Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров

как раз в его ведомстве была создана комиссия во главе с Ильичевым и Яковлевым, развернула сбор и запись «свидетельств» о цареубийстве. Появились «воспоминания» Свикке, Ермакова, Михаила Медведева-Кудрина, Александра Медведева, Родзинского, Кабанова, Никулина — якобы соучастников расправы. Материалы были откровенно подтасованы. При последующем анализе обнаружилось, что некоторые из них — просто выдумки. Другие «свидетели» были рядовыми охранниками дома Ипатьева, в ночь цареубийства они несли внешнюю охрану и ничего видеть не могли. Но это выяснилось лишь в перестройку, когда открылись архивы. Потому что сфальсифицированные «мемуары» и записи также были строго засекречены.

Но к ним допустили Марка Касвинова (радиожурналиста — прямого подчиненного Яковлева, курировавшего в то время радио), и появилась книга «Двадцать три ступени вниз». Лживая начиная с названия, выпятившего якобы «роковое совпадение» — 23 года царствования Николая II и 23 ступени в подвал. Но на самом деле ступеней было не 23, а 19. А книга опять тиражировала официальную версию. Обычный расстрел, по решению Уральского совета без участия Ленина, Троцкого, Свердлова. А убийцами выступают «русские рабочие». Но со списком палачей автор обращался так вольно, что в разных редакциях фигурируют разные люди! Настоящий список цареубийц не известен до сих пор! Доподлинно можно назвать лишь одного — Юровского.

Книга Касвинова стала не единственной. Партийное идеологическое ведомство инициировало еще несколько произведений. Вышел омерзительный фильм Климова «Агония». Причем это поразительным образом совпало с пробуждением интереса к данной теме за рубежом. В Англии появился фильм Дона Шарпа «Распутин — сумасшедший монах», в США — мелодрама Шеффнера «Николай и Александра». Родился роман Пикуля «Нечистая сила» (в первой, сокращенной редакции — «У последней черты»). Друг Пикуля Виктор Ягодкин свидетельствует: писателя опекал и держал в поле зрения лично Суслов. И как раз под нагнетание клеветы вокруг Царя, в 1975 г., Андропов вдруг подал записку в ЦК — под надуманными предлогами интереса иностранцев предложил снести дом Ипатьева.

Брежнев в это время был в отпуске. На заседаниях Политбюро и ЦК, принявших решение о сносе, председательствовал Суслов. Он же подписал постановление и фактически возглавил операцию. А непосредственное руководство он поручил министру внутренних дел Щелокову. Тот неоднократно ездил в Свердловск, осматривал дом Ипатьева, присутствовал на заседаниях обкома, давал разъяснения — рушить надо без ссылки на указания Москвы, как бы по решению местных властей. Но в рамках той же операции Щелоков настроил и подтолкнул своего доверенного, кинорежиссера Гелия Рябова, к поискам мнимого «захоронения» Царя и его Семьи. Тот занялся вместе с местным краеведом Александром Авдониным. Изображалось, будто они действуют сами, по личной инициативе. Но министр внутренних дел оказывал всемерную помощь, опекал и направлял поиски. В результате в 1979 г. они нашли в Поросенковом логе какие-то человеческие кости. Их «открытие» до поры до времени оставалось как будто в тайне.

А в годы перестройки первый толчок к возобновлению возни вокруг «царской темы» дали… епископ Вашингтонский Василий (Родзянко) и Георгий Шевкунов, в то время еще послушник и сотрудник Издательского отдела Патриархии. Тихон (Шевкунов) впоследствии описывал, как 17 июля 1987 г., в годовщину цареубийства, в Симоновом монастыре (который тогда располагался на территории завода «Динамо») открывали и освящали надгробный памятник святым воинам-схимонахам Пересвету и Ослябе работы скульптора Вячеслава Клыкова. И для этого специально пригласили епископа Василия, чтобы он «заодно», под прикрытием освящения памятника, отслужил панихиду по Государю и Его Семье — первую открытую панихиду в Москве со времен Патриарха Тихона.

По воспоминаниям Тихона (Шевкунова), это была его сугубо персональная инициатива, он предложил ее Клыкову, привел скульптора к епископу Василию, и на панихиде, под бдительным надзором заводской охраны, присутствовали полсотни друзей Клыкова и Шевкунова и два десятка американцев из делегации, привезенной в СССР Родзянко [6, с. 487–492]. Но это, разумеется, авторская редакция, и сделана она задним числом. В 1987 г. «гласность» еще только начиналась. Даже Сталина лишь скромненько начинали покусывать. А уж о том, чтобы поднимать на щит Царя, никакой речи быть не могло. За такое можно было получить очень крепко.

Клыков, талантливый скульптор и горячий патриот, был, как и все творческие личности, не слишком разборчивым в соратниках. А в данное время он был близок к «Памяти». Как раз в мае 1987 г. она заявила о себе как о массовом национально-патриотическом движении, вывела людей на большую демонстрацию — после чего с «Памятью» стало усиленно работать 5-е управление КГБ генерала Бобкова. Очевидно, и на панихиде были активисты из «Памяти» (более чем вероятно — и из 5-го управления). А ведь Шевкунову было что терять. Он только что с трудом попал в Издательский отдел Патриархии, получил перспективные проекты фильмов к Тысячелетию Крещения. С чего бы он пошел на такой риск? Да и что касается его личной «монархической» позиции — он даже год спустя после панихиды предлагал протоиерею Алексию Аверьянову провозгласить Горбачева «спасителем Отечества». Так что версия о персональной инициативе вызывает сомнения. Остается предположить, что у мероприятия были некие другие инициаторы, покровители. Из-за чего можно было не опасаться последствий.

Ну а второй, более заметный толчок пробуждению интереса к «царской теме», в 1988 г. дала… королева Англии Елизавета II! Задолго до публикаций о захоронении она поручила одному из своих доверенных запросить руководство СССР о судьбе «царских останков». Королева сообщала — она не верит, что их сожгли, как установило следствие Н.А. Соколова (хотя где же, как не при дворе Британии, могли знать подлинную судьбу Царских Тел — если консул Престон еще в 1921 г. доставил королю Георгу V все частицы, оставшиеся после уничтожения?) Не менее любопытным был ответ на запрос. Что «после расстрела всех захоронили неподалеку от Екатеринбурга» [107, с. 235–236].

То есть, в советском руководстве знали о находке Рябова и Авдонина. Но до сих пор не считали нужным обнародовать ее. И как раз после запроса из Англии завесу секретности стали открывать. Появились публикации Рябова в журналах «Выбор», «Родина», интервью в газете «Московские новости», в популярной телепрограмме «Взгляд», его поездка в Англию с докладом в «Сотбис», встреча с продюсером «Би-би-си» [107]. Но дальше «первооткрывателя» Рябова отодвинули в сторону (возможно, проболтал лишнее в воспоминаниях). Дело продолжал его товарищ Авдонин. Когда Свердловский областной Совет возглавил ставленник Ельцина Эдуард Россель, по его указанию захоронение вскрыли и останки извлекли. Вроде бы по инициативе местной власти. Так же, как цареубийство. Так же, как снос дома Ипатьева. Почерк один…

Любопытно отметить еще одно обстоятельство. Русская Православная Церковь от гробокопательских авантюр заведомо отстранилась. Не стала участвовать в этих махинациях. Но уже вскоре