Королев - Александр Романов

– Вы не оговорились, Сергей Павлович?

– Нет. Я настаиваю на прекращении всех работ, относящихся к изделию Р-3. Поверьте, мне нелегко далось принять такое решение. Но я хочу быть честным перед своим народом, перед самим собой.

Королева перебили сразу несколько голосов.

– Не громкие ли это слова?

– Сколько времени ухлопали.

– Говорите по существу.

– Вы же не даете мне говорить, – усмехнулся Королев. Достал из папки несколько листков бумаги, взглянул на них и отодвинул в сторону. – Начатую ракету можно довести до серийного производства. Лишней она в армии не будет. На каком-то не длительном этапе ракетостроения она нам послужит. Но она не решит всех проблем. Я пришел к выводу, что надо, не теряя времени, откинув в сторону прежнее решение, направить усилия на разработку межконтинентальной машины, способной достигать любой точки земного шара. Подчеркиваю: любой. Мы с товарищами подсчитали: на новое изделие потребуются почти такие же затраты сил, средств и времени, как на Р-3. Надеюсь, высокое совещание меня поддержит.

– Это только ваше мнение или и Совета главных конструкторов? – спросил Рябиков сердитым голосом.

– Мнения наши по ряду позиций разошлись, поэтому я вынес свою точку зрения на обсуждение данного совещания.

– Через год вы нам скажете, что у вас родился куда более лучший вариант ракеты, чем нынешний, – раздался голос представителя машиностроительного министерства Томилина. – По мне лучше держать в руках синицу, чем ловить журавля в небе. Я категорически против предложения товарища Королева. Министерство, в частности, наш Главк определил смежников, подготовил план обеспечения КБ всем необходимым для реализации всех заданий. Надеемся, что в ближайшие три года ракета Р-3 встанет на вооружение Советской Армии.

Все вопросы в этом плане согласованы уже с Министерством обороны.

– Да, это так, – поддержал Неделин. – На первый взгляд ломка всего и мне нежелательна...

Его перебил кто-то из членов комитета, обращаясь к Королеву:

– Перестаньте отвлекать государственные средства на ваши фантазии. Вероятно, новый проект, как вы считаете, поможет развитию науки. Но деньги дает не Академия наук. И так уже ни один полет не обходится без научных приборов. Запускаете специальные геофизические ракеты. Животные у них, видите ли, летают. Биологические эксперименты, геофизические опыты. А это все деньги, народные деньги.

– А я только о народном благе и думаю, – раздражаясь, ответил Сергей Павлович и продолжил, обращаясь к Неделину: – Митрофан Иванович, поверьте, я понимаю вас, согласен и с товарищем из промышленности. Мне спокойнее жить, продолжая разработку Р-3. Через некоторое время мы предложили бы новый вариант ракеты, той, за которую ратую сегодня. И никто меня за это не осудил бы. Но ведь это двойной, тройной расход средств и материалов и потеря времени. А время ныне дороже денег. Понимать бесперспективность Р-3 и как ни в чем не бывало продолжать работать над ней?! Это равносильно предательству. Это но по мне...

– АО чем вы раньше думали? – бросил Рябиков.

– Может, вы, Василий Михайлович, объясните, почему вначале на вооружении современных армий появилось гладкоствольное ружье, потом нарезная винтовка, и, наконец, перед началом второй мировой войны с трудом пробил путь к нашему советскому солдату автомат. Творческий процесс – это решение задач со многими неизвестными. Но если мы понимаем, что государству выгоднее...

На полуслове Королева резко оборвал Малышев.

– Что такое государственные интересы, мы знаем не хуже вас, а может, и лучше. А знаете ли вы, товарищ Королев, что существует государственная дисциплина?..

– Вячеслав Александрович, – выждав паузу, вмешался Устинов, – Королев внес только предложение. Наша воля с ним согласиться или не согласиться.

– Да за одно такое предложение в годы войны голову снимали, – распалился Малышев. – Решение правительства, видите ли, для Королева не закон?

– Да, и в авиации подобные случаи бывали, – заметил Устинов. – Рядом с одной хорошей машиной порой появлялась другая, лучшая. Она-то и шла в серию.

– Хорошо, – смягчился Малышев. – Вы что же, товарищ Устинов, полагаете поддержать Королева? Он намерен жить по принципу «что хочу, то и ворочу». Не выйдет! Правительственное решение никто не отменял, и за выполнение его несете и вы ответственность. Обязываю вас работу, товарищ Королев, над Р-3 продолжать.

– Я отказываюсь, Вячеслав Александрович, – выдержав жесткий взгляд Малышева, ответил Королев. – Повторяю: это негосударственный подход к делу.

– Вот как! Он отказывается, – окончательно вышел из себя Малышев. – Незаменимых людей нет. Найдем другого.

Обстановка на совещании накалилась до предела.

После В. А. Малышева никто выступать не решался. Вопрос неясен и противоречив. Прав Малышев, требуя продолжения работ по Р-3, утвержденной самыми высокими инстанциями в стране. Но убедительны и доводы Королева, не желавшего продолжать разработку, по его уверению, морально устаревшего объекта.

Королев огорчился, что отмолчался Неделин. Сергей Павлович понял, однако, что он проявил ненужную самоуверенность, что зря не посоветовался с заинтересованной стороной и внутренне усмехнулся, вспоминая слова рабочего Хромова: «Гнись, гнись, если любишь дело... Добьешься, выпрямишься, и никто тебя больше не согнет...» «Не послушался я тебя. Учту ошибки».

– Дальнейшее обсуждение вопроса считаю бесполезным, – сказал В. А. Малышев и встал из-за стола.

Вернемся, однако, в начало 1952 года, к важнейшей странице биографии С. П. Королева, преднамеренно опущенной, чтобы не нарушать последовательность рассказа о его конструкторской деятельности. Странице, как животворный луч солнца высветившей духовную суть Королева и вызвавшей к действию новые, еще не использованные силы его могучего творческого потенциала.

Коллектив Особого конструкторского бюро НИИ готовился к общему собранию. Партбюро решило, что с докладом о ходе работ выступит Главный конструктор С. П. Королев. Он не возражал.

– Хочется, чтобы вы сделали общий анализ. Не стесняйтесь говорить о недостатках. О перспективах обязательно, – советовал докладчику секретарь партбюро ОКБ Д. И. Козлов. – И об очередных задачах коммунистов.

– Принято, – ответил Сергей Павлович. – Вот только насчет задач коммунистов, Дмитрий Ильич, не могу. Не с руки мне, беспартийному.

Козлов грустно улыбнулся и, выйдя из-за стола, сел рядом с Королевым. Помолчал.

– Никак не могу представить, что наш Главный вне партии. Да и по делам, по ответственности вы – коммунист, хотя и без партийного билета.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});