Пожиратели миров. 4 том - Кирико Кири

однако его внимательность и недоверие были слишком не вовремя.

— Как Марианетта очнётся, так ему и расскажет лично, если посчитает нужным, — ответил я. — Я не имею ему права ничего рассказывать.

— Ясно… — протянула Триана и подтолкнула ко мне небольшую стопку бумаг. — Но я не только по этому вопросу.

— Я подобным не занимаюсь.

— Боюсь, я тоже не могу заняться этим. Не в моей компетенции.

Я пробежался взглядам по бумажкам. Что удивительно, счетов-то и не было. Но была повестка в суд по поводу дела о бизнесе, который семья Барбинери потеряла в прошлом. Была ещё пара писем от дома Фон-Ларьер, которые хотели встретиться с нами, чтобы обсудить вопрос по поводу предстоящего суда, Даркмод, которые подавали нам досудебный протест. Вообще без понятия, зачем этот протест, если мы всё равно пойдём в суд, но это уже и неважно.

Куда интереснее было официальное письмо, от министерства по внутригражданской обороне, а если проще, министерства охотников, которые выражали благодарность и просили посетить их для вручения награды за содействие. Правда без Марианетты туда всё равно не сходишь. Неловко будет объяснять, что её застрелил Грог.

А ещё был небольшой конверт с несколькими листами внутри, пришедший из неизвестного мне адреса.

— А это что? — я сел ровно, надев очки, чтобы лучше разглядеть адрес отправителя письма.

— Прислала женщина, — спокойно произнесла Триана. — Как мне сообщили, она была нанята одновременно с моим прибытием сюда, чтобы проверить документацию, которую вы привезли с базы.

Да, точно, было дело…

Я пробежался глазами по листам, которые нам прислали. Это можно было назвать кратким содержанием всех документов, что мы оттуда вывезли. Как можно было понять из написанного, большая часть того, что мы вытащили — это списки инвентаря, затрачиваемого материала и закупок нового. Здесь не было вообще ничего того, что могло бы нам пригодиться. Обычная инвентаризация.

Единственное, что привлекало внимание — объёмы. Оборудования требовалось немало, не говоря уже о его поддержке в рабочем состоянии. Но и здесь было понятно, что было достаточно просто спрятать такие закупки за левыми предприятиями. Хотя…

Последняя страница. Последний пункт.

— Триана, ты знаешь компанию Вита-Инманибус?

— Первый раз слышу, Грант, — невозмутимо произнесла она.

Если верить документам, именно оттуда были взяты многие медикаменты. Вроде бы мелочь, они могли просто закупаться там. Однако может быть и вариант, что завод принадлежит главе секты, который без лишних покупок и сделок мог просто отгружать часть товара на базу, нигде его лишний раз не показывая.

— Найди что-нибудь на них. На, — протянул я ей листы.

— А что насчёт остального? — поинтересовалась Триана.

— Если ты про приглашения и повестки, то без Марианетты мы всё равно пока ничего не сможем сделать. Но свяжись с Галешопом, пусть приедет к нам. Может что-то подскажет, как нам теперь действовать в нынешней ситуации, — вздохнул я.

— Галешоп, это…

— Адвокат. Адвокатская контора. Брэнд Галешоп. В сети можно сразу найти его в первых строках. Не промахнёшься.

— Сюда вызвать? — уточнила она.

— Да, пусть приедет, надо кое-что обсудить с ним.

Надо было сразу соглашаться на предложение Марианетты стать частью семьи Барбинери и не тянуть. Сейчас бы было меньше проблем, так как я был бы таким же официальным лицом, как и Марианетта. А теперь остался разве что её несовершеннолетний сын, который, я не знаю, может ли выступать в суде или нет.

* * *

Катэрия стояла на пороге своего дома. Настал тот момент, когда ей пришлось вернуться и взглянуть в глаза своему отцу, как бы ей этого ни хотелось.

Она никогда не видела его таким. Ни единой эмоции на лице, он смотрел на неё так, будто не узнавал в девушке собственную дочь и был готов прибить прямо здесь, на месте.

Но сейчас боялась Катэрия не отца.

За его плечом стояла её младшая сестра Алианетта. Встретившись взглядом с Катэрией, она неуверенно улыбнулась, чтобы подбодрить сестру, но сразу опустила взгляд. Вот кому признаться будет очень сложно. Всё равно на отца, который, казалось, только и думал о своём доме, но сестра…

Катэрия стояла на пороге, не смея переступить его без разрешения отца, который и не спешил ничего говорить. Они простояли молча несколько минут, прежде чем мужчина наконец смог выдавить из себя хоть слово.

— Довольна? — низкий, натужный голос, будто каждая буква была через силу.

— Нет, не довольна, — негромко ответила она и будто вырвала чеку своим ответом.

— ТАК КАКОГО ХЕРА ТЫ НАТВОРИЛА⁈ — заорал отец так, что зазвенело в ушах. — КАКОГО⁈ ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО СДЕЛАЛА И В КАКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НАС ПОСТАВИЛА⁈

После его рёва по холлу ещё пару секунд расходилось пугающее эхо, будто кто-то стонал от боли.

— Да, — тихо ответила Катэрия, склонив голову вниз и не смея поднять взгляда.

— Я из кожи вон лез, чтобы всё тебе устроить! Чтобы у тебя не было никаких проблем и невзгод! Выгодная партия, отличный брак, надёжный человек, сильный дом, и ты просто взяла и испортила всё! И ради чего⁈ Ради кого⁈ Кто это упырь, перед которым ты в блядки ударилась⁈

— Пап…

— Я уже двадцать пять лет пап! — рявкнул Джеферсон. — И ты думаешь после того, как ты это сделала, я пущу тебя на порог моего дома⁈

— Но это и мой дом, — заметила Катэрия негромко.

— Твой⁈ Ты, опозорившая нашу семью, наш дом, смеешь мне это заявлять⁈ Я не хочу тебя видеть, ты знаешь это⁈ Убирайся!

— Отец… — уже вмешалась Алианетта. — Это перебор…

— Перебор⁈ Ты вообще молчи! Не доросла мне что-либо указывать! А что касается тебя, Катэрия, пошла. Вон. Я не хочу тебя видеть. Нравится раздвигать ноги? Иди, не буду тебя останавливать! Но теперь не в составе нашей семьи. Я вычёркиваю тебя из семьи Голд.

— Значит вычёркиваешь? — приподняла она голову, и её глаза недобро блеснули.

— Ты хочешь мне что-то сказать по этому поводу, неблагодарная ты дрянь? — прорычал он.

— Нет, не хочу. Просто мне внезапно стало очевидно, какие в нашей семье семейные ценности, о которых ты прожужжал мне все уши. Пока они выгодны тебе, мы вместе, но стоит оступиться кому-то другому, и мы уже не ча…

Звук пощёчины был словно выстрел, разлетевшись по холлу.

— ПАПА!!!

Джеферсон стоял, тяжело дыша, весь красный,