Глаз Охотника - Деннис Маккирнан

Фэрил с трудом высвободилась, скинула рюкзак, сковывавший ее движения, выхватила один из серебряных кинжалов Пэталь и вскочила, тревожно оглядываясь по сторонам. В белой пелене было невозможно ничего различить, кроме неизвестно кому принадлежавших теней. В этот момент свет фонарика моргнул и погас совсем. Сердце Фэрил сжалось от тревоги за Гвилли.

Кинжал был бесполезен в таких условиях, и Фэрил сунула его обратно в ножны и вытащила более подходящий для ближнего боя длинный нож, который в руках дамны выглядел настоящей саблей.

Внезапная вспышка факела на мгновение осветила поле битвы, но тут же погасла, ибо владельца факела сбили с ног. Рядом слышался шум драки и крики раненых.

Вдруг из темноты прямо перед Фэрил выросла чья-то большая тень. Дамна не долго думая ударила ножом, чувствуя, что он застрял в теле жертвы, которая забилась в агонии и как подкошенная рухнула на снег. Фэрил наклонилась и дрожащей от страха рукой провела по бездыханному телу, молясь о том, чтобы это не был кто-то из ее друзей. Все еще отказываясь верить себе, дамна снова и снова ощупывала стальные кольца кольчуги и кожаные ремни, но сомнений быть не могло: то был рюкк.

Фэрил рывком извлекла нож из трупа и тут же наткнулась на кого-то еще. Этот кто-то, вылетев из темноты, с рычанием накинулся на нее. Дамна ничего не могла разглядеть вокруг себя и совершенно вслепую нанесла удар. Враг взвыл, заметался и кинулся наутек, исчезнув в черной круговерти метели.

Но ему на смену уже явился еще один и еще…

— Адон! — с отчаянием крикнула она в темноту.

И — о чудо! — темнота ответила ей голосом Гвилли:

— Адон!

— Гвилли!

— Фэрил!

— Мой милый, я уже и…

— Спиной к спине, дорогая, — перебил баккан. — Правда, не знаю, много ли от меня будет толку: одна рука у меня плохо действует.

— Гвилли, милый…

— Скорее! Спиной к спине.

Фэрил подчинилась, и теперь варорцы уже вдвоем противостояли свирепой, воющей и стенающей темноте. На самом деле ночь и ветер были варорцам на руку: ночь скрывала их от глаз врага, а ветер развеивал их запах. Казалось, в этой снежной кутерьме рюкки и хлоки боролись друг с другом, ничего не разбирая вокруг.

Внезапно Гвилли пошатнулся и упал. Фэрил опустилась рядом с ним на колени, судорожно ощупывая его, но тут, откуда ни возьмись, прямо перед ней возник грозно рычащий валг. Дамна заслонила собой баккана и приготовилась к неминуемой смерти. Но в этот страшный миг из темноты вынырнул Араван и, не медля ни секунды, вонзил меч в тело зверюги по самую рукоятку.

Сейчас невозможно было более внимательно осмотреть варорца, и Фэрил с Араваном встали по обе стороны от него, готовясь принять на себя новую атаку врага. Но ее не последовало. Над заснеженной долиной раздался резкий голос, который выкрикивал что-то по-слукски, перекрывая даже шум стихии. После этого, будто подчиняясь воле какого-то невидимого существа, ночной народ, судя по удалявшимся крикам, хлынул прочь из долины.

— Они уходят, — с надеждой в голосе произнесла Фэрил.

— Если это не очередная уловка, — недоверчиво пробормотал Араван и тут же с тревогой посмотрел на дамну: она вдруг побледнела, зашаталась и упала на снег.

Фэрил казалось, что ее изнутри жгут каленым железом. Взволнованный голос эльфа звенел в ее ушах, и все вокруг расплывалось. Прежде чем провалиться в черную манящую бездну, дамна пролепетала:

— Это валг.

«Стоук! стоук! оук… оук…»

Дикий крик гнева и отчаяния разнесся по долине — гнева на заклятого врага, который вновь перехитрил Уруса, и отчаяния, беспредельного страха за судьбу товарищей. Но медлить дольше было нельзя, и человек кинулся назад — туда, где оставил друзей ночью, приняв облик медведя.

Вокруг него простирались казавшиеся бесконечными горы, полные тайных троп и пещер, где Стоук мог затеряться навсегда. Но нет — они найдут его, найдут и уничтожат, если только… Если только друзья живы. И Урус все ускорял шаг.

Идти было трудно. За ночь нападало столько снега, что временами он увязал в сугробах по колено. Варорцу здесь было бы явно не пробраться, но человек пройти мог, особенно такой сильный, как Урус.

И вот поиски его увенчались успехом: вдалеке замаячил дымок, а вскоре показался и наскоро сооруженный из веток шалаш. Урус остановился, снял рукавицу и, поднеся ко рту два пальца, свистнул что было мочи. Никто на его зов не отозвался, и он повторил свою попытку. И вот, когда он было уже совсем потерял надежду и эхо свиста замерло вдали, из убежища показалась высокая фигура Аравана. Но, показав жестом, что видит Медведя, эльф снова скрылся в шалаше.

Сердце Уруса замерло. Где же Риата? Где варорцы? Он стремительно пересек ровную заснеженную площадку, поросшую мелкой сосной, и вскоре уже подошел к шалашу. Прямо перед ним у костра сидел Араван, помешивая какое-то варево в котелке. Но взгляд Уруса лишь на мгновение остановился на эльфе, обратившись к летевшей ему навстречу Риате. С какой великой радостью и облегчением заключил ее Урус в свои объятия и как сладостно затрепетало его сердце, когда она доверчиво прижалась к его груди! Но этому ликованию не суждено было продлиться долго: блаженная минута встречи была омрачена зрелищем, представшим перед глазами Уруса, когда он переступил порог шалаша. На настиле из веток лежали без сознания бледные как смерть варорцы.

В шалаше Риата, пытаясь напоить бесчувственную дамну, рассказала Урусу обо всех событиях минувшей ночи: о жестокой битве, об их чудесном спасении, о том, как валг укусил Фэрил, а Гвилли серьезно ранили саблей. Были задеты легкие, но сейчас опасность миновала. Раны варорцев эльфы тщательно промыли и наложили повязки с гвинтимом, однако было очевидно: Фэрил и Гвилли еще не скоро смогут продолжить путь.

Сами Риата и Араван отделались легкими царапинами и ушибами.

Риата мягко взяла Уруса за руку:

— Что же Стоук?

Человек помрачнел и рассказал все как было:

— Когда рассвело, я увидел по крайней мере пять путей, по которым он мог улизнуть. И никаких следов: все замело снегом.

Тут Урус снова заволновался, вскочил на ноги и принялся мерить крохотное убежище своими широкими шагами.

— Но он не мог исчезнуть в никуда. Я выслежу его и убью!

Риата подняла на него удивленный взгляд серебристых глаз:

— Но мы пойдем с тобой, почему ты говоришь «я»?

Урус отрицательно помотал головой:

— Нет, вам идти нельзя. Варорцы слишком слабы, да и вы хоть и легко, но ранены.

Риата уже хотела было возразить, но в этот момент Гвилли зашевелился и попытался сесть, однако тут же повалился навзничь и закашлялся. На губах его выступили алые капли крови.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});