Укус технокрысы - Владимир Гусев

- И что же мне теперь делать?

- Как что? За ворота да куда подальше, а в гостиницу и не показываться вовсе.

Легко сказать... Куда подальше? На вокзал? Там тоже может быть засада. Разве что к Элли завалиться...

- А вам? Что за это будет?

- Ничего. До меня в письменной форме приказ не доводили. И вообще, не наше это дело - гражданских арестовывать. Пусть люди Грибникова сами этим занимаются.

Все понятно. Между национальной гвардией и подразделениями АФБ существуют хоть и не антагонистические, но все же противоречия. Лучше, конечно, не попадать между этих жерновов. Но если уж довелось, трение между ними нужно использовать с максимальной пользой.

Да, а "Тригон"? Кто его спасет, если не я?

- Спасибо, лейтенант. Я с удовольствием воспользуюсь твоим предложением, до вначале... Вначале я должал проверить, нельзя ли с моим приборчиком проскочить и в корпус семь, понимаешь? Там люди, слышал? Пятые сутки без еды, а может, и без сознания. Не мешало бы их тоже вытянуть. Одобряешь?

Лейтенант молчит. Соображает, как лучше поступить. Мы как раз идем мимо корпуса, где работала комиссия. Впереди-слева, за покрытыми инеем деревьями - ворота, справа - торец корпуса семь А в нем - небольшая, открытая настежь дверь. Наверное, во время паники кто-то воспользовался запасным выходом. К двери ведет двойная цепочка следов, но метрах в пятнадцати от нее обрывается. Скорее всего, это спасатели пытались пройти, но не сдюжили.

- Я сейчас, - бросаю я уже на бегу.

"Тригон" должен быть спасен. А для этого я должен вытащить из корпуса людей. Обязательно вытащить людей! "Тригон"... Стоп... Стоп! Назад... Назад!..

Останавливаюсь я только позади лейтенанта, метрах в пяти. Вернее, меня останавливает сугроб, в который я влез почти по пояс.

- Не работает приборчик-то? - сочувствует лейтенант, помогая мне выбраться.

Я вытираю со лба пот, отряхиваю с брюк снег. Вот не думал, что до сих пор так быстро бегаю. Все? Финита ля комедия? Второй раз меня за ворота не пропустят.

- Не сработал... - говорю я, начиная стучать зубами. Сапоги полны снега. Сейчас он начнет таять...

- Ну и ладно. Пошли тогда.

- Погоди. У меня здесь, в этом вот корпусе, вещи остались. Портативный компьютер и еще кое-что. Жалко будет, если пропадут. Заскочим на секунду? Я мигом!

Лейтенант поворачивает вслед за мною с явной неохотой. Похоже, чувство благодарности за спасенного бойца уже почти иссякло. И мне за ту минуту, что мы идем до корпуса, и еще за две, пока дойдем до комнаты, нужно решить, что делать дальше. Зачем я понадобился Грибникову? И что ему понадобилось здесь? Неужели все дело - в моих призывах спасти "Тригон"? У военных, судя по всему, приказ противоположного содержания.

Дверь примерзла и открывается с трудом. Позади оглушительно клацают подковками лейтенантские сапоги. Я почти бегу по голым бетонным ступенькам. Еще минута - и надо что-то решать. Вопрос - что? И второй - как?

Глава 27

Я демонстративно расстегиваю пальто: меня опять бросило в горячий пот. Вот, я даже платок достал, чтобы его промакнуть. А ты что думал, лейтенант, это легко - Фобос и Деймос?

Вот и знакомая дверь. Дверь, за которой нет ни одной моей личной вещи. Как объяснить лейтенанту Шишкину, что мне ради спасения "Тригона" нужно обязательно покрутиться здесь, в этом корпусе, еще хотя бы полчасика? Кое что уточнить, кое над чем подумать. Как ты, лейтенант, согласишься?

Мы входим. Я озираюсь в поисках своего портативного компьютера.

- Давайте побыстрее, господин Полиномов! Иначе...

Узнать; что было бы "иначе", мне не суждено. Моя правая рука, медленно положившая платок на его обычное место, во внутренний карман пиджака, обратное движение проделывает молниеносно одновременно со стремительным поворотом корпуса. И она, конечно, не пуста. Иньектор оружие слабенькое, почти игрушечное. Но при грамотном пользовании...

Получив сразу две дозы - одну в правое плечо, другую, уже более прицельно, в левое, лейтенант судорожно дергается, пытается достать из кобуры пистолет, но, конечно, не успевает и медленно оседает на пол. Я подхватываю его под мышки, чтобы не ударился головой, и первым делом завершаю начатое лейтенантом дело: вынимаю из кобуры пистолет. Я почему-то чувствую себя спокойнее, когда у возможного противника нет оружия. Прости, лейтенант, но у меня не было другого выхода. "Тригон" должен быть спасен и эта цель оправдывает любые средства!

Составив вместе несколько стульев, я укладываю на них лейтенанта Шишкина и заботливо подкладываю под коротко стриженную голову шапку.

Итак, времени у меня - около часа. Что я хотел? План пятого этажа корпуса семь, который, помнится, лежал на сапсановском столе - раз, и еще какую-нибудь документацию комплекса "Тригон" - два.

- "Тригон" должен быть спасен, - говорю я вслух сам себе. И спасти его могу только я. Вояки его не одолеют, это ясно. Но вот Грибников... Наверняка он придумает что-нибудь похитрее, чем гранатометание. А я должен его опередить. Опередить точно так же, как опережаю технокрыс: методом упреждающей разработки средства нападения и, одновременно, эффективной защиты против него.

План пятого этажа я нахожу на полу. Видимо, когда в комиссии началась паника, кто-то, пробегая, сбросил его. Так, а еще что-нибудь?

Минут пять я роюсь в каких-то папках. План эвакуации на случай пожара, схема питания комплекса "Тригон"...

Во дворе института, со стороны подстанции, что-то взрывается. Я бросаюсь к окну, распахиваю раму. С хрустом отрывается бумажная полоска.

Жаль, отсюда почти ничего не видно. Несколько гвардейцев в пятнистых полушубках бегут со стороны ворот - вот и все новости.

Плотно закрыв раму, я выхожу в коридор и спешу в дальний его конец. Здешнее окно должно выходить на подстанцию. Открывать его опасно. Поэтому...

Поочередно прикладывая пальцы и согревая стекло дыханием, я протаиваю в морозном узоре маленькую луночку. Да, подстанция отсюда видна. Она цела и невредима. А на пятачке метрах в пятидесяти от трансформаторов - как раз там, где мы с майором недавно спасали солдата, - крутится бээмпэшка. Один оборот, второй... Бронетанковый вальс.

Луночка стала чуть больше. Ага, вот в чем дело: у БМП соскочила одна гусеница. И кто же это ее, сердешную, так обидел?

Из-под исправной гусеницы взметывается снежный вихрь. Через пару секунд стекла вздрагивают от грохота, а бээмпэшка, распластав на снегу змею второй гусеницы, замирает. Своя своих не познаша.

Гражданская война в пределах одного взвода.

Господи, только бы жертв не было!

Отсюда не разобрать, кто выскакивает из покалеченной бээмпэшки майор или кто другой. Но тогда майор - тот, кто прыгает на броню. Вот они сцепились, упали в снег, покатились... Но не стреляют. Умницы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});