Космическая опера - Джек Вэнс

— Зачем? — скептически фыркнул Бонар Хеврискс. — Лорд Дугалд явно говорил, как обладающий властью.

— Да, но у него нет никакой власти над получателями. Цеха не обязаны продавать все только «Буамарку», а ремесленникам не обязательно работать только для Цехов. Любой может, когда ни пожелает уйти в нескопы, если не боится потерять свое пособие.

— Полагаю, попробовать можно, — пожал плечами Бонар Хеврискс.

— Именно так я и считаю. Ну, в таком случае, сперва — в Цех Писцов, запросить о сработанных вручную книгах.

Они прошли на юг через старинный Купеческий Квартал на Бард-сквер, куда выходило большинство Цеховых Центров. Оглядывавшийся через плечо Бонар Хеврискс, вскоре прошептал:

— За нами следят. Те два человека в черных плащах наблюдают за каждым нашим шагом.

— Агенты, — угрюмо улыбнулся Гил. — Не удивительно… Ну, насколько мне известно, мы не делаем ничего незаконного. Но мне лучше подстраховаться.

И с этими словами он остановился, с озадаченным выражением лица обвел взглядом Бард-сквер и спросил дорогу у какого-то прохожего, который показал на Центр Писцов, высокое строение из черно-коричневого кирпича с четырьмя смутными фонтонами из древних балок. Изображая для агентов неуверенность и колебания, Гил с Бонаром Хеврисксом осмотрели здание, а потом выбрали один из трех входов.

Гилу никогда не доводилось бывать в Центре Писцов, и его поразила почти неприличная громкая болтовня, доносящаяся из классов учеников, расположенных по обеим сторонам фойе. Подымаясь по лестнице, увешанной образцами каллиграфии, двое спутников отыскали дорогу в кабинет Цехмейстера. В приемной сидело два десятка ерзающих, горящих нетерпением писцов, каждый из которых сжимал футляр со своей текущей работой.

Бонар Хеврискс в смятении посмотрел на эту толпу.

— Мы должны ждать?

— Наверное, нет, — сказал Гил. Пройдя через помещение, он постучался в дверь, которая распахнулась, открыв взорам сварливую на вид пожилую женщину.

— Почему стучитесь?

— Пожалуйста, сообщите о нас его превосходительству Цехмейстеру, — обратился к ней Гил с наилучшим своим дейллайским акцентом. — Мы — торговцы с далекой планеты. Желаем организовать новый бизнес с писцами Амброя.

Женщина отвернулась, сказала что-то через плечо, а затем снова обернулась к Гилу.

— Заходите, пожалуйста.

Цехмейстер писцов, желчный старик с растрепанной гривой седых волос, сидел за громадным столом, заваленным книгами, постерами, каллиграфическими справочниками. Бонар Хеврискс выложил свое предложение, сильно поразив Цехмейстера.

— Продавать наши рукописи вам? Что за мысль! Как мы можем быть уверены, что получим свои деньги?

— Наличные есть наличные, — изрек Бонар.

— Но — что за нелепость! Мы пользуемся давно утвердившимся методом. Именно так мы зарабатывали себе на жизнь с незапамятных времен.

— Значит, тем больше причин подумать о переменах.

Цехмейстер покачал головой.

— Теперешняя системы действует вполне прилично. Все удовлетворены. С какой же стати нам что-то менять?

— Мы заплатим вдвое больше расценок «Буамарка», — заговорил Гил, — или втрое больше. Тогда все будут еще более удовлетворены.

— Отнюдь! Как мы будем рассчитывать вычеты на пособия, особые налогообложения? Сейчас это делается без всяких усилий с нашей стороны!

— Даже уплатив все сборы, вы все равно будете получать доход вдвое больше прежнего.

— И что тогда будет? Ремесленники станут жадными. Они будут работать вдвое менее старательно и вдвое быстрее, надеясь добиться финансовой независимости. Сейчас они знают, что должны трудиться со скрупулезной тщательностью, чтобы добиться для своего изделия высшего или первого сорта. Если же их подразнить процветанием и поднять большой шум, то что станется с нашими стандартами? С нашим качеством? Что станет с нашими будущими рынками? Следует ли нам выбрасывать на свалку надежность нашего положения ради нескольких жалких ваучеров?

— Ну, в таком случае, продавайте нам свои второсортные изделия. Мы отвезем их на другой край галактики и будем распространять там. Ремесленники удвоят свой доход, а ваши нынешние рынки нисколько не пострадают.

— А потом производить только продукцию второго сорта, поскольку она расходится ничуть не хуже, чем первосортная? Тут применимы те же соображения! Наш основной принцип — это высокое качество, если мы откажемся от этого принципа, то испортим себе торговлю и станем всего-навсего халтурщиками.

— Ну, в таком случае, позвольте нам быть агентами по продаже ваших товаров, — в отчаянии воскликнул Гил. — Мы будем платить по текущим расценкам, мы заплатим вдвое больше этой суммы в фонд на благо города. Мы можем расчистить районы развалин, финансировать учреждения и развлечения.

Цехмейстер прожег его возмущенным взглядом.

— Вы пытаетесь обмануть меня? Как вы сможете столько сделать на доходы от продукции писцов?

— Не одних только писцов! На доходы от продукции всех Цехов!

— Предложение это заумное. А старый способ — испытанный и верный. Никто не становится финансово независимым, никакого самомнения и своеволия, всяк старательно трудится, и нет никаких раздоров или жалоб. А как только мы введем новшества, то сразу уничтожим равновесие. Невозможно!

Цехмейстер взмахом руки велел им убираться. Обескураженные компаньоны покинули Цеховой Центр. Стоявшие поблизости агенты, скорее осторожные, чем таящиеся, наблюдали за ними с откровенным любопытством.

— И что теперь? — спросил Бонар Хеврискс.

— Мы можем попробовать прощупать другие важные Цеха. Если у нас ничего не выйдет, то, по крайней мере, сможем сказать, что приложили все силы.

Бонар Хеврискс согласился на это, и они продолжили путь к Синдикату Ювелиров, но, когда им удалось, наконец, добиться внимания Цехмейстера, они получили тот же ответ, что и раньше.

Цехмейстер Стеклодувов отказался с ними говорить, а в Цехах Лютнеделов им посоветовали обратиться к Конклаву Цехмейстеров, который должен был собраться лишь через восемь месяцев.

Цехмейстер Эмалировщиков, Фаянсо- и Фарфороделов высунул голову в приемную ровно на такой срок, чтобы выслушать их предложение, сказал «Нет» — и убрался.

— Остается только Цех Резчиков по Дереву, — приуныл Гил. — Он, вероятно, самый влиятельный. Если мы и там получим отрицательный ответ, то вполне можем с тем же успехом возвращаться на Маастрихт.

Они прошли через Бард-сквер к длинному низкому зданию со знакомым фасадом. Гил решил, что он войти не смеет. Цехмейстер, хоть и не близкий знакомый, был человеком с острым глазом и отличной памятью. Пока Гил ждал на улице, Бонар зашел в кабинет один. Следовавшие за ними агенты Министерства, подошли к Гилу.

— Можно спросить, зачем вы наведываетесь к Цехмейстерам? Это кажется странным занятием для лиц, недавно прибывших на планету.

— Мы расспрашиваем о торговых возможностях, — коротко объяснил Гил. — «Буамаркский» лорд не пожелал к нам прислушаться, и мы решили попробовать прощупать Цеха.

— Гм-м. Министерство Соцобеспечения все равно не одобрит такой организации дела.

— Попытка не пытка.

— Да, конечно. Как называется ваша родная планета? Говорите вы почти как амброец.

— Маастрихт.

— В самом деле, Маастрихт.

Народ потянулся с наступлением вечера с работы к будке «овертренда». Мимо, толкаясь, проходили люди. Рядом пробежала вприпрыжку одна молодая женщина, а затем резко остановилась, обернулась и уставилась на Гила. Тот отвернулся. Женщина вытянула шею, приглядываясь к лицу Гила.

— Да это же Гил Тарвок! — каркнула Геди Энстрат. — Чего это ты делаешь в этом диковинном костюме?

Агенты Министерства разом подались вперед.

— Гил Тарвок? — воскликнул один. — Где же я слышал это имя?

— Вы ошиблись, — сказал Гил Геди.

Геди отступила, разинув рот.

— Я и забыла. Гил Тарвок скрылся вместе с Нионом и Флориэлем… Ой! — Она захлопнула рот ладонью и попятилась.

— Минуточку, пожалуйста, — вмешался тот же агент Министерства. — Кто такой Гил Тарвок? Вас так зовут, сударь?

— Нет-нет. Конечно, нет!

— А вот и неправда! — завизжала Геди. — Ты — подлый пират, убийца. Ты тот самый страшный Гил Тарвок!

В Министерстве Соцобеспечения Гила вытолкнули под пресветлые очи «Клиники Общественных Трудных Проблем». Члены ее, сидевшие в длинном боксе за железными столами, изучали его с ничего не выражающими лицами.

— Вы — Гил Тарвок.

— Вы видели мои документы.

— Вас опознали Геди Энстрат, агент Министерства Соцобеспечения Скут Кобол, а также другие лица.

— Тогда, как вам угодно. Я — Гил Тарвок.