Кремлевский волк - Стюарт Каган

В декабре 1948 года, на сталинское семидесятилетие, «Правда» опубликовала серию статей членов Политбюро в честь Сталина. Статья Маленкова была ведущей. Всем было ясно, кто так распорядился. Сталин не боялся Маленкова. Он не рассматривался волком.

- Не надо пугаться, - сказал Молотов, обращаясь к Булганину, Ворошилову и Кагановичу.

Он продолжил:

- Важно сохранить целостность страны. Лаврентия надо держать под постоянным контролем.

Очень скоро мы от него избавимся. Георгий долго не продержится, от силы год, не больше. Я знаю, что я говорю. Настанет время, когда мы сможем сделать очень многое.

- А Никита? - вставил Булганин.

- Им можно управлять, - сказал Лазарь. - Я его достаточно хорошо знаю.

Хрущев только что вошел в дверь. Он направился к Маленкову и сказал ему несколько слов, а затем встал в коридоре, наблюдая, как слесарь ковырялся в дверях Сталина. Он даже не смотрел в направлении Лазаря. Вскоре раздался звук распахнутой двери. Все, кроме слесаря, хлынули в спальню. Один из охранников оттеснил слесаря в противоположную сторону.

Сталин лежал на полу. Его грудь то опускалась, то поднималась, как в тяжелом сне. На нем была его одежда: коричневая рубашка и коричневые брюки, его сапоги стояли около кровати. Это было типично, Сталин часто спал в одежде.

Три врача и Ворошилов перенесли его на узкую деревянную кровать. Его веки подрагивали. Иногда он приоткрывал глаза, но совсем не надолго. В такие моменты каждый старался приблизиться к нему, чтобы уловить какие-нибудь слова. Его желто-коричневые глаза уже ничего не выражали. Его щеки втянулись, волосы были совсем седые, а губы были покрыты сухой - сухой коркой. Лазарь заметил, что его брюки были мокрыми, он обмочился.

Все молча стояли вокруг кровати. Только Берия проявлял нетерпение. Один раз глаза Сталина оказались открытыми дольше обычного.

- Он приходит в сознание, - заметил один из врачей.

- Чаю…, - только прохрипел Сталин.

Другой врач слегка приподнял Сталину голову и только смочил сухие губы влажным полотенцем.

«Изувер». - Подумал Лазарь.

Глаза Сталина мутно скользили по всем присутствующим в комнате. Принесли чай, и доктор стал поить Сталина с маленькой серебряной ложечки. Первый раз за четверо суток. Сталин жадно начал глотать. Сталина действительно разбил паралич. Теперь, правая половина его тела бездействовала.

«Все таки сработало». - Подумал Лазарь.

Сталин слабо поднял одну руку и указал на картину на стене, где девочка кормила молоком ягненка. Его губы пытались улыбнуться. Он в бессилии откинул голову на подушку. Так он пролежал еще один час, то, открывая, то, закрывая глаза. Врачи не отходили от него, но и не делали ничего, только изредка переговариваясь между собой. Лицо Сталина принимало землистый оттенок. Он начал задыхаться. Черты лица его заострились. Один из врачей поднес к его лицу кислородную подушку, но Сталин левой рукой оттолкнул ее. Он поднял руку, как бы показывая на потолок, и в бессилии уронил ее обратно. Наконец, движения его прекратились.

Берия быстро развернулся на каблуках и выбежал из комнаты. Лазарь мог слышать его громкий голос требовавший автомобиля: «Хрусталев! - машину!»

Ворошилов и Булганин плакали. Маленков стоял на коленях у кровати и смотрел на него. Хрущев держался в стороне, наблюдая, как врачи пытались убедиться, что он действительно мертв. Молотов перебирал бумаги в своем портфеле. Лазарь смотрел на это, как на спектакль, со стороны. Он не был достаточно печален, чтобы плакать, но он был достаточно печален, чтобы этого хотеть.

Маленков поднялся с колен и подозвал одного их врачей. Он что-то прошептал ему на ухо. Врач кивнул головой и направился в сторону двух своих коллег. Они его выслушали, а затем вышли из комнаты вслед за Молотовым. Георгий Маленков хотел, чтобы сразу было написано официальное коммюнике. Вернулся Молотов с готовым документом. Там была обтекаемая история, изобилующая медицинскими терминами. Все это было ложью. Происшествие в Кремле полностью выпало из всех упоминаний. Смерть официально была констатирована 5 марта в 21 час 50 минут. Официальное патологоанатомическое заключение вскрытия передали 6 марта в 16.30.

На следующий день, 6 марта, уже в шесть часов утра в Москве началось столпотворение. Народ словно чувствовал беду. Со всей страны народ поехал в Москву проститься с вождем. Люди словно осознавали, что они потеряли своего защитника, и теперь им придется плохо. Красно-черные флаги свисали с каждого здания. Свечи горели в каждом окне. Вряд ли в мире когда-либо наблюдалось что-то подобное. Радио пыталось заговорить народ всеми средствами. Решили похоронить со всеми почестями: на три дня открыть доступ к телу, забальзамировать и положить в мавзолей к Ленину. Человек, который бальзамировал Ленина, уже умер. Срочно искали другого. Убийцы словно пытались загладить свою вину помпезными похоронами.

Сразу после смерти Сталина на его даче Лазарь вернулся в свою московскую квартиру. Он знал, что последующие дни будут длинными. Ему предстояло не только стоять в почетном карауле у гроба вождя, но и принимать участие в многочисленных заседаниях, чтобы определиться с будущим курсом страны. Георгий Маленков станет преемником Сталина. Однако для всех членов Политбюро было ясно, что Маленков - это только номинальная фигура. За ним будут стоять Берия, Молотов, Булганин и он, Лазарь Каганович. В этот узкий круг «правителей» войдет и Хрущев, поскольку Маленков поручил ему организацию похорон Сталина. Лазарь был против назначения Хрущева, но у Никиты уже оказалось много «друзей» в высшем эшелоне власти, и он обеспечил себе это назначение. Лазарь не знал, откуда у Хрущева появились эти новые «друзья». «Старики» Хрущева не любили. Скорее всего, Хрущев завязал тесные знакомства с молодыми работниками аппарата.

Лазарь понимал, что ему надо делать: в ближайшие дни он должен был показать себя с самой лучшей стороны. Он мучительно и до мелочей продумывал, как ему следует себя вести и как одеться. Прежде всего, надо произвести впечатление человека, занимавшего ответственный правительственный пост. Первое дело - Почетный Караул, ведь фотографии членов партии и правительства, собравшихся для прощания с умершим вождем, обойдут все газеты мира. Он должен смотреться вне конкуренции.

6 марта в 15 часов тело Сталина было помещено в Колонный зал Дома Союзов.

Берия был одет в двубортный костюм. У Молотова и Микояна были однобортные с жилетами. Тут, как и Лазарь, каждый понимал ведущуюся игру и втайне надеялся. Хрущев тоже был в костюме, но он на нем висел как мешок с картошкой. Все были в черном. Булганин и Ворошилов были в парадной военной форме при всех регалиях. К своему удивлению Лазарь увидал Маленкова в кителе сталинского типа. У самого Лазаря был однобортный костюм, скрывающий его полноту. Лазарь был выше всех и он, как ребенок, надеялся, что кто-то выберет его по росту. У всех были траурные повязки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});