Провинциальный роман. Книжная девочка - Наталья Шумак

— Спасибо, Господи.

Впервые в жизни, пусть и не в слух, обращаясь к Создателю. В которого, как закоренелый атеист, решительно не верил.

— Малышка, прости старого дурака. Совсем спятил.

Она, еще не вполне придя в себя, смотрела на него полу обиженно, полу ошеломленно. Затуманенный взгляд и растерянная улыбка.

— Что это было?

— То есть?

— Я не думала, что бывает так хорошо.

— Рина? Ты хочешь сказать…

Она смутилась и спряталась в раковину. Улыбка растаяла, губы сжались, зеленые глаза смотрели сердито.

— Рина. Сколько тебе лет? Двадцать семь?

— Восемь.

— И?

— Не скажу!

Федор, вдруг, вспомнил некоторые старые выводы и полюбопытствовал.

— Тебе никогда не было хорошо? Никогда? Совсем?

И что ему ответить? Описать ТОТ поздний вечер? Она отвернулась.

— Хочешь, расскажу тебе про свой первый раз?

Наклонился к маленькому ушку. И прошептал заговорщицки.

— Пока Анна Ивановна не слышит?

— Да.

Ответила глупая плохо воспитанная девочка.

— Вот любопытное создание.

— …

— Тогда слушай. Я отбил девушку у бати. Правда. Он встречался с молоденькой учительницей, очень похожей на тебя. Тоненькая, зеленоглазая. Руки у нее были неплохие, но не такие изящные как твои. Такие я только во сне видел.

Прервался на секунду, поцеловал одну ладонь, другую.

— Милая девушка. Лет двадцати пяти. Бате пятьдесят. Мне семнадцать. До этого только целоваться доводилось.

— А как ее звали?

— Лена. Батя был директором школы… Сама понимаешь. И, как водится в таких случаях про романчик, знал весь коллектив. Но батю уважали очень, зудели втихомолку. А мне обидно за мать! Приперся переговорить, представляешь? Злой как взвод чертей. Позвонил, она открывает. В коротком халатике: коленки наружу, и в не застегнутом, в не застегнутом! Рукой у шеи придерживает и на талии. Запахнулась, короче. Тут я и приплыл. Цап ее в охапку. Дверь пяткой захлопнул. Халат на пол, следом Лену и сам. Даже не спросил, дурак, есть ли кто дома. Повезло, идиоту.

— Она не вырывалась?

— Лена? Нет. Совсем наоборот. И стал я к ней похаживать. Через день. Пока на батю в подъезде не нарвался. Видишь — нос сломан. Плата за любовь. Но этим батя не ограничился. Загнал меня в военное училище. Так история и увяла потихоньку. Лена, правда, ко мне пару раз приезжала. Потом замуж вышла. За физрука из батиной школы. И они вдвоем уехали. Такая история. Почти полный хэппи-энд.

— Почти?

— Батю жаль. Он меня так и не простил никогда.

— Он жив?

— Нет. И мама тоже. Сестер и братьев не имел. Один.

Руки Арины по-прежнему были в плену. Она пошевелила пальцами.

— Отпусти.

— Попроси ласково.

— Федор, пожалуйста.

— Не могу устоять! Абсолютно беззащитен перед звуками твоего волшебного голоса… Лорелея.

Позволил ее пальцам освободиться. Выпрямился, с наслаждением потянулся. И спросил весело и хитро.

— Я тебе нравлюсь? Хоть немножко?

Захваченная врасплох девушка промолчала, разгладила складку на футболке и посмотрела в потолок.

— …

— Очень позитивный ответ. Ты меня обрадовала.

— Ни капельки!

— Вот лгунья!

— Ни грамма.

— Спасибо огромное.

— А почему ты спрашиваешь?

— Могу признаться только девушке, которой не безразличен.

Удивительное чувство светлого покоя снизошло на него и не покидало. Был ли он так счастлив когда-нибудь? Смешно. Уловив его настроение, замаскированное непритязательными шуточками, Арина умолкла. Потянулась, взяла громадную ладонь, прижалась к ней щекой. И застыла. Федор боялся пошевелиться, спугнуть невозможно прекрасную, дивную минуту. Арина потерлась лицом о его руку и громко мурлыкнула. Им было необыкновенно хорошо. Идиллию нарушила санитарка.

— Ходячие на ужин.

— А прыгающие?

Она посмотрела на шутника и строго пояснила.

— Прыгающие тоже. А лежачим принесу.

С чувством легкого сожаления Арина выпустила его ладонь.

— Вот и вечер. Скоро ты уйдешь.

— Куда?

Удивился Федор.

— А где ты остановился?

— Здесь.

— Но, тебя же выгонят!

— Кто? Я как бы ухаживающий. Что не так?

— Просто странно.

— Очень. Мне самому тоже. Тебе, когда гипс с левой ноги снимут?

— Обещали во вторник.

— Замечательно.

— А что?

— Это секрет, раскрыть который согласен только девушке, которой я не безразличен.

Она насупилась. И вздернула подбородок. Федор придержал ее лицо рукой, потянулся и ласково поцеловал в сомкнутые губы.

— Пойду разведаю, чем травят пациентов.

* * *

Он, действительно, остался ночевать. И выгонять такого респектабельного мужчину никто не посмел. Тетя Зина передала его по смене тете Свете. Распухшие варикозные ноги доставляли ей много мучений. Она выглядела, да и была сердитой строгой теткой. Но обаяние Федора, подкрепленное небольшим финансовым вложением, подействовало неотразимо и на нее. Расщедрившись, тетя Света принесла две чистые простыни.

— На эту лечь, другой укрыться. Сойдет?

— Спасибо.

— Хороший у тебя мужик, девка. А что раньше не приходил?

За Арину ответил он сам.

— Был в отъезде. Сегодня утром прилетел.

— Ясно. Ну, ежели что, зовите. Я в коридоре прилягу.

Анна Ивановна обстоятельно и долго рассказывала о своей молодости. Федор делал вид, что слушает, а сам перебирал и гладил тонкие пальцы девушки. Вечерняя капельница, уколы, умывание.

— Ты сама сумеешь помыться? Или санитарку пригласить?

Арина представила тетю Свету, помогающую ей, и поморщилась.

— Не надо.

— А кто тебе поливать будет?

— Сама.

— Ой, горе мое. Я б тебе сказал, если бы не Анна Ивановна.

Когда улеглись, он подтащил свою кровать поближе. Протянул руку.

— Держи.

В умиротворенной тишине и полумраке громко засопела уснувшая соседка. Арина наслаждалась моментом, ее ладонь в его руке. Что может быть чудеснее?

— А у меня есть сюрприз.

Отчетливо прошептал Федор.

— Сейчас показать или завтра?

— Как хочешь.

— Тогда утром. И еще просьба.

— Говори.

— Скажи да.

— Что?

— Просто скажи да.

Она долго молчала, потом легко сжала его пальцы. И он скорее догадался, чем расслышал.

— Да.

Федор заговорил на португальском. Чуть более быстрый темп речи, другие, непривычные русскому уху окончания слов. Красивые непонятные слова вспыхивали между ними, и таяли без объяснений. Что-то сокровенное и печальное звучало, почти плакало и уходило. Арина погладила сжатую в кулак ладонь. Последние звуки.