Черный меч - Влад Вегашин

— Честно говоря, я и сам не знаю, почему рассказал вам все это, — поставив бокал на столик, Этьен откинулся на спинку стула. — Вы вызвали у меня странное желание довериться, не показавшееся подозрительным. Я не почувствовал от вас направленной на меня угрозы. Да и… я не слепой, не дурак. Люди, эльфы, полуэльфы — неважно — не оказываются в состоянии ходить через неделю после таких травм. Раздробленные кости, переломанные ребра, обломки которых повредили внутренние органы, многочисленные колотые раны — достаточно глубокие, между прочим, серьезное повреждение легкого… Я не силен в медицине, но у этого полуэльфа не было шансов выжить без помощи опытного целителя, и уж тем более — так быстро поправиться, как вы обещаете. Когда вы врачевали полуэльфа, его раны кое-где закрывались на глазах. Если я не ошибаюсь, это называют колдовством. Так что я ничем не рисковал — вы узнали мою тайну, а я — вашу.

— Я предпочитаю называть это магией или чародейством, — усмехнулась Мари. — Вы наблюдательны, граф. Вот только насчет риска я с вами не согласна. Никто в Инквизиции не стал бы слушать клеветы на благородную леди, в жилах которой течет кровь апостолитов, и которая является матерью инквизитора.

Этьен вздрогнул.

— Мне и в голову не пришло подумать о том, о чем вы только что сказали. Я всего лишь воспринял вашу откровенность, проявившуюся как использование чародейства при мне, как повод доверять вам… Вы открыли мне свою тайну, я вам — свою. Я не просчитывал, кому поверит Инквизиция, а кому нет — мне просто в голову не пришло допустить такую возможность…

Герцогиня пристально посмотрела ему в глаза… и неожиданно отвела взгляд.

— Простите меня. Я слишком привыкла жить в банке с пауками и подозревать всех и вся. Но и с вашей стороны это была непростительная глупость — даже не допустить подобного варианта. Запомните, Этьен — если вы и в самом деле собираетесь бороться с церковниками — вас всегда будут окружать верные друзья и сторонники и не менее верные враги. И если друзей вы еще можете потерять, то враги вам подобной милости не окажут. Будьте всегда настороже, и не доверяйте никому и никогда.

— Не смогу, — граф грустно улыбнулся. — Я уже доверяю вам. Полностью.

— Вот пусть я окажусь последней в списке тех, кому вы доверяете полностью. Не забывайте — все мы люди, и не у каждого хватит смелости и выдержки молчать… под пытками, к примеру. Никогда не говорите кому-либо больше, чем ему следует знать — этим вы обезопасите и себя, и его.

— Я учту ваш совет. И, надеюсь, мне все же представится случай отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали…

— Представится. Лучшей благодарностью для меня станет, если вы переживете Инквизицию. Впрочем, об этом позже, сейчас же я посоветовала бы вам немного отдохнуть, и заняться поисками убежища для вас и вашего друга. Мой сын… — при этих словах лицо Мари чуть дрогнуло, а глаза на миг затуманила тень застарелой боли. — Мой сын собирался навестить меня послезавтра днем, и полуэльфу будет опасно оставаться здесь. Слишком опасно…

— Я понимаю. И, пожалуй, займусь поисками прямо сейчас. Кроме того… Скоро рассветет, и мне пора продолжать трепать инквизиторам нервы, лишая жизни их жертвы прямо на эшафоте, невзирая ни на какие заклятия!

— Будьте осторожны, друг мой. И… если вам не подвернется ничего подходящего в течение дня, зайдите в эту таверну — она находится на улице святой Серонны, единственная таверна на три квартала, так что не ошибетесь. Подойдите к трактирщику, передайте ему следующие слова, — Мари быстро написала на листке бумаги несколько слов, протянула Этьену. Граф прочитал, и недоуменно посмотрел на герцогиню. — Не смотрите, что это кажется белибердой — зато пароль невозможно угадать, да и подслушать крайне непросто. В крайнем случае идите туда — там вам помогут.

— Благодарю.

— И вот еще что… — перо в руках пожилой леди быстро скользило по бумаге. — Возьмите, выучите наизусть имена, адреса, и пароли, и уничтожьте бумагу. Сожгите, пепел бросьте в воду — магам Инквизиции отвечает даже пепел. В крайнем, подчеркиваю, крайнем случае вы можете придти по любому из этих адресов, назвать нужному человеку пароль, и сказать, что вы пришли от меня — вам не откажут в минимальной помощи.

— Кто вы такая, герцогиня? — тихо спросил пораженный Этьен.

— Пока что я не могу вам этого сказать. Придет время — и, даю слово, вы все узнаете. Сейчас же — не пытайтесь выпытать у меня тайну, принадлежащую не только мне.

— Как скажете.

— Вам нужно идти — идите, и благослови вас Создатель, друг мой.

Этьен вздрогнул. Не так давно он уже слышал упоминание именно Создателя, причем, в отличие от Христеса, его упоминали с благоговением те, кто явно был не на стороне Церкви Сияющего.

— Мари, позвольте спросить… Кого вы имеете ввиду под Создателем? Я понял, что не Христеса, но кого?

— Того, кто создал все сущее. Он не Бог, и Ему не нужны молитвы — Он судит лишь по действиям. Он есть во всем, и все — есть в Нем. Он — это нечто большее, чем мы способны осознать. Бесконечно справедлив, бесконечно добр, и в то же время бесконечно строг, — негромко, и как-то торжественно проговорила леди.

На миг графу показалось, что он проваливается куда-то за пределы этого мира, и Мироздания вообще. Нечто необъятное и всеобъемлющее взглянуло на него из-за грани Сущего. Взглянуло — и улыбнулось ему, как когда-то улыбался отец, пока еще был жив.

Наваждение пропало. Легкая дымка на несколько секунд затмила сознание — Этьен мотнул головой, отгоняя ее.

— От кого вы слышали упоминание Создателя? — тем временем спросила Мари, не заметившая странности, происходившей с ее собеседником.

— От какого-то странного человека. Он был одет, как священник, но… он знал, что я хочу похитить с эшафота приговоренную к казни девушку и благословил это мое желание… — граф прикрыл глаза, восстанавливая в памяти слова священника. — Сперва, когда он обратился ко мне, я машинально схватился за оружие… он сказал: «Не стоит. Иди, и делай, что должен. Не ошибись только в выборе стороны», и попросил сойти с коня. Я почему-то выполнил эту просьбу… тогда он и благословил меня.

— Как именно? — Мари напряженно подалась вперед, ее глаза лихорадочно блестели.

— «Да будет с тобой Создатель, покуда ты хранишь в себе себя, и пока не изменишь себе. Храни тебя Тьма, раз уж Свет не охранил…» — процитировал Этьен по памяти.

— Это все, что он вам сказал? Он… он никак не называл вас? Не по имени и титулу, а как-то… необычно?

— Он назвал меня Избранником, — вспомнил граф. — Больше — ничего. Признаться, я тогда не понял, о чем он говорит… но этот священник не показался мне сумасшедшим.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});