Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

Увидев на земле очередной залп, Архипов услышал, как пиликнул тактический планшет, информируя о пришедшем сообщении.

Сняв руку с штурвала, мазнул пальцем по экрану и усмехнулся — снизу, кто-то из артиллеристов, юморист, услышал гул двигателей самолетов, а так шуметь кроме своих тут никто не мог, циркулярно по подразделению «Орлы» отправил сообщение с пожеланием чистого неба и дохлых «фрицев». Набирать ответ возможности не было, ответил только «лайком» и снова положил руку на штурвал, чуть наклонив самолет набок, глянул вниз.

Линия фронта выделялась целой цепочкой пожаров и вспышками все новых и новых взрывов. Вот, видимо, детонировал склад боеприпасов, и яркая высотой в пару сотен метров стена огня разогнала тьму в радиусе нескольких километров, а на планшете спустя несколько мгновений метка крупного артиллерийского склада боеприпасов сменила цвет с ярко синей, на серую — «цель поражена». Серый цвет приобрели еще несколько значков, обозначающих позиции германских 105-миллиметровых гаубиц, помимо складов и штабов, являющихся тоже приоритетными целями. Уменьшив масштаб карты, Архипов опять усмехнулся — за прошедшие полчаса с начала огневого воздействия, много значков на интерактивной карте по всей линии фронта приобрели серый цвет, а это значит цель поразили и беспилотники подтвердили факт уничтожения объекта.

Как ни странно, капитан был уверен, что и остальные пилоты сейчас занимаются тем, же поэтому перейдя на вторую резервную волну, специально для общения между разными отрядами, услышал, как «штурмовики», в нарушение всех инструкций, обсуждают последние новости с кем-то с земли и обмениваются впечатлениями.

Послушав пару минут восторженные возгласы, о том, как наша артиллерия методично распахивает открыто стоящие, чуть ли не колесо в колесо, германские батареи, он уже собирался подать голос и наехать на говорливых собеседников, как в канал вошел, судя по манере разговаривать, полковник Дегтярев, и в свойственной ему весело-хамской манере урезонил всех, заставив соблюдать правила радиообмена, в доступных выражениях объяснив, что даже если враг не может прослушивать зашифрованный канал связи, это не значит что нарушители правил имеют иммунитет от острого приступа инфекционного геморроя.

Вставляемые между фразами непечатные слова подтвердили серьезность намерений отмороженного на всю голову военно-морского головореза, близкого другана Командующего, поэтому общение не по делу быстро затихло.

Еще пара минут полета и пиликнул сигнал. Разделение на цели: первая двойка Ил-ов отделилась и повернула на юг, направляясь на штурмовку сначала штаба 37-й пехотной дивизии, а затем по выполнению задачи и наличию боекомплекта, должны были отработать пушками по складам боеприпасов и горючего. Потом отделилась так же вторая двойка — пошли тоже самое творить с 41-й дивизией, и оставшаяся двойка уже шла на боевой заход — под крыльями как раз пролегали позиции очередной жертвы — 49-й дивизии. Пе-шки пошли дальше — они должны были отработать по штабу 1-го резервного корпуса, в который как раз и входили свежие дивизии, обрабатываемые штурмовиками. Именно эти части уже утром должны будут обрушиться на русские полки 2-й армии Шейдемана.

Прошло еще несколько минут. Архипов спокойно выслушивал доклады штурмовиков, отвечал и давал распоряжения:

— Архип, это Медведь. По штабу отбомбились. Прошлись пушками на втором заходе для надежности. Ударили по узлу связи. Там вроде склад с горючкой оказался. Утром нужен будет контроль, там все горит — тепляки ничего не видят, засвечиваются. Выходим на резервную цель.

— Медведь, это Архип. Принял. Работайте.

И такие доклады посыпались один за другим.

Сегодня ночью у пилотов отдельной авиационной группы было одно негласное правило — с боекомплектом на аэродром не возвращаться, целей было слишком много. Поэтому, когда пришло время и ему двигать домой, Архипов быстро нашел на карте остановившийся на ночевку германский пехотный батальон, вышел на боевой курс и как на полигоне прошелся пушками и пулеметами по немцам, проснувшимися от близкого грохота артиллерийской канонады и странного гула моторов в небе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сделав ровно три захода, расстреляв все до донышка, и высыпав из специального пластикового подвесного контейнера десять доработанных 82-мм мин, капитан Архипов с каким-то затаенным удовольствием наблюдал, как пули крупнокалиберных пулеметов и снаряды авиационных пушек поражают разбегающиеся светящиеся в тепловизионном прицеле фигурки немецких солдат.

— Ну как-то так, — довольно крякнул капитан, дав немного газа, поднимая самолет примерно до тысячи метров и беря курс на аэродром. И тут ему пришла парадоксальная мысль. «А ведь именно в этот момент, когда колеса его истребителя оторвались от ВПП, начал жил, жить по-настоящему, так как не жил никогда до этого». Это непередаваемое чувство полета, причем полета боевого летчика он не забудет никогда и именно сейчас до него дошло, что же ему подарил генерал Оргулов — смысл жизни.

* * *

Рассвет наступил как-то незаметно, так мы все были заняты любимым мужским делом — войной. Вроде была на улице темнота, а выскочили на небольшой перерыв попить кофе и покурить, кто у нас был подвержен этому пагубному пороку и все, светло и ясно. В бетонном блиндаже на нашей новой авиабазе под Плоцком весь мир сузился до нескольких больших мониторов отображающих оперативную обстановку, ноутбуках, откуда операторы вводили в базу новую информацию и мощных цифровых радиостанций, для более оперативной связи с подразделениями.

Авиагруппа успела сделать за темное время суток три ходки, и вот только-только загрузившись снова натужно ревя двигателями штурмовики пошли на взлет. Чуть позже так же тяжело взлетели две Пе-шки, ну и последними стартанули истребители сопровождения. Истосковавшиеся по небу в затхлых бункерах нашего мира, люди просто получали ни с чем не сравнимое удовольствие от самого процесса. И это я видел лично, когда вышел к только-что севшему Архипову, который как раз, довольный как кот, обожравшийся сметаной, выползал из своего тюнингованного Як-а. Глаза. Горящие глаза человека о всем сказали. Рапорт, краткий рассказ, пояснения на интерактивной карте, беглый просмотр роликов, это все было нужно, но я и так понял, что мужик на своем месте и теперь за работу авиагруппы волноваться не стоило.

Наши гаубичные батареи навели жуткого шороху в германских порядках, а точность, мощность снарядов и смертоносность, на контрасте со слабенькими зарядами от «трехдюймовок», которые составляли основной парк артиллерии русской армии, вызвали панику, к тому же, расход снарядов был просто огромный, но ожидаемый, тут мы все качественно просчитали.

К утру к избиению изготовившихся к наступлению германских дивизий присоединились и русские артиллеристы, все активнее и активнее запрашивающие через делегатов связи воздушную корректировку. И я их тут прекрасно понимал: с нашей аппаратурой, работая с закрытых позиций по также спрятавшимся германцам, они чувствовали себя зрячими королями в мире слепых. Единственная проблема — беспилотников и операторов катастрофически не хватало. Заявки на воздушную разведку и корректировку, поступали практически со всех участков боевого соприкосновения и тут пришлось выносить этот вопрос на обсуждения с командующими армиями во время очередной видеоконференции, хоть как-то выбирая приоритетные направления.

Дане Великому пришлось распотрошить свои отряды, вплоть до того, что на отдельные участки отправлялся всего один оператор с дроном и с запасом заряженных аккумуляторов, естественно в сопровождении усиленной охраны.

К обеду ситуация стала проясняться. В поддавки с нами никто играть не собирался, и немцы и в этом времени подтверждали свою репутацию стойких и опасных вояк и как могли жестко огрызались и даже пытались на нескольких участках пойти в наступление.

Методичные бомбардировки неизвестными, но очень эффективными и очень быстрыми самолетами с андреевскими флагами, тоже делали свое дело. Опираясь на опыт многих войн, стараясь находиться как можно меньше в зоне поражения гипотетической ПВО, штурмовики заходили на цели на бреющем полете и либо высыпали из контейнеров десятки 82-мм мин, либо лупили со всех стволов, нанося жуткие потери и тут же скрывались. А верх мастерства, когда один из германских офицеров решил бросить целый кавалерийский полк в убийственную атаку, резонно предположив, что эти неуязвимые дьяволы по своим бомбить не будем, то пока они выходили, готовились, строились, штурмовики им устроили стандартную карусель, попеременно заходя с разных направлений выкашивая целые ряды кайзеровских кентавров.