Сумасшедшая одержимость - Лори Даниэль

Я подплыла к краю бассейна и уцепилась за бортик, смаргивая воду с ресниц.

– Большую часть дней я видел солнце только краткими урывками через вентиляционное окно. В душ мы ходили три раза в неделю. За мыло приходилось драться.

Внезапно я была совсем не против, что он так часто мыл мне голову.

– Одна из медсестер-смотрительниц заметила, что я прочитал все книги на полке. И стала каждую неделю приносить мне новые. Женское внимание в таком месте… злило других мужиков. Многие из них относились ко мне настороженно. Они звали меня holodnye glaza. Говорили, что мои глаза были безжизненные.

Теперь я знала, что худшие дни своей жизни он пережил еще до тюрьмы.

– Обычно они оставляли меня в покое, но однажды кто-то набрался наглости и вырвал все страницы в одной из моих книг. Книги были единственным, что сохраняло мой рассудок в том месте, единственным, в чем было хоть немного порядка. Я пришел в ярость. Избил его до бессознательного состояния. Убил бы его, если бы меня не оттащили. Я помню, как смотрел на себя, весь покрытый его кровью и своей из пореза на руке. – Он горько хмыкнул. – Все из-за чертовой книжки.

Тогда я пообещал себе, что выберусь. Что построю себе жизнь вдали от тюрьмы, и никто больше не будет трогать мои вещи. Я распланировал все, начиная с того момента. – Он встретился со мной взглядом. – Даже решил, какую женщину возьму замуж.

Я сглотнула, зная, что он точно представлял себе не меня.

– Теперь я понимаю, что та драка привела к бунту. Но тогда то место казалось мне хаотичным, так что я даже не заметил. Я поднял книгу и страницы, пытаясь понять, как рассказать обо всем медсестре, и опасаясь, что она больше не принесет новых. Я не знаю, как ее звали. Я даже не смогу тебе сказать, какого цвета были ее волосы, malyshka. Настолько мало я на нее смотрел.

Тот факт, что он всегда замечал, если я что-то делала со своими волосами, теперь казался во много раз значимее. В груди что-то заныло.

– Я вернул ей книгу. И она зашила мне руку. Ее пальцы немного дрожали. Я думал, что она нервничает, потому что боится быть со мной наедине – из-за бунта у двери не было охраны. Но вскоре я понял, что дело было совсем не в этом, потому что она положила руку на мой член.

Мое дыхание замедлилось. Сердцем я хотела, чтобы она остановилась, мозгом – чтобы он продолжал.

– Она наклонилась меня поцеловать, но я отвернулся. Я думал, что после этого она точно потеряет всякий интерес. Но ее это не смутило. – Он потер челюсть ладонью. – С ней я не пользовался презервативом, malyshka. И даже не могу сказать, что только с ней. Несколько дней спустя один из охранников отвел меня в медкрыло, толкнул в комнату и захлопнул дверь. Она была не одна, с ней была еще одна женщина…

– Окей, с меня хватит.

Только этого человека могли втянуть в тройничок в тюрьме в пятнадцать лет. Мне хотелось повыдирать тем женщинам волосы. Они наверняка были сильно старше него.

– Я чист, Джианна. Если хочешь, покажу тебе справки. Что касается детей, то я не слышал, чтобы они у меня были.

Я была немного ошарашена информацией, которой он со мной поделился, хоть и знала, что он все еще что-то утаивает от меня. Не это он скрыл от меня два дня назад. Он просто предложил перемирие. И я не чувствовала в себе сил требовать от него большего, не когда он смотрел на меня так отчаянно, умоляя принять то, о чем он рассказал. Я знала, что он ненавидел копаться в своем прошлом. Оно было беспорядочным и грязным, а он любил, когда все было аккуратно разложено в ряд. И ради меня он закопался в него так глубоко.

Я вылезла из бассейна, позволив воде стекать с меня на пол, и подошла к нему, встав между его ног. Я запустила руку в его волосы, и у него вырвался низкий стон. Он схватил меня за бедра, притянул к себе и прижался лицом к моему животу.

– Черт, как же я скучал по тебе, malyshka.

Вода стекала с моего тела на его костюм. Горло сдавило, потому что в моей груди разливались тепло и чувство облегчения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Прости, что выгнал тебя.

– Не делай так больше.

– Никогда.

Он подхватил меня под ноги и посадил к себе на колени. Наши лица были очень близко.

Я наклонилась еще ближе, почти соприкасаясь с ним губами.

– Почему ты меня целуешь?

Я вздохнула ему в губы, когда он сладко меня поцеловал.

– Потому что ты единственная женщина, которая меня когда-либо привлекала. – Его губы снова коснулись моих. – Потому что тебе это нравится. – Последний поцелуй был мягким, но немного собственническим. – Потому что ты вся, целиком, принадлежишь мне.

Глава тридцать четвертая

Кристиан

Я просчитался.

Не могу сказать, чтобы со мной это случалось часто, но последствия моей ошибки смотрели на меня отовсюду в виде лосьонов, средств по уходу за волосами и духов, живописно раскиданных по тумбе в ванной. Было такое ощущение, что там стошнило салон красоты.

Я думал, что у меня получится держать ее отдельно, в ее собственной коробочке, всю такую аккуратную и чистенькую, как остальные мои вещи. Она и так уже полностью занимала мои мысли, забралась так глубоко под кожу, но черт подери, теперь она была еще и снаружи. В моей кухне, моей ванной, моей постели.

На удивление, весь этот бардак, который она оставляла за собой, не раздражал меня так сильно, как я того ожидал. Иногда у меня начинала зудеть шея от беспорядка – например, когда она оставляла тюбик с зубной пастой открытым… каждый раз, когда им пользовалась, – но гораздо больше меня нервировало, если ее не было рядом. Настолько сильно, что я, мать ее, извинялся, лишь бы она вернулась обратно. Все абсолютно вышло из-под контроля.

Я схватился за край раковины. Я встрял по уши, и спина покрывалась холодным потом при мысли о том, как это все закончится. Для меня оно бы не закончилось никогда – это я знал с самого начала, – и единственное, что меня успокаивало, это вера в то, что я мог заставить ее остаться со мной, захочет она того или нет. Но теперь чувство в груди становилось тяжелее каждый раз, как я смотрел на нее. Я не верил в то, что смогу видеть ее несчастной. А это все осложняло.

Я через отражение в зеркале встретился взглядом с Джианной, появившейся в дверном проеме. На ней была одна из моих футболок с длинным рукавом, и ворот сползал с ее плеча.

– Ты пропустил самое интересное, – надулась она.

Я сухо хмыкнул.

– Верю на слово.

Нам серьезно нужно было озаботиться поисками золотой середины в плане просмотра кино.

Она обняла меня за талию со спины, и по моему позвоночнику пробежала дрожь.

– Так вот чем ты занимаешься, когда уходишь в туалет? Смотришь в зеркало на свое прекрасное лицо?

Мне просто нужна была минута передышки. Я не мог думать, когда она была рядом – ее запах, ее улыбка, ее руки на моем теле. От этого в голове сгущался туман, и дыхание перехватывало. От этого я начинал чувствовать себя готовым со дня на день начать полную перестановку в квартире.

– Я думал, – сказал я.

– О чем?

«О том, как успокоить тебя, не рассказывая о своем прошлом».

«Или как убедиться, что ты всегда будешь смотреть на меня вот так, а не с отвращением».

– О тебе.

– Оу, ты ходишь в ванную подумать обо мне? Право, офицер, я польщена. – Ее рука спустилась по моему животу на член, и она нахмурилась. – Видимо, не особо захватывающие были мысли.

Улыбку тронула мои губы, я развернулся, коснулся ее лица ладонью и провел большим пальцем по щеке.

– Я всегда о тебе думаю, malyshka.

Ее губы приоткрылись, а щеки залились румянцем. Она поднялась на цыпочки и выдохнула мне в губы:

– Ты так сильно мне нравишься.

Горячее удовлетворение наполнило мои вены, хоть я и хотел гораздо большего. Я хотел всего, что она могла мне дать, и даже больше. Я бы брал это все медленно, заставил бы ее себя полюбить, и вот тогда, может быть, она бы не ушла, даже когда стало бы ясно, что я не могу отдать ей части себя, которые она хочет.