Прибежище - Крис Юэн

– Ты действительно так думаешь?

– Слушай, я уже давно научилась не исключать никаких возможностей. Вот, кстати, о возможностях… – Ребекка взяла у меня с колен объявление о пропавшей собаке. И изучила напечатанный текст. Потом рассмеялась.

– Что такое? – спросил я.

– Ты узнал этот номер?

Я посмотрел на номер телефона под текстом объявления, в который Льюис тыкала пальцем. Номер был незнакомый. О чем я ей и сообщил.

– Думаю, надо по нему позвонить, – сказала она.

– Зачем?

– Затем, что я думаю, что на звонок может ответить Лора.

У меня аж сердце остановилось.

И возник комок в горле. Во рту сразу пересохло.

– А хочешь, я сама позвоню? – спросила Ребекка.

Я помотал головой и нащупал свой мобильник. Руки тряслись. Я стал нажимать на кнопки непослушными пальцами, потом поднес его к уху.

Раздался гудок. Потом еще и еще. Телефон продолжал гудеть почти минуту, прежде чем кто-то ответил.

– Алло, – раздался голос, который я сразу узнал.

Но это была не Лора.

Это был некто гораздо, гораздо хуже.

Глава 54

Пока мы ехали, я с Ребеккой не разговаривал. Да и говорить-то было не о чем. Мысли скакали в голове, но все они были какие-то неясные и перемешанные. Меня швыряло от одной заботы к другой. От одной беды к следующей. От одной причины для беспокойства к другой. Но мало-помалу, и довольно скоро, все мои страхи как-то стерли и смыли друг друга, и я впал в состояние непонятного спокойствия, словно так долго прислушивался к «белому шуму» в эфире, что уже начал принимать его за тишину.

Улицы пригорода Онкана в этот полдень показались мне странно незнакомыми. Мамаши толкали коляски с младенцами. Пенсионеры толпились в очереди на даблдекер, двухэтажный автобус. Люди подстригали свои газоны или просматривали газеты, сидя в залитых солнцем оранжереях. Все вокруг было таким, словно я ехал через съемочную площадку с установленными декорациями. По ту сторону лобового стекла располагался нереальный мир. Такой, в котором никто не поверил бы, что в заднем отсеке моего фургона находится связанный человек с заклеенным ртом, и в котором никто не понял бы, что это такое – чувствовать, как у человека, который только что собирался тебя убить, пропадает пульс.

Приют для престарелых выглядел как обычно. Солидно. Неприметно. Спокойно.

Мы поставили фургон на гравиевой площадке перед парадной дверью. Там уже стояла чья-то незнакомая машина. Синий «Воксхолл Инсигния». Она выглядела совершенно новой. Видимо, недавнее приобретение. Но ее невредно было бы помыть. Кузов весь в грязи. И на стеклах пыль и сажа.

Ребекка согнулась и вся съежилась на своем сиденье. И под прикрытием приборной панели изучила «беретту». Выщелкнула магазин, пересчитала, сколько в нем осталось патронов. Удовлетворив любопытство, вставила патроны обратно, загнала магазин в рукоятку и засунула пистолет себе сзади за пояс, прикрыв его полой кожаной куртки.

– Ты готов?

– Не-а.

Льюис улыбнулась, потом скривилась. Я заметил, что ей очень больно от ран и ссадин на лице. По-видимому, по мере заживания ран кожа стягивалась.

Я стиснул в руке красную флешку. Сильно стиснул.

– Надо идти внутрь, – сказала Ребекка. – Время поджимает.

Я вывалился из машины и пошел к парадной двери, заглянув по пути в «Воксхолл», но не заметил там никого и ничего важного. Вставил ключ в замок и прошел внутрь. Как будто ничего не случилось, все идет как обычно. Словно просто вернулся домой, как в любой другой день.

Если не считать того, что сердце усиленно колотилось в груди. Волосы на голове встали дыбом, а ладони страшно вспотели.

Взобрался по лестнице наверх. Четырнадцать ступенек. Ноги дрожали, словно я восходил на гору.

Ребекка шла следом за мной. Я чувствовал ей присутствие прямо за спиной.

Достигнув лестничной площадки, я повернул вбок и тут наконец их увидел. Мне пришлось пустить в ход все силы, чтобы не рухнуть на колени.

Папа сидел на одном из стульев с прямой спинкой в середине комнаты. Сидел, подсунув под себя ладони и тесно сомкнув ноги, низко опустив лицо, так что его подбородок скреб по груди.

– Мне очень жаль, – раздался его голос. Это было сказано очень сухим тоном.

– Все нормально, – ответил я.

Это, конечно, неправда. Все тут далеко не нормально.

Папа нагнул голову, потому что к его затылку было прижато дуло пистолета. А пистолет держал в руке мужчина с лысым, как бильярдный шар, черепом, тот самый, что напал на меня в спортивном центре.

На виске у него красовалась ссадина, там, куда я ему врезал коленом. Ссадина уже пожелтела. Глаза у лысого налились кровью, припухли, из них сочилась влага, ноздри были красные, словно он страдал от жуткой простуды с насморком. Последствия применения мной химического оружия – того спрея, которым я его угостил.

Пистолет мужчина держал в левой руке. Правая висела вдоль тела, согнутая в запястье под болезненно-неприятным углом. Я вспомнил то ощущение, которое испытал, наступив ему на локоть и вбив его запястье в пол. И вызывающий тошноту хруст. Но лысый, кажется, не обращал на эту травму особого внимания. Он целиком сосредоточился на стоящей перед ним задаче.

На полу возле ног папы валялся мобильный телефон. Дешевая модель, такие обычно на ходу покупают. Я был вполне уверен, что это тот самый телефон, с которого он мне ответил. И, конечно, не его собственный.

Ничего особенного он мне сказать не успел, отвечая на мой звонок. В трубке прозвучало лишь «алло», произнесенное напряженным голосом, а потом у него эту трубку вырвали, и в ней раздался другой голос, который выдвинул ультиматум: вернуться домой вместе с Ребеккой не позднее чем через тридцать минут, причем обязательно привезти с собой то, что Лора оставила в раздевалке спортцентра. Мне очень четко дали понять, что я не должен звонить в полицию или пытаться связаться с кем-то еще. Заявили, что от этого зависит жизнь папы.

Не похоже было, что этот тип блефует. А теперь я уже точно знал, что он и не собирался.

– Привез? – спросил лысый.

Я раскрыл пальцы. Показал ему флешку.

– Это все?

Я кивнул.

– Ничего больше?

Я помотал головой.

– Тогда зачем тебе была нужна сумка?

Я сглотнул, но когда стал отвечать, голос все равно звучал хрипло, как карканье.

– Я же не знал, что там обнаружу. Думал, что может оказаться что-нибудь большое.

Лысый смотрел на меня, переваривая мой ответ. Он не спешил, словно в моих словах могли содержаться какие-то скрытые соображения и нюансы, которые он хотел обдумать и о масштабе которых я не имел никакого представления.

– И что там записано? – спросил мужчина.

Ребекка сделала шаг вперед и встала рядом со мной.

– Этого мы не знаем, – сказала она. – И, если честно, на самом деле нам на это наплевать.

Лысый обдумал ее ответ. Глаза у него прищурились, и он еще сильнее прижал пистолет к голове папы. Ствол поддел растрепанные седые волосы, словно этот тип старался вскрыть папе череп, вращая стволом, как штопором.

– Что у вас с лицом? – спросил он Ребекку.

– Люди Эрика Зеегера постарались, – ответила она. – Мы напоролись на них возле спортивного центра. Они тоже хотели заполучить эту флешку.

– Я вам не верю. – Голос лысого звучал твердо и неспешно. – Если бы это было правдой, вас бы здесь вообще не было.

– Нам просто повезло.

У папы испуганно расширились глаза, когда он увидел, на что похоже избитое лицо Ребекки. Видимо, он решил, что ее выражение «повезло» при этом совершенно неуместно.

Мужчина с пистолетом кивнул в сторону флешки:

– Вы сделали копию записи?

– Нет.

– Вы намерены спекулировать тем, что на ней записано? Хотите пойти в полицию или обратиться в прессу?

– Мы просто хотим, чтобы все это наконец закончилось. Нам вовсе не нужно, чтобы пострадал кто-то еще.

– Тогда хорошо. Потому что это в любом случае ни к чему вас не приведет. Я сейчас исчезну. И вы никогда больше меня не увидите и не услышите обо мне. Но люди, на которых я работаю, очень могущественны. С огромными возможностями. Они могут здорово навредить и вам, и вашим семьям, да так, что вы даже представить себе не можете. Кроме того, дело еще и в твоей сестре. В памяти о ней. Ты ведь не хочешь, чтобы ее память кто-то марал?

Память о ней.

Мне уже больше не хотелось спрашивать, жива Лора или действительно погибла. Видимо, она все-таки мертва. Теперь я это понимал. Я ведь хорошо ее знал. Знал, какая она добрая. И несмотря на предположение Ребекки, было просто невероятно, что она могла оставаться в тени, когда нас затянуло в такую кровавую кашу. Как только стало ясно, что ее семья находится в опасном положении, она бы наверняка дала о себе знать.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Ребекка чуть отступила в сторону от меня. Ненамного, но достаточно, чтобы обеспечить себе полную свободу маневра. Мне это не понравилось. Я догадывался, что она собирается сделать.