Страна песков - Альберт Зарипов

  -Это по двести тридцать шесть с половиной на каждого! –опечаленно произнёс он и несколько раз потряс своей якобы витаминизированной банкой.  

  А сейчас в ней громыхало… Точнее говоря, сиротливо перекатывалось двадцать семь горошин. Всего-то навсего… Двадцать семь витаминок гексавит… Это конечно же не гепатит… А, Бе и Це… Но тоже… Довольно-таки печальное обстоятельство…  

  Тут от лагеря разведгруппы донёсся какой-то слабый шум и слегка так погрустневший Микола вспомнил про свои другие дела, поскольку наше разбирательство затянулось на слишком долгий период скоротечного военного времени. Он уже без лишних вопросов направился обратно… Но всё же успев пообещать мне выдать лекарства чуть попозже. То есть тогда, когда наша боевая двойка присоединится к группе перед новой пешеходной прогулкой.

  Через десять минут мы подошли к месту сбора и осторожно опустили на влажный песок свои рюкзаки. Чуть погодя ко мне подошёл Малый и выдал только одну беленькую таблетку. Когда я проявил слегка повышенный интерес к столь незначительной дозировке медицинского препарата, фазан Коля сказал, как отрезал…

  -Хватит пока одной! А то ещё всё слопаешь целиком и сразу! Знаю я вас! Уже!.. Потом подойдёшь ещё раз!  

  После этой поучающе-назидательной речи более старшего товарища мне ничего не оставалось, как разжевать одну-единственную таблетку. Да и запить её парой глотков холодной воды. Но на этом мои нынешние мучения ещё не завершились.

  Как я ни пытался спрятаться за чужие спины… Чтобы не попасть на глаза вышестоящего начальства, про меня всё-таки вспомнили… И не кто-нибудь, а сам командир первой роты! То есть лично капитан Перемитин…

  -Зарипов! –сказал он своим постоянно насмешливо-весёлым тоном. –А я даже и не подозревал… Что ты так умеешь материться на русском языке!

  Я хоть и покраснел, но всё-таки попытался оправдать свой ночной проступок:

  -А он на фишку не хотел вставать, товарищ капитан! А на горе было холодно! Они там совсем замёрзли!

  -Да я сразу же встал! – заявил Сальников самым наглым-пренаглым тоном. –Ты позвал, я тут же и поднялся!

  Я несколько стушевался… Потому что эта аморальнейшая личность по прозвищу Сало ещё и рожу разобиженную состроила…

  -Да не об этом разговор! –засмеялся ротный. –И где это ты так научился по-русски материться? А-а? Зарипов!

  -Не знаю! –коротко ответил я. 

  -Понятно… - усмехнулся командир роты и пошёл в голову уже выстраивающейся в походный порядок группы.

  Вообще-то я сейчас чувствовал себя далеко не самым лучшим образом и поэтому не знал того, как же мне и следовало поступить в данной ситуации. То ли уличать Сальника во лжи, то ли объяснить капитану Перемитину то… а что ему можно было сказать в ответ?! Командир роты в довольно-таки весёлой манере высказал своё неудовольствие по поводу того, что я обращался к своему товарищу солдату в неподобающей форме военного общения… Совершенно не предусмотренного общевоинскими нашими уставами… 

  И вообще… По моему сугубо объективному мнению… В нашей армии, да ещё и в боевых условиях… Просто невозможно быть солдатом срочной службы и при этом разговаривать только лишь в культурно-выхолощенной манере передачи звуковой информации. То есть произносить речи на цивильном орловско-курском диалекте русского языка… Который хоть и признан эталоном произношения великого и могучего языка… Но в нашем военном обиходе совершенно не способствует улучшению солдатского взаимопонимания…

  «Глубокоуважаемый рядовой Сальников Владимир Свет-батькович… - то ли репетировал, то ли подсмеивался я над ночной ситуацией. – А не соблаговолите ли вы… Если это вас конечно же не затруднит?!.. Сию же секунду прервать свой наисладчайший сон… Да и самоизвлечься из вашего тёпленького спального мешка… Чтобы, не теряя лишнего времени, тут же отправиться на самое что ни на есть боевое дежурство… Где вас уже заждались господа разведчики: Николай Малый и Владимир Владимирович Агапеев… Будьте уж так любезны!.. Неоткажите в понимании моего деликатнейшего предложения!..»

  Увы… Получалось хоть и предельно вежливо, но очень уж долго… Ведь с первого раза такое обращение точно проигнорирует любой спящий солдат… Решив, что всё ему просто снится… Причём в ужасно кошмарном сне… Со второй попытки ему покажется, что над ним подшучивают в излишне заковыристой форме… А в третий раз… Когда боец окончательно проснётся… Он точно подумает, что над ним откровенно издеваются…  

  «Так что… -думал я. –При помощи мата выходит и быстрее, и понятнее… И без всяких там рассусоливаний… То есть без размазываний одной конкретной мысли по обширнейшему древу… Хотя… Вполнереально то, что… Ротный имел в виду другое… Ведь он-то мог ознакомиться с моими данными… Да и по моему личику видно…»

  Действительно… Капитан Перемитин всегда имел возможность прочитать моё личное дело или же Штатно-Должностную Книгу нашей группы. Ведь там имеются все мои исходные данные: где родился и учился, кто по профессии и национальности, откуда призвался и семейное положение… Вот и подковырнул меня товарищ командир… Дескать, хоть я и татарин, но по-русски уже научился не только лопотать без ошибок… Но и даже материться, что называется, бес сучка изадоринки…  

  А может быть мне следовало пояснить командиру роты многое другое?!.. Что я хоть и родился да вырос в Узбекистане, но всё время учился в классе с русскоязычной формой преподавания. Что моя мама всю свою жизнь обучала узбекских детей, но уже в национальных их классах всё тому же великому и могучему… То есть русскому языку и литературе! Что в моей татарской семье русский язык является таким же родным, как и татарский… Если не больше!.. Что я думаю на русском языке… Да и во сне на нём же разговариваю… Что школу я окончил с золотой медалью, получив в своём аттестате о среднем образовании только отличные отметки по русскому языку и литературе.  

  «А может надо было рассказать про то, что я ещё в 85-ом году, то есть два с половиной года назад, поступил в Рязанское воздушно-десантное училище? Где и обучался курсант Перемитин. Только вот курсант Зарипов, будучи шестнадцатилетним юношей, не выдержал физических нагрузок на курсе молодого бойца, да и написал рапорт об отчислении по собственному желанию. Чтобы поступить в это же училище уже в другой раз! Но чуток окрепнув и слегка возмужав… Что я потому-то и иду сейчас со сбитыми в кровь ногами по этому бескрайнему Афганистану, чтобы стать опытным офицером. Который ещё до училища познал войну такой, какой она и является! Что вообще-то мой отец уже лет десять работает в районном военном комиссариате, да ещё и на должности заместителя военкома по финансово-хозяйственной части. И уж он-то смог бы пристроить меня в воинскую часть по-соседству с родным домом. Чтобы я по выходным приезжал домой и кушал свои любимые пирожки с картошкой… Да только именно я этого и не захотел! »

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});