Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

— Из древних, определенно, — еще больше нахмурился Граз’зт.

— Первородных, — поправил Тан.

— Кто-нибудь объяснит мне, что это все значит? — напомнила о своем существовании я.

— Мы думаем, что твой отец — рожденный от чистой крови Десяти, Маа’шалин, — пояснил Граз’зт.

— И это, чтоб его, объясняет, почему ты держишь в себе дариканца.

— Похоже, чудесный план Данаани был не более, чем чьей-то подсказкой, — продолжил размышлять вслух Рогалик. — И похоже, нас всех поимели.

Рогалик был бы не Рогалик, если бы высказался мягче. Однако же я не могла не признать, что фраза целиком и полностью отражала происходящее. И мне все еще тяжело даже помыслить о том, что мой отец — мой настоящий отец! — может быть как-то связан со всем происходящим.

Никогда не думала, что скажу такое, но мне очень нахватает «живой» Данаани. Скрутить бы, паршивку, и выспросить все, что она знает. Например о том, почему выбрала именно меня. Возможно, меня действительно ей подсунули?

— Пока мы ищем наших окаменителей, предлагаю подумать о том, чтобы как-то друг друга узнавать, — предложил Тан. — Мне не по себе от мысли, что придется подозревать даже собственную тень.

— Мне тоже, — согласилась я. — И желательно вести наше расследование дальше еще тише.

— Боюсь, Маа’ашалин, если твой… гмм… отец знает, что его разоблачили, поздно думать о том, чтобы сохранить секретность. — Граз’зт поморщился, словно от оскомины, но потом встряхнулся и скроил хищный оскал. — Думаю, мы можем носить что-то.

— Кольцо? — предложил Тан.

— Тьфу, — отмахнулся Рогалик. — Побрякушки пусть носят женщины.

Несмотря на всю сложность и серьезность ситуации, меня так и подмывало напомнить своему «муженьку» о его обещании подарить мне корону под каждый наряд. Конечно, сейчас это совершенно невозможно, но, хоть убей, я была уверена: с него станется! Сделает ведь. Потому что… потому что это Граз’зт: большая зараза с большим сердцем под колючей броней. Даже не знаю, какая его часть мне нравится больше: та что огрызается и ругается почем зря, или та, что улыбается и по-кошачьи щурится.

— Пусть будут шнурки, — предложила я. — Обычные кожаные веревочки на запястьях. Этого добра наверняка навалом, и не будет бросаться в глаза.

Близнецы синхронно кивнули.

— Пойдем, я отведу тебя в комнату и займусь твоей головой, — предложил Граз’зт. Хотя не предложил — приказал. Умеет он говорит так, что даже мысль о непослушании способна вызвать приступ паники.

— Мне нужны все эти книги, — сказала я. В голове загудело, к горлу поднялась тошнота, но я быстро взяла себя в руки. — Их нельзя тут оставлять. Можешь организовать мне место, где бы я могла спокойно работать? Мы с Хадалисом… кое-что раскопали и… Черт!

Крэссы вопросительно посмотрели на меня. Пришлось бегло пересказать им о нашей с Хадалисом находке. И заодно сообщить «радостную новость»: все то же самой получасом ранее я рассказала своему «отцу». До чего же мерзко думать о том, что всю жизнь от меня скрывали… все?

— Только костей мертвого бога мне тут не хватало, — хмыкнул Граз’зт.

— Впредь будешь внимательнее к тому, что тебя окружает, — беззлобно пожурил Тан.

— Молчи, умник.

— Лучше умник, чем слеподырый позер.

— Я же тебе голову оторву, — весело, как будто предлагал безобидное развлечение, пообещал Граз’зт.

Вот теперь я вижу, что даже если гром грянет среди ясного неба, даже если этот мир встанет с ног на голову, эти двое будут друг за друга горой. Почему? Потому что они принимают и понимают недостатки своего «отражения». Точно так же, как и я, кажется, принимаю и понимаю их такими, как есть. Без прикрас. И, знаете, это классное чувство: не бояться разочарования, потому что ты уже и так знаешь обо всех «червоточинах».

— Ну так что, отведешь мне коморку, Рогалик? — Я попыталась отодвинуться, но шатнулась и, чтобы избежать позорного падения, придвинулась обратно. Так, возле плеча Граз’зта безопаснее и надежнее. А что? Я обычная девушка, и было бы лицемерием отрицать свои страхи и опасения.

— Ну… — Судя по тому, как хитро сверкнули оранжевые глаза Рогалика, он готовил сногсшибательный ответ. — Моя спальня, знаешь ли, теперь свободна. И после того, как на тебя чуть не свалилась ищейка, я предпринял некоторые меры безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто бы сомневался, что ты предложишь именно этот вариант, — иронично выгнул бровь Тан.

— Вот и запихни свое бесценное мнение в известное место, — предложил Граз’зт.

В общем, не то чтобы меня пугала перспектива снова оказаться с ним в одной комнате, а в свете недавних событий это даже… выглядело соблазнительно и заманчиво. Но вот смогу ли я сосредоточиться на старых книгах, когда он будет расхаживать топлес?

Охо-хо, Семенова, может, скажешь, что лучше какой-то чердачок в одинокой башне?

«Ну и к чему это лукавство?» — пристыдил внутренний голос.

— Мне нужны дневники Данаани, которые вы спрятали, — вспомнила я.

— Для начала тебе нужен лекарь, — безапелляционно заявил Рогалик. — Но так как ты здесь вроде как инкогнито, придется довериться моему умению.

— Он тот еще коновал, между прочим.

— Ты вообще когда-нибудь перестанешь вставлять повсюду свое никому не нужное мнение? — спросил Граз’зт, деловито сооружая пирамиды из разложенных на столе книг.

К тому времени, как я оказалась в своей новой «старой» комнате, эти двое, кажется, только и делали, что пикировались колкостями. И пусть. Лучшего способа снять напряжение, чем хорошая незлая шутка, человечество еще не придумало. А мы все были на взводе — это ощущалось почти физически.

— Сядь, — Рогалик осторожно подтолкнул меня к софе около окна и я, вспомнив, как он, бедолага, спал на ней, свернувшись бубликом, прыснула в кулак. Граз’зт проследил за моим взглядом. — Между прочим, Маа’шалин, это было издевательство.

— Наименьшее из тобою заслуженных после того, как ты… — Я поерзала, вспоминая, как он учил меня смирению в первую брачную ночь.

— И не говори, что тебе не понравилось, — где-то у меня за ухом шепнул он.

Я невольно распрямилась от того, как его теплое дыхание пощекотало мою шею. К счастью, наше уединение нарушили: сперва лекарка, у которой Граз’зт отобрал поднос со всякими мазями, а потом Тан, приволокший дневники принцессы и парочку кожаных шнурков. Свой он уже повязал на запястье и проследил, чтобы мы сделали то же самое. Рогалику пришлось выталкивать брата взашей, когда тот начал хвататься буквально за любую возможность задержаться. Перед тем, как Граз’зт захлопнул дверь у него перед носом, Тан выкрикивал что-то про очень-очень недовольного Хадалиса.

глава 29

— Он, конечно, мой брат и мы вроде как померились, но бывают моменты, когда мне хочется его убить, — проворчал Граз’зт, возвращаясь ко мне. Присел на корточки, придирчиво осматривая кровоподтек на виске. — Просто чтобы ты знала — я не лекарь, и весь мой опыт целительства заканчивается ранами, которые я помогал латать своим солдатам после боя.

— Ты хочешь меня напугать или поразить? — уточнила я.

— Обозначить возможные проблемы, с которыми ты можешь столкнуться, — стараясь быть серьезным, ответил он. — Поэтому постарайся быть снисходительной.

— Ну если ты не будешь выкручивать мне руки или прикладывать к ране вымоченную в молоке жабу…

— Определенно нет, — хмыкнул он. Щедро смочил содержимым одной из фляжек кусок чистой ткани и осторожно вытер кровь с моей кожи. Нахмурился. — У тебя там небольшая ссадина. Ничего страшного, но будет немного щипать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не сахарная — не расклеюсь, — отозвалась я. — То ли дело «зеленка» на разбитых коленях.

В обмен на свои услуги лекаря Граз’зт потребовал рассказать ему, что такое «зеленка» и почему она меня так пугает.

Было что-то уютное и близкое в том, чтобы вот так болтать ни о чем, пока он, неуклюже тыкая пальцами в рану, заботиться обо мне. Я даже начала думать, что Граз’зт и слушает в пол уха, но оказалось нет: он все время задавал вопросы, подшучивал и всячески давал понять, что не пропустил ни слова. Слушающий мужчина — это почти такая же невидаль, как и мужчина, который не теряет сознание при словосочетании «серьезные отношения».