Типичная практика - Александр Иванович Гуринов

я начал восстанавливать сбившееся от такого темпа дыхание. А ведь весь бой не продлился и минуты!

На лице у меня сама собой расплылась жутко довольная улыбка.

«Как давно я не испытывал такого сложного боя?! Да, наверное, с тех пор, когда только начал учиться самообороны и бою в прошлой жизни! В этой жизни это и вовсе был первый раз!» — крутились в голове непроизвольно мысли.

Сердце билось, как бешено, явно выдавая количество ударов в минуту большее, чем могло бы выдержать тело и само сердце у обычного человеческого организма — сказывается этап органов, что значительно расширил и увеличил пиково возможные нагрузки на органы, а в крови кипел настоящий боевой биохимических коктейль выживания, отчего казалось, что кровь едва ли не кипела в кровеносных сосудах! В ушах набатом бил пульс, а мир стал намного ярче и контрастнее — сказывалось воздействие экстремально большой дозы естественных биохимических наркотиков, синтезируемых организмом.

Давно, очень давно я чувствовал такого наслаждения! И, черт побери, ведь именно из-за этого чувства я и начал всем этим заниматься. Учился драться, а потом от простых кулачных боев переходил ко все более экстремальным методам сражений!

Мастер стоял на том же месте, где ударил меня, расширенным и шокированными глазами смотря на ладонь, пальцы которой были покрыты его собственной кровью, а на его шее был виден глубокий разрез, что проник достаточно глубоко, чтобы задеть и повредить основные артерии, что располагаются рядом с его трахеей. Отсюда столько крови, что окрасила всю его ладонь, а так же успела пропитать часть его одежды рядом с шеей. Сейчас, хотя и прошло всего несколько секунд, кровь уже не текла, а разрез прямо на глазах, медленно, но постепенно, срастался — практики Предела Жизни настолько живучи, что убить их можно, только разом уничтожив, например, их сердце, или критически повредив большую часть их внутренних органов. В некоторых книгах говорилось, что самый надёжный и распространённый метод убийства такого практика, это отделение его головы от тела и или её уничтожение.

Все так же, продолжая смотреть на свою ладонь, точнее на кровь, что на ней осталась, Мастер посмотрел на меня.

— Не верю… — откровенно охуев, сказал он.

Да, насколько я понял из всего, что узнал о Практиках Предела Жизни, даже просто более или менее ранить такого человека, если таких существ ещё можно называть людьми, практику Предела Тела практически невозможно! Только если тот не сопротивляется. А так, в бою, даже если он не использует Жизненную Силу… невозможно. Но я смог! Смог, воплотив самый лучший из всех найденных мной вариантов будущего, самый невероятный, самый шокирующий для него! Где реализовал много чертовски «Удачных» событий, где выложился так, как никогда в этой жизни не выкладывался, только ради того, чтобы нанести всего один удар! Один идеальный удар, в идеальное мгновение времени!

— Этого достаточно, Мастер? — задал я ему вопрос.

В большинстве вариаций, после этого мы продолжали бой. Точнее, очень быстро он заканчивался моим поражением, но…

Я снова встал в стойку для извлечения меча, что уже снова находился в ножнах, а мои руки покрылись плёнкой техники защиты, как и лезвие в ножных, полностью приготовились нанести ещё один удар. В тех вариациях, когда я сделал недостаточно и мы продолжали бой, я успевал нанести ещё один идеальный удар, прежде чем терял сознание от пришедшегося по мне удара. Но нет, я сделал достаточно, полностью, всем телом и душой приготовившись атаковать снова, снова опустив голову и закрыв глаза. Для одного удара мне они не пригодятся. И именно это является триггером…

— Нет… — задумчиво сказал Мастер, — Ты показал… достаточно…

Практик оглянулся и посмотрел на всех остальных учеников, после вернув взгляд ко мне, словно не веря, что я Так отличаюсь от остальных детей.

— На сегодня достаточно. Ты победил. Вам нужно отдохнуть и восстановиться, — сказал он и направился к себе, к люку, из которого спустился. — А мне подумать…

Никто не спорил, а я расслабился. Мастер ушёл и просто запрыгнул в открывшийся самостоятельно люк, оставляя нас всех одних.

Все молчали, а после так же молча стали собираться и покидать башню, где мы пробыли всего, от силы, один мин. Занятие закончилось намного раньше планируемого…

Глава 41

Только вернувшись в башню, пока большинство разбрелись по своим кроватями и стали заниматься своими делами, Лин Шей и ещё несколько ребят, что отказались от боя со мной не так давно, подошли ко мне, чтобы поговорить.

В основном, все содержание разговора можно описать, как допрос о том, что и как я сделал в бою с Мастером, где и как я этому научился и могу ли я научить и их тому же.

Особо, кроме информации о моем даре, я ничего не скрывал и легко поделился информацией о тренировках, о то, что и как я делал, рассказал о Технике Создания Меча, рассказал о сути и идеи Иайдо. Это не было какой-то тайной, что нужно было скрывать ото всех и даже раскрыв всю эту информацию, толку от этого будет мало. В прошлой жизни мастера десятилетия тратили на то, чтобы добиться хотя бы близких к тому, что я продемонстрировал недавно, результатов. У практиков на подобное может уйти намного меньше времени — их тела намного более восприимчивы к обучению и тренировкам, а практики, что достигли пятого этапа могут, в сравнении с людьми, и вовсе поголовно зваться гениями — их мозги практически ничего не забывают, схватывают все на лету, вырабатывает рефлексы и формируют навыки на порядки быстрее, чем у людей. Но все равно, как бы они не тренировались и какого бы мастерства не достигли, без моего дара повторить то, что я сделал, вряд ли вообще возможно. Слишком много должно сойтись условия и вероятностей. И если я это контролировал и осуществлял сам, то у остальных такой возможности не было.

Следующие четыре мина все просто отдыхали. Хотя были и те, кто взялся за практику, в числе которых был и я — после того, как я узнал о возможностях хотя бы практиков Предела Жизни, я хотел эти возможностей достичь. Меня никто не трогал, хотя сам я, перед тем, как усесться и погрузиться в медитацию, все таки нашёл парня, которого использовал, чтобы обеспечить мастеру подножку, чтобы извиниться перед ним за то, что «случайно» в него попал брошенным оружием. В принципе, моих извинений, максимально искренних, насколько я только смог это показать, оказалось более чем достаточно, чтобы