Конан-варвар - Майкл Стэкпол

Халар Зим ударил плашмя киммерийским мечом по своим доспехам, как немедийский князь, вызывающий противника на турнире. Конан наступал без финтов и обманных маневров, держа длинный клинок обеими руками. Когда Халар Зим сделал выпад, он отвел в сторону отцовское лезвие и ударил врага в висок, высекая из маски сноп искр.

Вместе с искрами Маска Ахерона выплюнула сгусток зеленой энергии, заставившей онеметь руку Конана. Халар Зим упал, не устояв на ногах, и в тот момент земля вздыбилась. Затрещали доски. Платформа просела, сбросив добрую половину присутствующих в пылающую бездну. Начали крошиться и падать камни. За спиной варвара раздался душераздирающий хруст.

— Конан!

Развернувшись, киммериец прыгнул к церемониальному колесу. Поздно, деревянная ось сломалась. Лишь на мгновение встретились их глаза, а затем колесо с Тамарой рухнуло в расщелину. Конан подбежал к краю, ожидая увидеть обугленное тело девушки на поверхности огненной реки.

Однако колесо застряло двадцатью футами ниже, удерживаемое вытянутыми руками двух коленопреклоненных статуй. Черные базальтовые изваяния мужчины и женщины слепо таращились на скованную Тамару. Судьба монахине в буквальном смысле сейчас находилась в руках забытых божеств.

Конан спрыгнул вниз, приземлившись с кошачьей точностью. Ударами рукояти варвар сломал замки наручников, потом мечом перерубил конец цепи, обмотанной вокруг талии девушки.

— Я мигом тебя вытащу.

— Ты, наверное, имеешь в запасе план о том как выбраться отсюда, — слегка улыбнулась Тамара.

Прежде, чем он смог ответить или закончить возиться с оковами, колесо содрогнулось. Халар Зим опустился на его противоположной стороне и топнул ногой. Потерявший равновесие киммериец приложился задней частью к груди базальтовой богини.

— Тамара!!

— Последний болт лопнул и я свободна, Конан. Тут есть уступы.

— Постарайся найти выход.

— Я не оставлю тебя!

— Я надолго не задержусь.

— Марика, не упусти девчонку. Она не должна сбежать, — крикнул вверх Халар Зим.

Он нагнулся и дотронулся до колеса. Его левую руку окутало сияние, но не зеленое, а темно-лиловое, вытекшее из глубоких трещин в руинах. Фиолетовое свечение распространилось вокруг, и от этого колесо, казалось, приобрело большую устойчивость.

— Ну, киммериец, — сказал Халар Зим, выпрямляясь, — похоже, тебе суждено быть первым принесенным в жертву моей славе. Твое имя запомнят на века.

С презрительной усмешкой Конан ответил ему в тон:

— Хотелось бы дожить до того времени, чтобы просто удостовериться, что память о тебе не сохранилась.

* * *

Пробираясь по выступам, Тамара попала в довольно широкий проулок среди почерневших, закопченных развалин. Внизу, справа по течению огненной реки виднелась обрушившаяся платформа. Через поток лавы были переброшены ветхие мосты. Девушка не сомневалась, что путь назад ей отрезан, как и относительно намерений врагов ее изловить.

Дорога шла параллельно реке, затем сворачивала вглубь массива. Тамара заметила в пыли вереницу следов и определилась с направлением. Она бежала вперед, звеня свисающим с правого запястья обрывком цепи, в надежде увидеть сквозь трещину клочок ночного неба или поймать ноздрями дуновение морского бриза. Наконец, вдали забрезжило свечение, и монахиня заспешила к нему.

На полпути мрак разорвала вспышка света. Тамара обнаружила себя среди сборища безобразных истуканов. Вид этих идолов, почти не подающихся описанию, мог радовать только больной разум. По проходу между ними горделиво вышагивала Марика. Колдунья, подобно радушной хозяйки, раскрыла гостье объятия. Однако ее правая рука щетинились стигийскими когтями, а левая сжимала острый кинжал.

— Милости просим в мое царство. Тебе здесь нравится?

— Нисколько, — Тамара медленно накручивала цепь на кулак. — Покажи мне выход.

— Что если нет? — холодно поинтересовалась ведьма.

— Я не одурманена и больше не нахожусь в оковах. Где же твоя охрана? — прищурилась Тамара. — Тебе меня не остановить. Если мне придется доказывать свою правоту, то ты узнаешь цену боли.

* * *

Двое мужчин кружили по ободу. Иногда мечи, будто выстрелившие языки змей, оспаривали им место в центре колеса. Звон киммерийского клинка будил в Конане воспоминания о погибшем отце и разжигал в нем огонь ярости на бесчинства Халар Зима.

Варвар прекрасно контролировал свое тело, ни на секунду не теряя баланса. Он, прощупывая оборону противника, всегда отводил меч назад прежде, чем Халар Зим успевал парировать, и сам с легкостью блокировал ответные выпады.

Недовольство Халар Зима росло. Щупальца нервно корчились на маске. Неудивительно, если она вспомнила разбивших ее в прежние времена варваров. Это было бы достаточно, чтобы заставить врага думать об отвлеченных вещах. Например, о том, что Конан родом из Киммерии, и он единственный человек, который пускал ему кровь в поединках.

— Будь ты проклят киммериец! — сорвалось с перекошенного рта воителя. — Ты долго испытывал мое терпение, так умри!

Человек-бог ринулся в атаку, чередуя высокие и низкие удары. Конан отступал по окружности, Халар Зим наращивал темп. Увидев, что враг замешкался, потомок немедийских князей решил закончить бой. Но в последний момент Конан уклонился влево. Пропуская под рукой лезвие, он сжал кисть Халар Зима мертвой хваткой, затем дважды поразил кулаком его уже страдавшее ранее ухо.

Халар Зим зашатался. Конан, отбросив свой длинный меч, вырвал у него отцовский клинок. Жестокий удар коленом в нагрудник отбросил человека-бога на черное изваяние. Оглушенный немедиец лишь каким-то чудом удержался на краю колеса и не полетел в пропасть вниз головой.

— Сдохни, щенок! — он вскинул кулак, объятый колдовским пламенем. — Демоны тебя побери!

Рука человека-бога упала.

Колесо взорвалось.

* * *

Колдунья по-новому взглянула на монахиню.

— Мне удивляться тобой или возмущаться твоим словам?

— Ты дура, раз оставляешь за собой только два выбора.

Тамара действовала быстро, несмотря даже на неудобное платье Маливы. Раскрученная цепь выбила кинжал у ведьмы раньше, чем та смогла убрать руку. Лезвие, срикошетив о постамент какого-то идола, еще не скрылось в темноте, когда взметнулся кулак Тамары. Из глаз Марики посыпались искры. Она упала навзничь между монахиней и боковым ответвлением коридора.

«Девчонка осмелилась меня ударить!» — сплевывая кровь, колдунья встала на четвереньки и злобно зыркнула на Тамару: «Ты будешь молить, чтобы я позволила тебе умереть!».