Прекрасные тела - Лора Каннингем

— Такое ощущение, что держишь в руках… мыло, — сказала Лисбет, поглаживая священный камень.

— Немудрено, ведь до него дотрагивались миллионы людей, — объяснила Клер. — И вся стена такая. Думаю, что именно от прикосновений стольких рук эти камни стали такими вот… мыльными на ощупь.

Подруги бережно передавали камень из рук в руки.

— Чувствуете, какой намоленный?

Лисбет сказала, что чувствует. Кажется, ей не хотелось с ним расставаться. В конце концов она передала камень Сью Кэрол, и та прошептала:

— Принеси мне удачу.

Клер рассказала подругам, как религиозные евреи записывают свои мольбы и желания на маленьких кусочках бумаги и втыкают их в щели между камнями.

— Вы себе не представляете, что я почувствовала, когда увидела это. Бумажек так много, что они целыми сотнями… падают на землю. Они лежат там, словно… комочки, которыми в школе плюются из трубочек.

— А ты тоже воткнула такую бумажку? — поинтересовалась Марта.

— Еще бы, — ответила Клер, удивив Джесси непривычной твердостью, но потом улыбнулась: — Да нет, забыла, как всегда.

Она встала и подошла к кроватке, где Марта распаковывала все новые и новые подарки.

— Вот у меня сколько всего, — крикнула Марта, но Клер прошла мимо.

Джесси заметила, что Клер держится за поясницу: видимо, тяжесть ребенка отзывалась у нее в спине. Это был первый «беременный» жест Клер, и зоркий глаз Марты тоже его не пропустил.

— И тебе обязательно ездить на велосипеде?

— Все легче, чем пешком, — со смехом ответила Клер.

Ох, начинается. Джесси зажмурила глаза — эх, если бы она могла еще заткнуть и уши! Марта была «в своем репертуаре»…

— По-моему, ты поступаешь неблагоразумно. Из-за беременности у тебя наверняка смещен центр тяжести. К тому же обещали снег. Не представляю себе, как ты доберешься домой.

Клер проигнорировала последнее утверждение, но демонстративно сделала пируэт, отвечая на первое.

— У меня нет центра тяжести, — заявила она, выпрямляясь. — Возможно, это, — она дотронулась до живота (второй «беременный» жест за вечер), — как раз помогает мне сохранять равновесие. Я еще никогда с такой легкостью не мчалась против ветра.

— А если у тебя по дороге начнутся схватки? — не унималась Марта.

Джесси вызвала лифт.

— Марта, ты сама просила проконтролировать тебя. Тебе пора.

Но Клер решила подтрунить над Мартой. Уперев руки в боки и широко улыбаясь, она сказала:

— Так это же здорово, Марта. Я только что услышала совершенно потрясающую байку про одну велогонщицу то ли из Миссури, то ли еще откуда-то. У нее действительно начались схватки, да еще и во время урагана. Мужа поблизости не оказалось, и она сама помчалась в больницу. Проехав четырнадцать миль под проливным дождем, она и глазом не успела моргнуть, как родила. На следующий день ее выписали.

— Она и уехала на велосипеде? — изумленно спросила Лисбет.

— Ну да! — Незаметно для Марты Клер подмигнула подругам. — Усадила ребенка в детское креслице и — вперед с ветерком! Видите, беспокоиться не о чем.

Поджав губы, Марта подошла к Клер. Джесси было знакомо выражение ее лица — недовольство другими людьми под маской заботы о них. «О боже, — подумала она, — начинается обстрел».

— С этой женщиной у тебя нет ничего общего, — отчеканила Марта. — В отличие от тебя эта женщина… замужем.

Роковое слово повисло в воздухе, словно запах.

— Вот-вот, вспомни о Дональде, — подсказала Джесси.

Лифт как раз подъехал, и двери призывно открылись. Но Марта слегка оттолкнула Джесси локтем.

— Подожди…

Не обращая на Марту внимания, Клер дурашливо демонстрировала подругам свой живот.

— Мне еще никогда не было так хорошо. Видите, какая чистая у меня кожа? А вот это? — Она задрала свитер до подбородка. — Классная ложбинка, да?

Она захрумкала последней оставшейся на блюде морковкой, предварительно шутливым жестом обмакнув ее в чили.

— Неужели тебя не тошнит по утрам? — спросила Марта.

— По утрам я сплю. Первые три месяца вообще не вылезала из постели.

— Первый триместр, — уточнила Марта.

— Это так называется, да? Значит, весь первый триместр я проспала.

— Так вот, когда это происходит. В первый триместр идет формирование мозга, — трагическим тоном произнесла Марта.

Интересно, Клер сильно волновалась? Она поглощала закуски, молниеносно расправляясь с маленькими помидорами и сея панику в рядах сельдерея.

— Вкуснотища, — объявила она. — Остановите меня, а то вам ничего не останется. Я просто какой-то Робин-Бобин: все время ем и не могу остановиться. Сегодня чуть не сгрызла кусок пенопласта.

— Патологически повышенный аппетит, — диагностировала Марта.

— Марта, прошу тебя, — взмолилась Джесси. — Подумай об ужине, о Дональде…

— Уже иду…

— Клер, ты, наверное, хочешь пить? Садись, я тебе налью, — рассеянно сказала Джесси, не догадываясь, что выпускает очередного джинна из бутылки.

— Ой, спасибо. Так пить хочется — умираю. Что я вижу! — Клер направилась к бутылке шираза; та была открыта, чтобы вино могло подышать. — «Поместье Розмэри», наше фирменное вино.

Клер налила себе полный бокал.

— На распродаже оно стоит всего двенадцать девяносто девять, — пояснила Нина, подливая себе вина, — зато по вкусу тянет долларов на пятьдесят и оказывает волшебное расслабляющее действие.

— Оно оказывает разрушительное действие на вашу ДНК, — поправила ее Марта, бросаясь к бару.

Джесси почувствовала себя так, словно стала свидетельницей дорожного происшествия: казалось, что все тянулось очень долго, хотя на самом деле — не больше секунды. Марта вцепилась в бокал, не давая Клер поднести его ко рту.

— Да брось ты, — сказала Клер, — глоток красного вина…

— Еще никому не повредил, — подхватила Сью Кэрол. — Никому-никому! Моя мама каждый день выпивала во время беременности, и посмотрите на меня.

Марта посмотрела.

— О господи… — выдохнула она и снова обратилась к Клер: — Твои хромосомы…

— Приказали долго жить, — заявила Клер, обняв Джесси.

Та не знала, как себя вести. Она слышала, что беременную женщину могут арестовать за употребление алкоголя. Теперь в метро и даже на банках пива пишут: «Алкоголь опасен для нерожденного ребенка». Но что тогда с Европой, где все пьют вино за обедом, и ничего? Может, там целые страны сплошь заселены олигофренами?

— А как насчет европейцев? — спросила Джесси, не чувствуя уверенности в собственном голосе.