Четвертый кодекс (СИ) - Виноградов Павел Владимирович "Палимпсест_2"

Он сунул что-то ей руку и ушел.

Илона посмотрела на ладонь. Там был маленький серебряный крестик на простом шнурке.

*Отец (Эвенк.)

Евгений Кромлех. Великий Ацтлан, Теночтитлан. 11 августа 1980 года (12.18.7.2.18, и 12 Эцнаб, и 1 Йакшин)

Кромлех не знал, сколько времени он провел в этом месте – абсолютно темной пустой клетушке с обитыми мягким материалом полом и потолком. Много часов... Вряд ли дней – голоден не был, хотя его в последний раз кормили еще в самолете над Атлантикой.

В Чикомоцтоке он со своими пленителями спустился с пирамиды, и его, по всей видимости, вырубили уколом наркотика в шею. Очнулся он уже в небольшом самолете – сидел, прикованный к креслу, в его задней части. Спереди сидело несколько ацтланцев.

Очевидно, самолет летел в Мешику – Ленмэна же сказала, что он пленник самого императора. Вообще-то, работа могиканки из Ирокезии на уэй-тлатоани была чем-то новым и странным. Но чего только в этом мире не бывает... У Кромлеха сейчас имелись другие, более насущные, предметы для размышления.

Происходящее представлялась каким-то абсурдом, словно он попал в мир одного из романов Хармса. За каким таким лешим Ацтлан организовал всю эту операцию, грандиозность которой открылась лишь сейчас?.. Это ведь была не просто вышедшая из-под контроля провокация против неугодного иностранного писателя. Страшно представить степень давления, которому Теночтитлан подверг Беладвалид, чтобы очень осторожное после поражения правительство Восточного Ацтлана позволило бы союзнику так безобразничать на своей территории.

У Кромлеха ныло все тело – староват он уже был для войны, да и отяжелел за годы спокойной и размеренной писательской жизни. Но боль физическая была ничем по сравнению с разрывавшей его душу мукой, стоило ему вспомнить Нику.

Он пытался не думать о ней, но тогда его мысли переключались на Илону, и он понимал, что беспокойство за эту ни с того, ни с сего ворвавшуюся в его жизнь девчонку, мучает его не меньше, чем боль от потери жены.

За время полета с ним никто не разговаривал, только пару раз угрюмые квадратные стражи в одинаковых черных костюмах выводили его в туалет, один раз покормили – он даже не разобрал, чем, но съел все. И несколько раз давали воду. В последний стакан, очевидно, опять чего-то подсыпали – он не помнил ни посадки, ни того, как очутился в этой камере.

В темноту ворвался сноп света – кто-то открыл дверь. Ослепленный Кромлех не мог видеть, кто. Его подняли и повели по длинным безликим коридорам. Разумеется, и тут его конвоирами были молчаливые ацтланцы. Он по-прежнему был голым, покрытым осыпающейся синей краской и грязью. Его привели в роскошную ванную комнату, сняли наручники и толкнули в душ.

- Мыться, бриться, - буркнул один из конвоиров.

Пока он приводил себя в порядок, те стояли и наблюдали.

Ему дали новую одежду – стянутые на щиколотках штаны и рубашку, белые и просторные. Еще почему-то заставили повязать красный шейный платок, но оставили босым. Наручники обратно не надели.

Потом привели в другую комнату, посадили за столик и принесли еды. Только сейчас Евгений почувствовал, что очень голоден. Еда была вкусной. Густой кукурузный суп с индейкой, тако со свининой и приправленная чили и лимоном рыба тут же исчезли в его желудке. Все это он запил пульке.

Едва он закончил трапезу, охранник нетерпеливо потряс его за плечо. Теперь они шли коридорами столь же длинными и запутанными, но гораздо богаче убранными. Под ногами стелились мягкие пестрые ковры, на стенах висели картины и старинное оружие атлантов. В воздухе вился аромат благовонных курений.

Конвоиры – они, кстати, тоже были босы – завели его в просторную полукруглую комнату с высоким сводчатым потолком, мягко освещенную скрытыми светильниками, и поставили в ее середине. Сами молча стояли позади. Похоже было, что они готовы так простоять вечно.

Весь последний час Кромлех пытался расслабиться и привести себя в состояние готовности ко всему. Похоже, это, наконец, получилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У противоположной стены колыхнулась тяжелая портьера, и в зале появились два человека. Первый был довольно высокий ацтланец, в неброской, но явно дорогой одежде. Его широкое лицо было невозмутимо. Второго Кромлех разглядел плохо – словно что-то все время мешало охватить его облик одним взглядом. Евгений лишь понял, что тот был пониже первого. Человек был закутан в длинный плащ, стилизованный под традиционный тильматли. Его лицо скрывала маска в виде черепа.

Он остановился у стены, а второй энергичным шагом приблизился к Кромлеху и его стражам.

- Можете нас оставить, - повелительно сказал он им на науа.

Низко поклонившись, охранники удалились.

- Приветствую вас в моем дворце, Кромлех-цин, - человек смотрел в лицо Евгению острым взглядом непроницаемо черных миндалевидных глаз.

- Здравствуйте, ваше величество, - поклонился Кромлех.

Он, конечно, узнал Монтесуму VII, уэй-тлатоани Великого Ацтлана.

- Следовало понять, что вы сразу догадаетесь, - усмехнулся тот.

Кромлех промолчал.

Повелитель Ацтлана посмотрел на него серьезно.

- Кромлех-цин, заверяю вас, что я не имею ни малейшего отношения к трагической гибели вашей жены. Для меня самого это стало страшным ударом. Вас... пригласили бы ко мне иным способом, и без Моники-цин. Однако вмешались эти фанатики.

- Ягуары со своим офицером... – проговорил Кромлех, глядя перед собой.

Император кивнул.

- Да, их преступление – моя вина. Мне стыдно. Примите мои извинения. И соболезнования.

В устах уэй-талтоани такие слова, обращенные к пленнику, значили очень много. Кроме того, Кромлех понимал, что император не вполне контролирует ягуаров. Поэтому он молча склонил голову, чтобы монарх решил, что он принял извинение.

- Ваше величество, зачем я вам нужен? – спросил он.

Монтесума оживился и знаком пригласил Евгения на стоящую у стены задрапированную богатой тканью скамейку-икпалли. Помедлив секунду, Кромлех сел, скрестив ноги, рядом с императором, удивляясь чести, которую тот ему оказывает, нарушая этим все церемониалы двора Теночтитлана.

Человек в маске черепа так и скрывался в тенях.

- Может быть, вы, как многие, считаете меня тираном, но поверьте, у меня были крайне веские основания желать личной встречи с вами, - начал император. – Малиналько пришлось очень долго и тщательно работать, чтобы организовать ваш выезд на территорию хотя бы Восточного Ацтлана.

Кромлех в душе хмыкнул: да, надо думать, ацтланская разведка из кожи вон вылезла. Вероятно, и дело с Чиламом не просто так возникло.

Господи, каким же дураком он был!..

- Я сразу перейду к делу, - проговорил уэй-тлатоани, словно проник в состояние Кромлеха. – В вашем романе... очень талантливом романе, примите мои поздравления… так вот, там есть описание оружия невероятной силы, которое великие державы придуманного вами мира намерены применить друг против друга.

- Да, – кивнул страшно удивленный Кромлех, - ядерное оружие. Но ведь это, как вы и сказали, моя выдумка... фантастика...

- Не совсем, - проговорил после мимолетной паузы Монтесума. – Работы над созданием такого оружия действительно велись.

- Да, в Пруссии до войны. И во время нее. Но ведь они закончились неудачей...

Уэй-тлатоани молчал, и до Кромлеха дошла жуткая истина.

- Неудачи не было, - выдохнул он, едва не вскочив, но обуздал себя и остался на месте.

Император кивнул.

- После поражения Пруссии работавшие над проектом «Отец богов» ученые одни бежали в Восточный Ацтлан, а оттуда к нам, а других захватила ваша армия...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- И работы в тайне продолжались... – глухо проговорил Евгений. – Как далеко они зашли?

- Позвольте мне пока оставить ваш вопрос без ответа, - с изысканной вежливостью произнес Монтесума, и Кромлех понял, что оружие у Великого Ацтлана есть.

Очевидно было, что Евгений стал обладателем страшной тайны и живым его отсюда никто не выпустит. Впервые за последнее время ему стало по-настоящему страшно, но отнюдь не за себя...