Отмена рабства: Анти-Ахматова-2 - Тамара Катаева

Пишет драму. <…> Содержанием будет произошедшая с ней самой драма 1946 года. Любимова. (Летопись. Стр. 617.) Дело происходит в 1963 году.

* * *

Дневник. 14 августа 1964 года. Сегодня минуло восемнадцать лет с того дня. И… довольно о нем. (Записные книжки. Стр. 480.) Действительно, пора бы уж успокоиться. Почестей, льгот, привилегий — мало у кого столько было, как у нее, в эти годы.

* * *

Вчера безобразничала Ольга Берггольц — я ее такой страшной никогда не видела. <…> Напрасно ищу в душе жалость. Там были, весьма кстати, парижские Воронцовы — друзья оксфордских Оболенских. (Записные книжки. Стр. 689). Если застали безобразничающую Ольгу, то уж точно некстати. Или даже для этого у Ахматовой жалости не нашлось, чтобы огласке Ольгиного позора не порадоваться? Конечно, можно проявить морально-бытовую принципиальность и судить Ольгу строго, без жалости — да уж больно легкий случай, слишком легко оправдания для такой жалости найти, в случае Берггольц они просто бросаются в глаза — несчастья ее, и мужество, и безоглядная помощь самой Ахматовой после постановления.

* * *

Критик Д. М. Молдавский даже в 1982 году уверял меня [М.М. Кралина] в разговоре по телефону, что «Жданов поднял Ахматову из забвенья, старуха за это должна была ежегодно носить цветы на его могилу». Некоторая толика правды в этом ерническом высказывании все же имеется: ждановское анафемствование поставило Ахматову в совершенно неожиданный для нее исторический ряд.

М. Кралин. Ахматова и деятели «14 августа» Стр. 185

Как всегда, Ахматова не очень верит, что народ все поймет правильно, и пишет каноническую концепцию правильной трактовки Постановления. В стихах.

Здесь и самодельная раскачка в рифму: Это и не старо и не ново,/Ничего нет сказочного тут, и газетное: Так меня тринадцать лет (а на следующий год с какой цифрой прикажете рифмовать?) клянут, и, после «сказочных» мотивов — неуклонно, тупо и жестоко/И неодолимо, как гранит. Все это неважно, главное — у Ахматовой появилась законная возможность сравнить себя с несомненно историческими персонажами — «КАК ОТРЕПЬЕВА И ПУГАЧЕВА», так и ее. Грозная анафема.

Для верности — «…кроме того, Анна Ахматова оставила потомкам заметку «Для памяти»… (М. Кралин. Ахматова и деятели «14 августа» Стр. 185.) Уверенная в том, что аудитория жадно ловит каждое слово, поджав губы, чеканит: Считаю не только уместным, но и существенно важным возвращение к 1946 году и роли Сталина в постановлении 14 августа. Об этом в печати еще никто не говорил. Мне кажется удачной находкой (для PR-кампании это действительно так) сопоставление того, что говорилось о Зощенко и Ахматовой, с тем, что говорили о Черчилле. (А. Ахматова. Т. 5. Стр. 190.)

Фаты либелей

Каждый имеет собрание сочинений, какого достоин.

Многотомное собрание сочинений Ахматовой, выпущенное в 1998–2005 гг. московским издательством «Эллис Лак», по своему составу, методам воспроизведения текстов, по расположению материала и характеру комментария не соответствует требованиям, которые принято предъявлять к научным изданиям.

В. Черных. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. Стр. 7 * * *

Есть и не такие лаконичные разборы Собрания Сочинений:

Н. Г. Гончарова. «Несколько наивных вопросов к составителям ахматовского шеститомника» в сборнике ахматовских чтений. Семнадцать пунктов крика души, последний — с подпунктами а), б), в) — и до п). Впрочем, любой, кто возьмется листать ахматовский шеститомник — кажется, уже разросшийся до восьми — или даже девятитомника — найдет недоумений (может, даже и не очень наивных) хотя бы на пару страниц.

Полно ТАЙН и украшение ахматоведения последних лет — монументальный — по объему, не по архитектуре, не по открытиям, там — тончайшие, мелкие, мельчайшие, микроскопические, архиважные для служителей культа подробности — том Романа Тименчика — «Анна Ахматова в 1960-е годы».

Больше половины книги занимают примечания. Очень солидно. Ахматова была бы польщена таким академизмом. Но, поскольку примечаний этих набрал не посторонний комментатор, а сам автор, то возникает справедливый вопрос: а не логичней бы было эти «примечания», представляющие собой по большей части нормальное развитие темы, оставить там, где они писались, и не выносить их в другое место, так, что читатель вынужден читать книгу одновременно с начала и с середины?

И еще там одна ТАЙНА, прямо сон во сне: мало кто называется сразу по имени. Практически всегда надо обращаться к примечаниям, а в основном тексте проявляются прямо-таки чудеса изобретательности, чтобы не проговориться, не сказать по-простому, не назвать имя и дать краткую характеристику — и уж только за не идущими к делу отдаленными подробностями отослать к примечаниям. Многоуважаемому автору беспрестанно приходится прибегать к сложным искусственным конструкциям, чтобы избежать называния нужной информации, легко ложащейся в основной текст — и вынести ее в примечания.

Во второй половине мая редакцию «Нового мира» навестил человек, имя которого есть в ахматовской записи <…> В редакции ему сказали… (Стр. 218.) Следует долгое описание взаимоотношений Ахматовой с властями, история публикаций, мероприятия по случаю юбилея и планы по празднованию в «Новом мире». Кто таков? На стр. 637 долгожданное разъяснение: редакцию навестил Филипп Бен, корреспондент парижской газеты «Монд» и тель-авивской «Маарив».

Однако в июне возникли новые осложнения. О них вспоминал сотрудник журнала: <…> Цитируется почти страница воспоминаний — казалось бы, воспоминателя можно бы и поименовать здесь же, не в примечаниях, читатель вправе знать, чей текст ему предлагается.

Даже когда в книге цитируется уважаемый и известный человек, специалист — он со сбивающей с толку таинственностью называется «собеседником», «обитательницей», «обличительницей», «мемуаристом», а по имени — незакодированному, многое проясняющему, более чем уместному сразу после цитаты — зовется только в примечаниях. Это, конечно, игра, забава.

Разоблачающее собрание свидетельств о водовороте ахматовского омута.

Текстовки

…речь идет об Ахматкиной, которую расчистил Маяковский, обозвав ее «вовсе не поэтессой», а романсисткой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});