Анты - Олег Артюхов

иных просторным помещением и высотой кровли. Её свод подпирали два толстых дубовых столба. Между ними виднелся открытый очаг, а на дальней половине – большая хлебная печь. В остальном обстановка не отличалась от иных полянских домов. На колодах у очага сидели пятеро. Коваля выдавали прокопчённая кожа, чёрные от железной окалины руки и прожжённый фартук. Другой человек в светлых одеждах и с многочисленными амулетами походил на ведуна. Остальные по возрасту смахивали на старейшин родов.

Вожи поздоровались и подсели к очагу. Последним присел веский вож, нагнулся, откуда-то снизу вытянул здоровенного метра в полтора ужа и принялся поглаживать его жёлтые пятна на голове. Марк невольно дёрнулся и отстранился. Змей он боялся с детства. Веский вож взглянул на него удивлённо и положил ужа к небольшой чашке с молоком.

– А что, в ваших краях не держат в доме хозяина-государика?

– У нас всё больше домовые.

– Так и у нас в каждом доме они водятся. Вон ведун тем ведает.

Ведун утвердительно кивнул:

– А как же без малых сих навий. Порядок должен кто-то держать. Мы славим светлых богов, уважаем и тёмных, да домашнюю навь привечаем. Вон в топях да лесах полно сих малых, ступай да бери по домам.

– М-да-а, – протянул сквозь зубы Марк, поглядывая на лакающего молоко ужа, – поистине, в глубине всякой души лежит своя змея.

– Дурные слухи ходят, да веский вож баял давеча, что вы исполчаете веси полянские. Верно ль то? – пробасил коваль

– Правда. То воля веча и светлых богов. Нельзя Антанию на погибель поганым отдавать.

– А сколь поганых приидет?

– Каган аварский поднимет дюжину темен.

– Дюжину?! Темен?! – задохнулся веский вож.

– Так. Сто двадцать тысяч на комонях с копьями, мечами, луками и стрелами.

– Неладно, – прогудел коваль, – совсем неладно. Чем встречать поганых мыслите?

– А вот с тем и прибыли. Вече постановило исполчать Антанию. За два лета должны обеспечить всех воев оружьем и зброей. Мы их купно биться научим, а вы, ковали, оружие скуёте.

– И сколь же ковать?

– Полян в сечу выйдет не менее тьмы.

– Десять тысяч?! Да, кто ж вооружить то исхитрится этакую прорву?!

– О том будет толковать большой сход братчества ковалей. Руду мы вам сыскали. Злато тоже добудем. Нужны лишь ваша работа, упорство и опыт. Днём и ночью потребно оружие ковать.

– Надо, значит, скуём… Десять тысяч… Охо-хо… Десять….

– Не горюй, антов будет вдвое, две тьмы. Жди вести из Бусова града от Асилы. С ним всё и порешите.

Обговорив детали и сроки, Марк, Зверо и все остальные вышли из дома веского вожа, и неподалёку столкнулись с вопящей толпой. Разозлённые люди тащили избитого парня в грязной порванной до пупа домотканой рубахе, через которую виднелось мускулистое, покрытое синяками тело. Он с трудом шёл, свесив голову, как побитая собака.

– Почто гвалт?! – как можно строже спросил Зверо, – ответствуйте и отпустите отрока!

– Не отпустим! Он бешеный тать закон преступил! Пусть кару получит по Правде!

– Говори, – веский вож ткнул посохом в мужика звероватого вида.

– Энтот поганец дщерь мою приглядел. Слюбились они на Купалу. Дал я добро на день Макоши к свадьбе. Так они встречаться тайно удумали! Сыны мои их узетили да проучить татя умыслили. Дык он побил их преизрядно. Один лежит чуть живой, а другой всё хромает. И как мне теперича хозяйство вести? Как жито убрать?!

– Тяжкий то позор. – Веский вож нахмурился и продолжил: – Антская Правда гласит, что ухваченный в татьбе огнищанин повинен выдаче головой потерпевшему, або изгнанию из рода вон.

– Не нужен он мне головой! Пропадом пусть пропадёт!

– Именем светлых богов, судя по Правде антской, сей отрок повинен изгнанию из рода вон. Я сказал! – и он стукнул посохом в землю.

От парня все вдруг отшатнулись, как от чумного. А он стоял побитый и растерянный с пустыми от горя глазами.

«Крепкий и храбрый парнишка, и как его угораздило в этакое дерьмище вляпаться? – подумал Марк, – Не стоит такими кадрами разбрасываться». Он поднял руку

– Именем светлых богов, правом мне данным вечем антанским, беру сего отрока в почады. Отныне бысть ему гриднем в дружине.

– Весь не против, – произнёс веский вож и пошёл прочь, уводя толпу. Коваль довольно ухмыльнулся и кивнул головой, а ведун, бросив внимательный взгляд, пожал плечами и пошёл в другую сторону.

«Вот и моя личная дружина появилась», – усмехнулся Марк и махнул парню рукой приглашая идти за собой.

Лодья ткнулась бортом в дощатый причал, настеленный прямо на глыбы известняка. Стинхо и Черч у борта держали коней в поводу, прикидывая, как половчее выбраться из этой надоевшей калоши.

На бугру за пристанью стояли конники десятника Атына и терпеливо дожидались окончания разгрузки. А тем временем вои-хоробры лихо выбрасывали на настил груз из обеих лодий, видать, они тоже соскучились по твёрдой земле.

Груз приторочили на спины заводных лошадей, оружие – на боевых, но и воям хватило, что нести.

«Надо было повозку загрузить» – усмехнулся про себя Стинхо, закидывая на плечи суму с личными вещами.

– Эгей, вож антский, – окликнул Атын, – где твои смерды? Пошто сам тягло несёшь?

– А мне не зазорно, у нас вои-хоробры равны, а я лишь первый из равных и на мне не только этот груз, но и забота обо всех.

– Х-м-м, чудные вы, анты, – хмыкнул Атын, – ступайте за нами, тут недалече.

Стинхо и сам понимал, что близко. С бугра открылся вид на Савир, на первый взгляд типичный город 6 века, такой же, как и Бусов град. Но по мере приближения стали заметны явные отличия.

Сложенные из рваных известковых камней пятиметровые стены лишь по самому верху накрывали бревенчатые венцы, к которым крепилась крытая галерея. За рвом громоздилась широкая воротная башня с нависающими машикулями и двумя рядами бойниц. В отличие от славянских градов, мощный детинец поднимался сразу за воротами, и его пятнадцатиметровая громада со смотрящими во все стороны рядами узких бойниц делала крепость почти неприступной. За широкими воротами и детинцем начиналась главная улица, которая рассекала пополам плотную городскую застройку и упиралась в окружённую высокими теремами площадь. В отличие от славянской кольцевой застройки, все сложенные из брёвен савирские дома строились кварталами по четыре строения, разделяемых узкими переулками. В городе помимо людей находилось множество лошадей и все улицы и переулки устилал слой утоптанного навоза и жёлтой навозной пыли. На площади вокруг большого колодца полукругом стояли поилки для скота. Справа виднелся длинный ряд коновязей и конюшен с сеновалами, слева дымились кузни.

Дом здешнего князя, или по-савирски – кона, отличался основательностью и неуловимым влиянием востока. Всё