Верное решение (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич

Мне тогда было так паршиво… Передать невозможно. Будто дело всей жизни развалилось, вылетело в трубу, и теперь я ни стоил ни гроша. Да, в принципе, так и было. Мне хотелось убежать как можно дальше, от всего этого. Будто бы это помогло… И я убежал так далеко, как только мог. Я улетел с планеты в точку Лагранжа, на станцию «Кориолис». Устроился там демонтажником космических кораблей. Думал, что одной вахты хватит. Что этот ПЕРЕРЫВ ненадолго. Но первая вахта кончилась, а Лилия не позвонила. И я ей не позвонил. Никто никому не позвонил… А потом кончилась вторая вахта, и третья, и четвертая… Целых три года я провел как будто в каком-то коконе. Закрылся внутри себя, монотонно работал, читал и пытался переварить, что же пошло не так. Что я мог сделать, чтобы предотвратить это. И знаете, что? Теперь я понимаю, где ошибся. Но что толку? Ничего уже нельзя вернуть назад. Хотя я уже не раз говорил, что время идет по кругу, но только не в этом случае.

Тит остановил вездеход у самого края скалы, вылез из кабины и взглянул вниз. Под ним в лилианской ночи огнями прожекторов мерцал «Альбатрос». Морозная дымка едва заметным туманом плыла над равниной, обволакивая строительную площадку и рабочих. Их нашлемные фонарики складывались в причудливые созвездия, кружились вокруг разраставшегося котлована для будущего фундамента взлетно-посадочной площадки, выедаемого в мерзлом грунте экскаватором.

Не знаю, посмотрит ли это видео Лилия, и покажет ли она его Аврелию, но все равно скажу. В моей истории слишком много Я. Вот, где ошибка. Она однобока и никак не объясняет того, что происходило с тобой и нашим сыном. И что самое ужасное, я не знаю, что происходило. Но хотел бы узнать. Возможно, когда-нибудь ты согласишься мне рассказать. Возможно, тогда у нас будет достаточно знания, чтобы попробовать все исправить. И Аврелий, надеюсь, у тебя все ладится лучше, чем у твоего папашки…

А всем остальным зрителям я хочу сказать, даже если у вас в жизни все чертовски паршиво, это еще не значит, что нужно сложить руки и ждать конца. Наоборот, самое время сделать рывок. Всего три месяца назад я сидел на тротуаре без гроша в кармане и крыши над головой, а теперь посмотрите, где я, — он обвел рукой вид равнины. — Разве это похоже на конец света?

Вдруг Тит услышал, как камни у него под ногами зашевелились и инстинктивно отскочил назад, неловко покачнувшись (для новой ноги такое движение было непривычным). К его удаче сделал он это как нельзя вовремя, потому как, край скалы, не выдержав груза вездехода, сорвался с места и полетел вниз, увлекая за собой машину. Ударяясь об уступы колесами, она сделала в воздухе полный оборот, затем слилась с грохотавшими камнями в единое облако пыли, которое, прокатившись по крутому краю Стены Неприятностей, с характерным скрежетом остановилось у ее подножия.

Понял, зазнался. Больше не буду, — сказал Тит не на запись, а будто самой планете. Осторожно подступив к обрыву, он взглянул вниз. Туда, где приваленные камнями лежали останки зажигалки для пещерного человека. Затем громко рассмеялся. Это был не истерический смех человека, потерявшего только что приобретенный вездеход. Скорее, это был смех облегчения. Он наконец-то высказался, снял груз с плеч. И вездеход оказался вполне приемлемой платой.

Когда приступ смеха сошел на нет, с Титом связался экипаж «Альбатроса». Голос на том конце был встревоженным. И это не удивительно. Несколько особо зорких рабочих, заметивших обвал, разглядели в нем вездеход, после чего по стройплощадке молниеносно расползлись слухи о том, что единственный колонист Лилии больше не нуждается в услугах обогатительной фабрики. Тит успокоил всех, заверив, что в вездеходе кроме пары шестов с датчиками ничего не было, и попросил подкинуть его до лагеря.

Глава 11 Х-Холт

Пилота «Альбатроса» подрядили на короткую спасательную операцию. Он спустил Тита со Стены Неприятностей, воспользовавшись его же собственным челноком. Затем была предпринята вылазка к останкам вездехода, которые оказались совсем не останками. На удивление машина пережила падение довольно хорошо, учитывая обстоятельства. Пластиковый купол кабины совсем растрескался, а справа от него отвалился немалый кусок, так что об обогреве теперь не могло быть и речи, левое заднее шасси слегка задралось кверху, накренив всю машину назад. Из левого переднего колеса был выдран кусок, при этом само оно, благодаря полому устройству, продолжало сохранять форму, на корпусе, закрывавшем батареи красовалось несколько внушительных вмятин. Но в целом, вездеход выглядел гораздо лучше, чем ожидалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Смеха ради Тит забрался в кабину и включил питание. Два экрана управления не заработали, зато третий показал короткую приветственную заставку. Тит хмыкнул, попросил строителей, согласившихся помочь ему, отойти, и наклонил вперед ручку управления. Мотор в погнувшемся шасси издал странный пищащий звук и затих. Но, тем не менее, остальные моторы попытались сдвинуть машину с места. Строители, сориентировавшись, принялись раскидывать, мешавшие камни. Затем прицепили вездеход тросом к бульдозеру и вытянули на относительно ровную поверхность. После чего Тит предпринял вторую попытку заставить его двигаться самостоятельно. Много времени это не заняло. Ковыляя, словно раненое животное, вездеход покатился вперед.

— Вот так да… — Тит весело хлопнул в ладоши. Из-за перчаток скафандра звук получился глухим и невнятным. — Оно живое! Живое!

Он громко рассмеялся, подражая доктору Франкенштейну из старого кинофильма.

Вездеход удалось доставить к лагерю без происшествий. Несмотря на вышедший из строя один из двигателей и порванное колесо, он все еще был способен развивать приличную скорость и довольно сносно управлялся. Это удивляло Тита не меньше, чем тот факт, что машина пережила падение с такой высоты и не взорвалась, как это обычно показывали в кино. Пара строителей, которых тоже поразила подобная живучесть, даже пообещали помочь Титу с ремонтом. В свободное от работы время, конечно же. Тит от помощи не отказался. Он еще раз поблагодарил строителей за потраченное время, а когда они отъехали подальше, тут же взялся записывать видеоролик. На этот раз у него вышла самая настоящая реклама. Он ходил вокруг вездехода кругами, снимал под всевозможными углами повреждения, при этом во всех красках описывая падение. Тогда ему как-то в голову не пришло, что падение точно так же было зафиксировано на его глазной имплант (уж очень он свыкся с идеей голосом обозначать начало и конец записи), и что рекламирует он единичный продукт, который невозможно найти в продаже. Вездеход был сконструирован командой талантливых инженеров «Гуд Кол.» под чутким руководством Джека Донована, как универсальное вспомогательное средство передвижения для программы, в которой Тит участвовал в качестве тестового манекена. Это была первая машина для первого колониста-одиночки. И он ее разбил в первый же день. Вот, чем в сущности являлась эта реклама. По крайней мере, именно так ее воспринял толстяк Джек, когда увидел ролик.

— Это возмутительно, — буркнул он, обиженно надув щеки. В такие моменты Джек казался Холту ребенком по чистой случайности запертым в теле грузного мужчины. — У твоего бомжа нет никакого чувства уважения к чужому труду.

Джек не досмотрев поставил видео на паузу и откинулся на спинку стула. Тот жалобно скрипнул.

— Ну почему же? — Холт, стоял у стола и держал руки сцепленными за спиной. — Очень даже есть у него такое чувство. Он целый рекламный ролик снял про твой вездеход. Не поленился. Значит понравился. Разве нет? И никакой он не бомж. У него уже домик есть. Пока что маленький, но уже совсем, как настоящий. Вон, смотри, за контейнером, — он склонился над столом и перемотал видео немного вперед.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джек сощурился, вглядываясь в экран.

— Напечатал, значит?..

— Напечатал, напечатал. А ты говорил, что не справится.

— Я и сейчас так говорю.

— Ты просто вредный вот и все. Признай, он справляется лучше, чем ты думал. Да?