Лунная соната - Кристина Майер

Глава 20.

Мишель.

Жизнь после того вечера не остановилась, она продолжала свой размеренный бег. Мне же оставалось только смериться со всем и жить дальше. Теперь я знала, что смогу это сделать. Мои чувства не прошли, да это и невозможно. Их не стало меньше или больше, ведь я безгранично любила Эрика. А почему любила? Я до сих пор отдана полностью только ему: сердцем, душой, телом, мыслями. Нельзя так вверять себя человеку, но по-другому не получается. Мое сердце даже стучит в такт его дыханию. Перестанет Эрик дышать, и оно остановится. Бессмысленно выстраивать защиту от этих чувств. Бессмысленно пытаться его возненавидеть. Я отчетливо понимала, что, скорее всего, никогда не стану счастливой без него. Я смогу жить дальше, даже улыбаться, но моя душа навсегда осталась в теле мужчины. Тех осколков раздробленной души, что еще можно отыскать в себе, хватает только на безрадостное существование в этом мире.

Беда никогда не приходит одна? Наверное, это так, но частицу нашей любви, что зародилась во мне никак нельзя назвать бедой. Крошечный человечек — смысл моей жизни, тот, ради кого я восстану из пепла, тот, кому смогу подарить свою нежность и любовь. Любовь матери к своему ребенку.

Только вернувшись, домой той ночью, я узнала, что стану мамой. Мы сидели в комнате, папа держал меня за руку, мама выглядела очень встревоженной и никак не решалась начать разговор.

-Мишель, я не стала говорить об этом в больнице, но сейчас пришло время все обсудить. – Мы с папой насторожились. Он наверняка, как и я подумал о смертельном диагнозе. – Мишель - ты беременна. – Отец вскочил с кровати, переводил потерянный взгляд с меня на маму. Я, конечно, предполагала, что такое, возможно, но в тот момент услышать новость оказалась не готова. Шок. А следом полились слезы.

Вспомнились слова Эрика, что он не оставит меня, если так случиться. Но жить вместе ради ребенка? Глупо. Если я ему сама не нужна, ребенком привязывать не собираюсь, пусть живет, как ему нравится. Тогда я думала, что не безразлична ему, и признание в любви лишь вопрос времени. Без чувств, благородные порывы ни к чему. Я не расстроилась такому повороту событий, почему же тогда слезы продолжают капать на одеяло?

-Мишель, об аборте не может быть и речи. – Строго проговорила мама, сморщив лоб до образования морщин. Мой плач истолковала она совсем неверно. – Такой грех мы на душу брать не станем. Ребенок - это дар Божий, мы его родим и воспитаем, даже без отца, если, ты окончательно решила порвать с Эриком. – В мамином тихом голосе и грустном взгляде читалась надежда. Неужели она думает, что ребенок нас помирит?

-Конечно, окончательно, - пробасил папа. По дороге домой мне пришлось все им рассказать, и как всегда я увидела понимание и поддержку. – Ты думаешь, ребенок его исправит? – Озвучил мои опасения отец. – И он станет хорошим семьянином?

- Я думаю, - с нажимом произнесла мама, - он должен знать, что станет отцом. Нечестно это скрывать от него. Если они с Мишель не вместе - это не означает, что ребенок не должен знать своего отца. – Тут я с мамой не могла не согласиться. Пусть пройдет время, я успокоюсь и смогу с ним встретиться, но не сейчас.

-Мама, мне необходимо успокоиться. Когда я буду готова, скажу Эрику о ребенке. – Сейчас хотелось побыть одной, попробовать все обдумать, но видя, как расстроены родители, не смела их попросить меня оставить. По моей вине, они сегодня и так пережили не самые приятные минуты в жизни.

-Дочка, ты чего? Этот ребенок ни в чем не виноват, он плод твоей любви. Ты даже не представляешь, как полюбишь малыша, когда он родится. – Этим заявлением она заставила меня улыбнуться, я уже не плакала, но кожа на щеках пощипывала от соленых слез.

-Мама, я его уже люблю. Тебе не стоит переживать. Никогда я не откажусь от него, он самый желанный ребенок на свете, поверь мне. – Пусть я еще и совсем молода и не думала так рано становиться мамой, но своего малыша никогда не брошу, не предам. Даже если Эрику он будет не нужен, во что я не очень верила, для меня этот ребенок - все.

-Миша, а давай ты пока к Лизе съездишь? Отдохнешь, отвлечешься, успокоишься, а? Давай? – Папа всегда сильный и непреклонный, сейчас под грузом новостей совсем сник. Сокращенным именем последний раз отец называл меня, наверное, в детстве. Бедный, он еще пытается меня подбадривать. Ехать я никуда не хотела, но зная Эрика, даже не сомневалась, что он не оставит меня в покое. А видеть с ним я не готова, тем более общаться, поэтому и согласилась на отъезд.

Через два дня, мы с мамой летели в Питер, отпуск у нее еще не закончился. Я решила остаться у сестры до конца лета, а там будет видно, что делать дальше. Эрик, как я и предполагала, каждодневно предпринимал попытки встретиться и поговорить. Они даже поссорились во дворе с папой, на радость всем, соседям.

Муж Лизы Антон — человек добрый и отзывчивый. Он любил свою жену, потакал ее капризам, но таким мужчину знали немногие. Это только для отца он подкаблучник. Пусть папа ни за что и не признается, но в таком случае он тоже под маминым каблуком, ведь делает все, чтобы жена не расстраивалась. До сих пор любит ее, оберегает от бед и проблем. Антон с подчинёнными строг, любит во всем порядок и дисциплину. Работники его побаивались, но и уважали. Так, что во многом мужчины похожи. Сбежать от гиперопеки не получилось, в доме сестры мне даже чихнуть спокойно не позволяли. Антон, но чаще Лиза хваталась за телефон, чтобы звонить доктору или маме. Столько опеки противопоказано, поэтому я нажаловалась на них родительнице. Она провела с ними беседу, чтобы оставили меня в покое и разрешили спокойно жить.

Через неделю произошли события, повлиявшие на решение остаться жить в Северной столице нашей страны. Телефон, подаренный Эрик, я отключила и оставила дома, как и свою старую сим-карту. Поэтому сейчас у меня новый номер, кроме Ксении и родителей его, никто не знает. Родители звонят в основном утром до работы и вечером после работы. Когда днем зазвонил телефон, я уже знала, с кем буду разговаривать. Даже не глядя на дисплей, я подняла трубку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍