Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

— Нас тоже перемещали через порталы, в клетках, как и животных, — Варон сел напротив, подперев под себя подбородок. — Нам одевали на ноги цепи, словно боялись, что мы можем сбежать.

Он вспомнил, каким холодным казалось ему тогда это железо, и как они сидели все вместе, прижавшись друг к другу спинами. Те, кто прибывали вместе со шхуном, уже не обращали внимания на его происхождение, или на то, что юноша умеет говорить. Но когда их вели по общему коридору в свои мрачные комнаты, Варон то и дело слышал разъяренные возгласы в свою сторону.

— Эй! Демон! Я выпущу тебе кишки первым, жаль, что придется потом чистить меч от твоей вони.

— У тебя кровь, как у всех — красная? Или на вид как собачье дерьмо?

— Я слышал, что этот Бруст каждый раз привозит на арену все новых шхунов, а потом собирает их по кусочкам после боя. Таким как он тут нечего делать.

Марло, идущий позади друга, тихо прошептал ему.

— Не слушай их, у тебя еще будет время показать, на что ты способен.

Варон угрюмо молчал. Если бы не эти цепи он бы ринулся на воинов голыми руками. Это вполне нормально, что бойцы с других лагерей всячески подначивают тебя или пытаются разозлить, но проблема обстояла в другом, а именно, что шхун никак не мог ответить на все эти выкрики. По крайней мере не здесь. Хоть на арене и разрешено участвовать шхунам, но на них распространяются общие правила, такие, как и на всем материке. Если он будет много болтать, ему могут запросто отрезать язык, даже не взирая на ярые возражения Бруста.

— Я бы и сам тебе его отрезал, — говорил как-то тот после очередной тренировки, убирая старый затупленный меч в ножны, — Но какое же удовольствие мне доставляет видеть рожи тех, кто впервые слышит твой голос! — он засмеялся своим диким басом, и несколько человек, стоявших неподалеку, тут же подхватили его смех. — Ну-ка, скажи что-нибудь. А лучше-ка спой! Помнится, я как купил тебя у твоей мамаши, так ты только и делал, что пел какие-то жуткие песенки. Твои родители тебя совсем не научили, что значит быть шхуном в нашем человеческом мире.

Варон смолчал. Его правая рука ужасно болела после тренировки, сжимая тяжелый меч. Чаще всего Бруст стоял в паре именно со шхуном, а в лагере всем прекрасно было известно, что у него самый сильный удар.

— Что-то я не слышу, — голос Бруста напрягся. Те, кто рядом до этого парировали и отрабатывали различные удары, тоже остановились, ожидая того, что же будет дальше. Шхун должен был повиноваться и спеть, а иначе, сидеть ему всю ночь в глубокой яме. — Пой. Живо!!

Варон воткнул меч в землю. Он испугался, что если не сделает этого сейчас, то побежит на Бруста в упор и проткнет его живот тупым лезвием. Но Бруст в несколько раз сильнее его и вряд ли позволит такому случиться, да и на стенах, как всегда, ведут караул лучники. Прикончив хозяина лагеря, шхун ничего не добьется. Он лишь приблизит свой конец.

Набрав в легкие побольше воздуха, Варон запел.

— Король был славен и силен, да только позабыл, что время властия его на сцене у Бродил. Он шут теперь, он в дураках, сверкает весь до пят. Король-чудак, король-простак, на службе у свинят.

Послышались несколько смешков, Бруст же лишь слегка улыбнулся.

— Нет, другую давай, про эльврата. Как ему Ледяной на голову насрал и от того — волосы белые.

Теперь смех уже никто не скрывал, все оставили свою тренировку и встали вокруг них плотным кругом.

— Я не знаю такую, — проговорил Варон, весь закипая от злости.

— Ну, как не знаешь? — Бруст удивленно вскинул руки. — Ну-ка, парни, напомним ему слова? Кто может?

— Да чего там напоминать! — заорал Висарис, он был лишь рад возможности в очередной раз поиздеваться над шхуном. Пускай в тренировках Варон и лучший, но он не должен забывать свое настоящее место.

Сплюнув, юноша хотел было заголосить, но его вдруг прервал взволнованный окрик Марло. Вбежав на площадку для тренировки, он указал на открытый загон, в котором находились охотничьи псы.

— Огла опять не хватает, видимо выбежал во время кормежки!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как такое возможно?! — вскипел Бруст, напрочь позабыв о шхуне. — Кто кормил в последний раз?

— Кто-то из ваших людей, господин, — Марло опустил голову. — Вы нам запрещаете это делать с тех самых пор, как…

— Да помню я! — Бруст харкнул на землю и, сложив пальцы в рот, засвистел. — Хоть бы далеко не убежала, паршивка.

Постепенно все начали расходиться, чтобы после приступить к остальным повседневным делам. Варон хотел было поблагодарить своего внезапного спасителя, но тот, как ни в чем не бывало, будто бы уже и позабыл об этом незначительном инциденте. О чем-то оживленно беседуя, Марло ушел со своим приятелем в сторону стрельбища. Здесь каждому было известно, что это его любимое место в лагере.

— Долго еще будешь прятаться за его спину, а, шхун? — Висарис, сильно задев его плечом, прошел мимо.

Варон был знаком с некоторыми из этих ребят уже более пяти лет, Бруст любит набирать под свою опеку совсем еще мальчишек, чтобы вырастить из них послушных и верных бойцов. Его Кровавых Сыновей, так он любил их ласково называть. Но шхун оставался шхуном даже за стенами этого лагеря. С ним нехотя садились за общий стол, не звали участвовать в играх, кто-то просто по возможности игнорировал Варона, а некоторые, такие как Висарис, пытались его разозлить, что чаще всего приводило к тому, что оба оказывались в холодной яме на одну ночь или даже на две.

Варон провел в задумчивости некоторое время, прежде чем вновь вернуться к мыслям о том, как бы не попасть в ловушку, которую может подстроить им Броненосец. Греттель также о чем-то задумалась, нервничая, она грызла ноготь на большом пальце — старая дурная привычка, впрочем, девушку это мало волновало в последнее время.

— Если в конструкции арены ничего не изменилось, — Варон начал искать листок бумаги, на котором смог бы начертить план. — То у меня есть одна идея. Странная, но, скорее всего это может сработать.

Греттель подвинулась к нему. Шхун в это время начертил небольшой круг.

— Это — арена, сама по себе она мала и вмещает не так много людей. Может сотню, не больше, — Варон поместил ее в другой круг, тот, что покрупнее. — Это, так называемые, Гостевые Арены. Туда в основном заселяются те, у кого есть на это деньги. Всякие банкиры, бароны, известные служители церкви и доктора. Своих слуг, по возможности, они селят отдельно, где-то вот тут, — Варон дорисовал еще пару прямоугольников слева. — Это просто палатки и шатры, расставленные прямо под открытым небом. Если место арены выбрано в снегах, а так бывало пару раз, то этим бедолагам приходится туго. Впрочем, как и бойцам, — шхун нарисовал несколько квадратов справа. — Это их клетки. Как бы тебе объяснить, — он задумчиво прикусил губу. — Это мы их так называли, клетками. На самом же деле они даже больше походят на небольшие дома и внутри делятся по специальным отсекам. Бойцы арены находятся там на протяжении всех состязаний. Выводят их только тогда, когда приближается их очередь сражаться. Так задумано, чтобы воины не видели способности всех своих соперников и не успевали выучить или как-то запомнить чужие приемы. Естественно я говорю о рабах-войнах. Те, кто сам платит за свое участие в турнире может жить вместе со всеми в Аренных Гостевых. Они также вольны отказаться от участия в боях, если передумают. Но люди из клеток…он обязаны сразиться, или же их попросту убьют.

Греттель слушала все это, открыв рот. Она знала о существовании арен, а в далеком детстве также слышала много историй о боях храбрецов и странствующих рыцарей. Но тогда ей скорее казалось, что это чья-то забавная выдумка. Греттель и подумать не могла, что люди могут заниматься чем-то подобным в реальной жизни. Неужели кому-то так сильно нравится смотреть на смерть других людей?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она вспомнила матросов, что дрались на палубе ночью, проигрывая друг другу в карты или же споря на деньги. Но тем не менее, эти бои никогда не заканчивались смертью. В том же, что рассказывал Варон, было же что-то варварское. Что-то такое, что, казалось бы, навсегда покинуло их материк.