Искатели - Диана Удовиченко

Эта картина меня разозлила. Мысли понеслись с лихорадочной скоростью. И тут я вспомнил: амулет Атиуса! Некроманты сказали, что он очень сильный! Других вариантов все равно не было, и я полез за пазуху, чтобы достать медальон. Рука ощутила тепло и легкое пульсирование. Я посмотрел на артефакт. Он слегка бился в моей ладони, словно живое сердце. Камешек, который всегда был алым, потемнел и мерцал, словно в нем горела черная искорка.

Рядом раздался тихий стон. Я обернулся, с изумлением увидел, что Атиус еще жив. Артефакт пульсировал в такт поднимающейся грудной клетки человека. Стон перешел в хрип: подступала агония. Медальон реагировал на скорую смерть хозяина.

Артефакт вызова, сказала леди Флориана. Мара рассказывала, что, погрузившись в раш-и, видела в медальоне черный огонь и свое прошлое. Черный огонь был и в городе Лак’хи: когда время возобновило ход, он пожирал пространство. И за окнами домов тоже был он — ничто, бушующее в безвременье… Черное пламя — пожиратель прошлого! Может быть, с помощью артефакта можно вызывать духов из былых времен?

Что еще говорила лич? Для вызова требуется кровавая жертва. Я с сомнением покосился на собственную руку. Не полоснуть ли по ней? Нет, этого недостаточно. И потом, артефакт фамильный, значит…

Не знаю, что заставило меня сделать это. Может, какой-то инстинкт, подсознательная догадка, или сам артефакт подсказал. Но я подскочил к чародею и бросил медальон в развороченное осколком горло.

Артефакт погрузился в разверстую рану — вокруг Атиуса засиял нимб черного огня. Волшебник в последний раз содрогнулся и затих. Откуда-то я знал, что медальон принял кровавую жертву, поглотил душу мага и, наполнившись его силой, готов к вызову.

— Лак’ха! Приди! — выкрикнул я первое, что пришло в голову.

Кто, кроме истинной богини, способен справиться с самозванцами? Пусть сейчас она мертва, но, быть может, откликнется из прошлого, придет на помощь?

Мощный выброс энергии из артефакта отшвырнул меня в сторону, приложил спиной к большому, в два человеческих роста, кристаллу. Когда перед глазами рассеялась пелена, я взглянул на тело Атиуса. Трупа больше не было, на его месте бушевало черное пламя. Над огнем, словно пузырь на болоте, надувался темный шар. Постепенно он разросся и лопнул, из него появилась полупрозрачная фигура высотой не меньше трех ярдов. На духе был длинный плащ с капюшоном, какие носят отшельники, жрецы и ольды.

Самозваные боги наконец оторвались от зеркала и удивленно уставились на новую участницу спектакля.

Мара

Даже сквозь раш-и я чувствовала усталость. Да и сколько у нас оставалось тех сил после схватки с двумя могущественными магами…

— Не могу больше. — Ал сдался первым, опустил меч, оперся о невидимую преграду, как о стену. — Бесполезно это.

Я ничего не ответила, лишь крепче сжала фламберг, собираясь нанести еще один удар. Сзади вдруг раздался голос Лэя, выкрикнувший короткую фразу, потом треск, звук удара. Резко обернувшись, я увидела, что на меня надвигается призрак.

Он был полупрозрачным, словно сотканным из туманного воздуха, как полагается призракам. Широкое одеяние с капюшоном развевалось вокруг него, будто привидение нес порыв ветра. За спиной его полыхал шар черного пламени, возле которого стоял Лэй. Вид у эльфа был слегка озадаченный, но не испуганный.

— Спасите нас, боги, — шепнул Ал, — или кто там вместо них… Оно же огромное!

И правда, призрак был ярда три в высоту. По мере приближения его силуэт вытягивался, а когда поравнялся с нами, стал вдвое выше меня. Я подняла меч, показывая, что готова сражаться, друг сделал то же самое.

Призрак на мгновение завис рядом с нами, из-под капюшона блеснуло алым. Я вглядывалась в изменчивые, но все равно знакомые черты: крючковатый нос, высокие скулы, красные глаза без радужки и белка — живые на призрачном лице. Это была ольда.

Тонкие губы растянулись в подобии улыбки, и дух проплыл мимо, к Лак’хе с Тиром, которые с изумлением глазели на гостя, забыв даже о зеркале. Призрак скользнул к ним с такой легкостью, словно никакой защиты не существовало. Я даже проверила, шарахнула по невидимой стене кулаком: вдруг исчезла? Боль в руке доказала, что я ошиблась.

— Ты кто, уродина? — В голосе Лак’хи не было страха, лишь удивление и ленивый интерес.

— Ответь сама, ведь ты богиня судьбы, — насмешливо проговорил дух.

— Некогда нам тут загадки разгадывать. — Тир вытянул руку, с его ладони хлынул поток белого света.

Повеяло огромной мощью. Казалось, бестелесную сущность сейчас развеет в клочки тумана. Но высокая фигура будто поглощала магический поток, питалась им, уплотняясь и теряя прозрачность.

В конце концов божок понял, что его атака не причиняет призраку вреда, и отступил. Огромная ольда, теперь уже вполне телесная, двинулась к зеркалу.

— Не подходи! — Лак’ха загородила ей дорогу.

Привидение легонько толкнуло самозванку, и она отлетела на добрый десяток ярдов. Тир закружился вокруг ольды, та отмахнулась, как от назойливой мухи, — старик отправился в полет вслед за подружкой. Дух ненадолго остановился перед зеркалом, ласково погладил сверкающую белизной поверхность. От прикосновения ольды амальгама потускнела, наполнилась мглой, в ее загадочных глубинах поя вилась черная искорка, стала увеличиваться, приближаться, разгораться в пламя.

— Все хорошо, — ласково сказал призрак. — Все закончилось. Теперь ты отдохнешь…

Привидение взялось за края рамы, легко выдернуло из земли артефакт, который я даже пошевелить не могла.

— Не отдам! — заблажила Лак’ха.

Она бросилась на духа, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.

Но теперь невидимый защитный барьер покрывал привидение, которое без труда несло зеркало. Самозванцы бились о щит, как огромные безумные мотыльки о стекло лампы. Мы с Алом подняли мечи, готовясь сразиться с божками.

— Не надо тратить силы, — нараспев проговорила ольда. — Все решится само собой…

Приблизившись к огненному шару, она размахнулась и швырнула в него зеркало. Артефакт провалился в пламя, словно в бездонную дыру, на прощанье выстрелив двумя полосами белого света. Эти яркие лучи, по-змеиному извиваясь, устремились к божкам, охватили их, потянули за собой.

Самозванцы будто лишились воли, послушно брели за лучами, как скот на убой. Вскоре они скрылись в пылающем черном жерле. Дух, снова став полупрозрачным, сделал шаг к пламени.

— Погоди! — выкрикнул Лэй. — Скажи хотя бы, кого благодарить за спасение? Ты Лак’ха?

Ольда обернулась к нему, улыбнулась печально:

— Нет, сын леса. Ни у одного артефакта в мире не хватит сил, чтобы вызвать Лак’ху из безвременья. Я всего лишь ее Первая жрица.

— Все равно, — настаивал ушастик. — Не уходи. Расскажи…

Некоторое время дух задумчиво рассматривал нас, потом произнес:

— Я покажу.

Повинуясь взмаху призрачной руки, кристаллы на стенах зала засветились серебром. Этот свет покрыл поверхность амальгамой, превращая в одно огромное зеркало.

— Было так, — печально уронила жрица.

В зеркале появился остров Лак’хи. Огромный нарядный город полнился жизнью. По ухоженным улицам ходили ольды в нарядных плащах. Повсюду слышался смех, громкие веселые разговоры. Мастерские и лавки гостеприимно распахивали двери для гостей.

Посреди города возвышался храм богини. Вход и ведущие к нему ступени утопали в цветах. Внутри, посреди того зала, где мы сейчас находились, стояло изваяние богини Лак’хи. Скульптор изобразил ее в виде молодой ольды. Вокруг постамента курились кадильницы, пели жрицы, среди которых была и Первая. Ольды возлагали к ногам статуи цветы. Зеркальные стены многократно отражали эту мирную картину.

Призрак снова повел рукой, изображение сменилось. Теперь мы видели остров как бы издали. Ночное небо над ним наливалось тревожным багрянцем и словно опускалось на город, угрожая раздавить его. Вдруг кровавые небеса прочертила черная молния. За нею — еще одна и еще. Они раскололи небо, разломили на части. Из этих прорех хлынул поток ярких звезд. Они сияли, проливая на землю белые, желтые, голубые лучи. Хаотично носились над островом, сталкивались, издавая жуткий грохот. Разваливались на куски, которые рушились на город, превращали в пыль дома и целые улицы…

— Война богов, — произнес Лэй, не сводя с панорамы зачарованного взгляда.

Там снова происходило странное. Над островом взошли две огромные звезды — белая и синяя. Они загородили собою половину багряного неба и стали медленно сходиться. Свет их лучей был таким ярким, что причинял боль. Звезды соприкоснулись, раздался оглушительный взрыв. Потом все вокруг затянуло непроглядной черной мглой, в которой сверкнул и погас тонкий белый лучик.