Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Жиллиман обратил внимание на необычное снаряжение Тёмных Ангелов: разнообразное лучевое и кинетическое оружие, которое он не смог сразу узнать. В арсеналах Первого легиона находилось вооружение, неизвестное в остальных легионах. Тёмных Ангелов основали первыми, и их история началась раньше остальных институтов Легионес Астартес. Во многом они стали прототипами. Говорили, что в последние годы Объединительных Войн и первые годы Великого крестового похода, ещё до появления остальных легионов, Тёмные Ангелы владели и использовали снаряжение, о котором не знал больше никто в Легионес Астартес. В ту эпоху в изоляции они создавали свою силу и идентичность.

Эта идентичность требовала полноты. Если есть всего один легион, то он обязан охватывать все специализации. Жиллиман знал, что шесть воинств или “крыльев” были специалистами в своих школах, вступая в тонкое противоречие с установленным Принципиа Белликоза порядком.

Мстящий Сын слышал и о тайных орденах и секретной иерархии в рядах Тёмных Ангелов. Иерархии знаний, доверия и власти, невидимой для посторонних. Что объясняло некоторые из любопытных знаков отличия, порой не имевших никакого отношения к званию или структуре роты.

Как и их повелитель, воины Первого легиона были замкнутыми, скрытными и необщительными. Они хорошо хранили секреты, пожалуй, даже слишком хорошо. Жиллиман считал, что это было наследием тех дней, когда им приходилось рассчитывать только на себя.

Без всякого сигнала Тёмные Ангелы остановились и замерли как один. Великолепно. Великолепно.

– “Он и в самом деле хвастун”, — подумал Робаут.

В шлеме раздался вокс-сигнал. Примарх посмотрел на мерцавший дисплей. Идентификатор мигал — Долор.

— Я — занят.

— Конечно, вы заняты, повелитель, — ответил тетрарх. — Я не стал бы вас беспокоить по пустякам. Мне нужно вам кое-что сказать.

— Дорогой друг, ещё раз — ты не вовремя.

— Согласен. Приходите, как только сможете. Но не заключайте с вашим благородным братом ничего, что нельзя было бы отменить… пока не увидите то, что я собираюсь вам показать.

— Ты сбиваешь меня с толку, Валент.

— Приветствуйте брата. Ничего не обещайте. У меня есть кое-что полезное, что вы оцените.

Связь оборвалась.

— Всё в порядке? — спросила Ойтен.

Жиллиман кивнул.

— Их строевая подготовка в высшей степени хороша, не так ли? — спросила управляющая, указывая на площадь внизу. Ряды Тёмных Ангелов снова пришли в движение. Они разделились на равные марширующие когорты, которые пересекались по диагонали с другими когортами, образуя великолепные новые построения: ромбы, квадраты, треугольники, кривые линии и шестиконечную звезду. Шедшие на острие её лучей разворачивались и маршировали назад в свои группы, изменяя направление движения. Это впечатляло до раздражения.

— Похоже, они потратили немало времени на тренировки, — ответил примарх.

Ойтен посмотрела на него и прикрыла рот рукой.

— Это самое язвительное замечание, которое я когда-либо от вас слышала, Робаут, — заявила она.

Мстящий Сын усмехнулся.

— Приготовься, Тараша. Мой старший брат приехал, чтобы остаться. Язвительность ещё впереди.

Внизу на отполированном мраморе Марсовой площади Тёмные Ангелы, наконец-то, закончили своё представление. Прижав блестящие болтеры к нагрудникам, отделения выстроились веером в форме буквы V направленной к рампе “Грозовой птицы”.

Появился Лев.

Жиллиман почувствовал, как невольно чаще забилось сердце и участилось дыхание. Лев. Лев. Были братья, к которым он относился безразлично, были братья, которым он симпатизировал, и были братья, которыми он восхищался. Рогал, Магнус и Сангвиний и, чтоб его, даже Русс. Он восхищался ими за то, какими они были. Но были всего два брата, которых он и в самом деле уважал, только два, которыми он по-настоящему восхищался.

Только два брата, рядом с которыми он чувствовал себя на вторых ролях.

Лев Эль’Джонсон и Гор Луперкаль.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Лев покинул “Грозовую птицу”. Он был без шлема, и его длинные золотистые волосы развевались на ветру. Такой прекрасный, такой смертоносный, такой легкомысленный, такой непроницаемый. Он нёс боевой шлем под левой рукой и шагал не менее великолепно, чем его воины. Слева и справа за ним в том же темпе следовали избранные лейтенанты.

Любимчик Корсвейн командовал подразделениями легиона по другую сторону Гибельного Шторма, поэтому рядом со Львом шли Ольгин и Фарит Редлосс. Ольгин обеими руками держал перед собой палаческий длинный меч, направленное в небо острие шестифутового клинка было закруглённым, как у ножа для масла. На наплечнике лейтенанта были изображены перекрещенные мечи Крыла Смерти. Редлосс нёс тяжёлую секиру, прижав рукоять к груди. На его наплечнике был изображён череп в песочных часах Крыла Ужаса. На всех троих была великолепная чёрная броня, отделанная красным марсианским золотом.

Они шли вдоль рядов воинов, приближаясь к площади.

Жиллиман вздохнул.

— Ублюдок. Точно хвастается, — прошептал он.

Затем взглянул на своих помощников, кивнул и начал спускаться навстречу брату. Волки последовали за ним. Робаут остановился и оглянулся вверх по лестнице.

— Ты — серьёзно? Всё время и даже сейчас? — спросил примарх у Фаффнра.

— Моя наблюдающая стая идёт туда же куда и вы, ярл.

— Даже Катафракты не сопровождают меня в этот момент, Волк.

— А могли бы, повелитель, — прорычал с платформы Город. — А ещё могли бы оказаться рядом, а не чёрте где во время шторма выстрелов, если бы вы пожелали.

— Хватит, — сказал Жиллиман и посмотрел на Фаффнра и Волков. — Видите, как сильно я ценю ваши жизни?

— Никто не ценит наши жизни, ярл, — ответил Бладбродер. — Они не для этого предназначены. И никогда не были.

— С… уважением, — прошептал Битер вожаку стаи. Тот кивнул:

— Конечно-конечно, как Херек и сказал. Само собой разумеется. С уважением.

Жиллиман колебался, прекрасно понимая, что он остановился на лестнице на полпути к полутора миллионам человек, чтобы переговорить с группой варваров, в то время как внизу его ожидал благородный брат.

— Я взываю к твоей честности, Фаффнр Бладбродер, — начал он. — Дело сейчас не во мне? Ведь так? Дело в тебе и в Ангелах, и в вашей вражде.

Волк некоторое время молчал.

— Так и есть, — признал он, кивнув. Его ссутулившиеся и неказистые воины также кивнули.

Примарх вздохнул:

— Так и поступим. Но не мешайте мне, а то я лично вас выпотрошу.

Робаут повернулся, и продолжил спускаться по ступенькам и в этот момент понял, что идущие сзади Волки выглядят как неуместные оборванные телохранители.

— Во имя пустоты, — зашипел он на них. — Вы же понимаете, что из-за вас я похож на идиота! На языческого короля Иллириума!

— Простите за всё, ярл. Это дело чести, — ответил Фаффнр, горячо прошептав над плечом примарха.

— Ты — заноза в заднице, ты знаешь это? — спросил Жиллиман.

— Без сомнения, — ответил Волк, отстраняясь.

Робаут спускался навстречу Льву. Лев шёл навстречу ему.

Ожидание оказалось долгим. Расстояние между посадочной площадкой и воротами превышало километр. Примархи медленно двигались навстречу друг другу.

И когда они, наконец, встретились лицом к лицу, на несколько секунд воцарилась тишина. Смолкли все грандиозные фанфары, и даже шум толпы ослабел.

Лев смотрел на Жиллимана. Мстящий Сын смотрел на Льва. Инкрустированный красным золотом чёрный доспех Льва покрывала искусная гравировка. На наплечниках и нагруднике были изображены все взаимосвязанные знаки и символы его легиона, запутанная геральдика, как видимой, так и невидимой иерархии Тёмных Ангелов. Все секретные воинства, троны и силы тайной структуры Первого легиона, объединённые центральным символом — шестиконечным гексаграмматоном. Через правое плечо примарха была переброшена шкура лесного зверя, а золотая застёжка в виде завёрнутой в саван погребальной урны покоилась у горла.

— Брат, — произнёс Лев.

— Брат, — ответил Жиллиман.

— Рад встрече.

— Ты как нельзя вовремя.

— Ты оказываешь мне большую честь столь внушительной демонстрацией силы, — сказал Лев, медленно обведя рукой площадь.

— А ты оказываешь мне честь великолепной демонстрацией строевой подготовки.

Примарх Первого легиона улыбнулся и благодарно кивнул.

Затем передал военный шлем Ольгину.

— Неужели прошло столько времени, Робаут? — спросил Лев и неожиданно обнял брата. Лязгнули доспехи.

— Нет-нет, — ответил Жиллиман, сглотнув подступивший к горлу комок. Порывистые объятья брата выбили шлем у него из руки, и он покатился по мраморным плитам.