в лицо девочке: в бледное лицо с огромными, не по-детски серьёзными серыми глазами. – Поедем отсюда, хорошо?
– Хорошо, – согласилась Настя. – Только надо взять и остальных, их нельзя бросать.
– Кого остальных?
– Ребят. Нас пятеро, мы живём вон там, в подвале, – она мотнула головой в сторону ближайшего полуразрушенного дома. От этого движения платок на голове девочки съехал, и капитан увидел, что у неё почти нет волос – вместо них торчали какие-то куцые клочья.
– Идём, Настя, – Астахов махнул рукой, подавая знак своим. Из бронемашин вылезли несколько солдат, придерживая автоматы, а из санитарного фургона – трое медиков.
Девочка пошла вперёд, не оглядываясь. Она двигалась ловко и почти бесшумно, хотя Астахов обратил внимание, что валенки ей велики: голенища при ходьбе хлопали Настю по тощим ножкам.
– Не бойтесь! – негромко сказал девочка, когда они нырнули в тёмный подвал. – Это хорошие дяди, они нас отсюда заберут.
Её услышали – в темноте вспыхнул огонёк, как будто кто-то чиркнул спичкой, потом загорелось робкое пламя свечи. Капитан зажёг фонарик.
В низком и тёмном подвале сидело ещё четверо ребятишек – трое мальчишек и девочка – того же возраста, что и Настя, одетые кто во что горазд, и все они внимательно и молча смотрели на человека в военной форме.
– И давно вы тут? – Астахов сглотнул, ощущая противную сухость в горле.
– Давно, – ответила Настя. – Мы пришли сюда на второй день после того, как упала бомба. С тех пор тут и живём.
– А как же… Что же вы ели?
– А тут много всякого в домах, в разбитых магазинах, – отозвался один из мальчишек. – И консервы, и лимонад, и даже хлеб – правда, он уже совсем сухой.
– Вы так и ели всё подряд? «И они до сих пор живы!». Тут же всё заражённое!
– Не всё. Мы знали, что можно есть, а что нельзя, и куда нельзя ходить, мы тоже знали, – рассудительно пояснила девочка в свитере и лыжной шапочке.
– Знали? Откуда?
– Потому что у нас есть Пушистик, – с этими словами она наклонилась и выволокла из-за деревянного ящика, на котором сидела, средних размеров полосатого кота, который так же внимательно, как и дети, уставился на Астахова немигающими жёлтыми глазищами. – Он знает, – девочка провела тонкой ладошкой по спине кота, – куда можно идти, а куда нельзя. Он у нас умный – радиацию чувствует.
«Ходячий счётчик Гейгера, – мелькнуло в голове капитана, – живой и полосатый».
– Мы бы без него пропали, – продолжала между тем девочка. – Он и крыс всегда чуял, и даже тех злых дядей, что приходили сюда неделю… нет, восемь дней назад.
– Мы спрятались, – вступила в разговор Настя, – и они нас не нашли. Они шарили по пустым домам, искали ценности.
– Жадные они были, – добавил другой мальчик, в шапке-ушанке, – и глупые. Лезли куда не надо. Стена рухнула, двоих завалило. Остальные убежали, а эти так и остались под камнями. Кричали, потом перестали. Мы к ним не ходили – зачем?
Астахов почувствовал, как у него внутри всё холодеет. Эти дети, чьё детство сгорело в атомном огне, слишком рано поняли цену жизни и смерти, и воспринимали чужую смерть с равнодушием первобытных детёнышей.
– Пойдёмте, – сказал капитан.
– Но Пушистика мы с собой заберём! – категорически заявили дети в один голос.
– Конечно, ребятки, а как же…
…Детей усадили в санитарную машину, где ими тут же занялись медики. Астахов сел в санитарный фургон вместе с ними – ему почему-то хотелось быть рядом со спасёнными ребятишками.
Спасательный отряд тронулся в обратный путь. Под гусеницами тягача по-прежнему мерзко хрустело, но капитан Астахов уже не обращал на это внимания: он смотрел на детей, сумевших выжить среди атомных руин. А кот Пушистик, устроившийся на коленях у Насти, смотрел на него печальными и мудрыми глазами, словно хотел сказать: «Люди, ну почему вы такие глупые?».
Эпилог
Ленинград, вечер, суббота, 23 ноября 1963 года
…Небо за окном было багрово-красным, пульсирующим, живым. Такого неба не бывает, подумал Серёжка. Небо в Ленинграде бывает голубым (не так часто), бывает серым, бывает чёрным (это когда ночь). Но такого неба – такого неба просто не может быть! Серёже стало очень страшно, страх безжалостно вцепился в каждую его клеточку острыми когтями и начал царапаться. А потом багровое злое небо за окном рухнуло вниз, выдавило стёкла, ворвалось в комнату, затопило её горячей красной тьмой, сломало стены и развалило весь дом, большой четырёхэтажный дом в самом центре города, рядом с Исаакиевским собором, и погребло под обломками и Серёжку, и маму, и папу, и сотни других отчаянно кричавших людей. Серёжа тоже закричал, и… проснулся.
Небо за окном было багрово-красным, пульсирующим, живым. Серёжа почувствовал, как у него пересохло во рту.
– Мама! – позвал он сипло, едва слыша собственный голос.
– Ты чего, сынок? – из проёма перегородки, делившей их комнату в коммуналке на две – на маленькую, служившую чем-то вроде столовой и одновременно спальней родителей, и на большую, гордо именовавшуюся гостиной, где спал Серёжка, – выглянула мать.
– Мама… Это война? – мальчишка судорожно дёрнул головой в сторону багрового окна. – Там взорвалась атомная бомба?
– Да какая там бомба, глупый! – засмеялась мать. – Это просто такой закат. Сильный ветер, и вода в Неве, наверно, поднялась. Нет никакой войны, Серёженька, и никакая бомба нигде не взорвалась.
Она подошла к сыну и положила ему на лоб ладонь.
– Ну вот, температуры вроде нет. Как ты себя чувствуешь? Горло не болит?
– Нет…
– Тогда давай вставай ужинать, папа уже пришёл.
Она исчезла за занавеской, а Серёжка натянул треники, шмыгнул носом и пошёл в «столовую», откуда доносился вкусный запах жарёной картошки.
«Нет войны, – подумал он с облечением. – Но я же видел, как на Ленинград упала большая американская бомба, и как рушились дома, и как всё кругом горело… Мне всё это приснилось? Наверно, это от таблеток от ангины… Толик Петров говорил, что наши учёные изобрели такие таблетки, от которых снятся сны – цветные, широкоформатные. Только вот таких снов мне не надо, нет, не надо…».
Отец сидел за столом и с аппетитом поедал картошку.
– Ну, что, гвардеец? – весело спросил он, посмотрев на сына. – Ожил? Будешь ещё на спор снежки есть? Смотри, в следующий раз ремня у меня получишь.
– Не буду, – пробурчал Серёжа, забираясь на табуретку. – А спор я всё равно выиграл.
– Да ладно тебе, воспитатель, – вмешалась мать, – тебе лишь бы ругаться. На, сынок, кушай, – она пододвинула Серёжке тарелку с картофельными «монетками»: красивыми, с поджаристыми корочками.
– Ладно, не квохчи, как курица над цыплёнком, – беззлобно бросил отец, разминая вилкой котлету. – И вообще, дайте послушать новости, что там у нас в мире делается.
Висевший на стенке динамик закончил перечислять успехи тружеников народного хозяйства Советского Союза и перешёл к зарубежным новостям.
«Вчера в Соединенных Штатах Америки, в городе Далласе, штат Техас, был убит президент Джон Кеннеди. Президент был застрелен, когда его кортеж проезжал…»
– Во дают! – хмыкнул отец, дослушав новость до конца. – Во страна – президентов стреляют как куропаток. Ну и дела…
«Кеннеди? – подумал Серёжка. – Почему Кеннеди, какой Кеннеди? Президент США – Барри Голдуотер по кличке «Бешеный Барри», и он начал атомную войну… Тьфу ты, это же мне всё приснилось! Не было никакой войны! А президентом в Америке Джон Кеннеди, всё правильно. Президент США – не Голдуотер, а Кеннеди. Был…».
Санкт-Петербург, 2013 годПримечания
1
Знаменитые японские кислородные торпеды «Лонг лэнс» (тип 93), грозное морское оружие.
2
Созданные Королёвым двухступенчатые межконтинентальные (первые в мире) ракеты «Р-7» и «Р-7А». Такие же ракеты, только с третьей (космической) ступенью, были использованы для запуска первого искусственного спутника Земли и космического корабля «Восток» с Гагариным на борту. «Р-16» – следующая модель, более совершенная.
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Жажда жизни [litres] - Олег Кожевников - Альтернативная история
- Выход на «Бис» - Александр Владимирович Плетнёв - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Море и небо лейтенанта русского флота - Александр Витальевич Лоза - Альтернативная история / Историческая проза
- Мартовские колокола [Litres] - Борис Батыршин - Альтернативная история
- Командир - Владимир Поселягин - Альтернативная история
- Вождь. «Мы пойдем другим путем!» - Ланцов Михаил - Альтернативная история
- Штрафбат Его Императорского Величества. «Попаданец» на престоле - Сергей Шкенев - Альтернативная история
- Путь Империи. Перелом - Александр Владимирович Воронков - Альтернативная история / Попаданцы